– Меньше слов, барон, это приказ!
И я исполнил поручение благородной дамы. Уже потом, лежа на полу, когда мы смогли перевести дыхание, я все же спросил:
– И как же тебя зовут на самом деле?
Некромантка, лежащая на мне, прижалась к моей груди и выдохнула.
– Ее сиятельство Саломея фон Ней, графиня Гироштайна.
– Знакомство с вами – честь для меня, ваше сиятельство! – сказал я, ничуть не кривя душой, а затем притянул девушку ближе к себе и поцеловал в губы.
Однако на второй раунд нам зайти не дали – в дверь осторожно постучались, и Салэм ловко вскочила на ноги, не иначе как с помощью чар успевая очень быстро накинуть на себя мою рубаху и за мгновение оказываясь в кресле за столом, откуда не было заметно, что ниже пояса грозная искоренительница не в самом приличном виде.
– Ваша милость! – расслышал я голос старосты Микаля. – Там какие‑то люди пришли, говорят, вы обязаны с ними сегодня встретиться. Требуют справедливого суда.
Я медленно встал на ноги и, бросив Салэм ее вещи, сам надел штаны и сапоги. Наручи оставались на мне, а вот маску пришлось поднимать с пола – в порыве страсти моя благородная любовница все‑таки сорвала ее.
В таком виде я вышел наружу, хотя слышал за спиной недовольное шипение Салэм. Но я тут хозяин, и если кто станет трепать языками – я же и отрезать их могу, а потому урона женской чести можно не опасаться.
– Ну, веди, посмотрим, кто там и с чем к нам пожаловал.
Настроение мое было приподнятым, и хотя я все еще чувствовал себя не очень бодро, но порыв страсти прекрасно прочистил мозги. Так что я был готов приступить к обязанностям барона.
Время уже перевалило за полдень, и на улице ярко светило солнце. Поморщившись, я прикрыл глаза ладонью, разглядывая из‑под руки собравшихся перед домом старосты.
– Что здесь происходит? – недовольным тоном спросил я, глядя на группу мужчин, державших на короткой цепи молодую девчонку в рваной и грязной рубашке.
Жители и гости деревни тоже наблюдали за странной делегацией. Для них наступало веселое время развлечений – я в прошлый свой приезд казнил и наказывал. А тут будущие жертвы сами пришли, да еще и с доказательством своей вины на руках. Рабство у меня запрещено.
– Ваша милость! – упав на колени, завопил самый крепкий на вид мужик, дернув за цепь так, что пленницу швырнуло в дорожную пыль. – Мы из деревни Мелководье, и просим у вас справедливости!
Я убрал руку и, обернувшись на Микаля, кивнул ему на крыльцо.
– Тащите стул, стол, бумагу и ручку.
Народ одобрительно загомонил – не слишком громко, но достаточно, чтобы я уловил, насколько они рады новому развлечению. Очевидно, репутация у меня сложилась интересная, со мной простолюдины все время или узнают что‑то новое, или хотя бы веселятся.
Пока Микаль распоряжался, я сошел с крыльца и, осмотрев девушку в пыли, кивнул жителям Мелководья.
– Почему на ней цепь?
– Так, ваша милость, все знают, что лучше доброго железа ничего нет, чтобы ведьму удержать, – ответил он, низко и не слишком уверенно кланяясь. – Вот мы и заковали проклятую! Вы не подумайте, мы же не в рабство ее продавать, а к вам на суд вели.
Отлично, значит, о моем отношении к торговле людьми они прекрасно осведомлены. Уже хорошо, не придется лишний раз об этом напоминать.
– Она не одаренная, значит, не может быть ведьмой, – покачал головой я, протягивая руку стоящей на коленях и молча плачущей пленнице. – Как тебя зовут?
Мужики зароптали уже всерьез. Кажется, не на такой итог они рассчитывали, протащившись с девкой в такую даль. Интересно, а как они вообще поняли, где меня искать‑то надо? Или сперва довели ее до города, а потом оттуда сюда пошли?
– Катри… – сипло ответила девушка, с опаской вкладывая свою ладонь в мою руку, – Катриона, ваша милость.
Я кивнул и обернулся к мужикам.
– Итак, сейчас придет кузнец, снимет с нее цепи. А потом мы с вами всеми проведем разъяснительную беседу. Ченгер!
На этот раз демон явился без промедления. Народ отпрянул, а в следующее мгновение кто‑то и вовсе бросился прочь – чтобы закрепить эффект, я еще и гончую призвал. Наверное, только Катриона не двинулась с места – ей цепь, все еще сжимаемая в руке мужика, не позволяла убежать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А теперь начнем. Итак, – спокойно обернувшись к дрожащему мужику, я кивнул. – Как твое имя и почему ты оболгал эту девушку передо мной?
Карать кого‑либо без разбирательства – не наш путь. Конечно, какое‑то наказание я им обязательно назначу, но зверствовать не буду. Простолюдинам никто не объясняет, как отличить мага от обычного человека. А ведьмами без дара стать нельзя, даже одержимость требует наличие зачатков способностей в крови.
– Гжегож я, ваша милость, коптильщик из Мелководья, – ответил он. – А девку эту обвинили мы, потому как больше некому колдовством заниматься!
Я взглянул на скрипящего ручкой Микаля. Раз сам я не писал, то это работа ложилась на плечи старосты. Потом я, разумеется, все перепроверю и перепишу начисто, но пока сгодится и так. Отчетность всегда важна, скоро заявятся королевские люди с проверкой, и мне нужно иметь на руках документальное подтверждение каждого устроенного суда.
– Все записал, ваша милость, – сообщил он мне. – Слово в слово.
Я кивнул Ченгеру.
– Сними с нее цепь.
Демон хмыкнул и, вытянув палец с черным когтем, легко провел им по железному ошейнику. Металл порвался, как бумага.
Народ ахнул и на всякий случай отошел – мало ли, сейчас ведьма колдовать станет. Я лишь хмыкнул и вновь обернулся к Гжегожу.
– Почему ты считаешь, что в Мелководье кто‑то занимается магией?
Мужик не стал мяться и заговорил, перечисляя козни, которые творила, по мнению деревенских жителей, едва стоящая на ногах Катриона. И чем дольше я слушал, тем больше приходил к мысли, что кто‑то в Мелководье действительно колдует. Вот только эта девчонка, оказавшаяся внучкой травницы, не имела с магией ничего общего.
Но список, конечно, впечатлял. Во‑первых, по ночам кто‑то бродил по деревне, оставляя в грязи следы когтистых лап. Во‑вторых, пропадал скот – его не убивали на месте, а уводили в неизвестном направлении, причем так, что даже охотник не мог определить ни как, ни куда исчезали животные.
Про скисшее молоко, неурожай я промолчу – такого в любом поселке хватает, и подозрения у меня не вызвало. А вот неизвестная нечисть, которая бродит по ночам… К тому же от меня не укрылась реакция Ченгера – демон явно представлял, кто это мог быть, так что это не разгулявшаяся фантазия суеверных крестьян, а вполне реальная угроза. Сегодня тварь жрет скот, а завтра перейдет на людей. Мне такого не нужно, а значит, придется ехать и разбираться.
– Хорошо, Гжегож, я тебя понял, – кивнул я, когда тот закончил. – За то, что обвинили девчонку, которая вас же и лечила, я приговариваю вашу деревню выплатить штраф.
Мужики смиренно склонили головы, примиряясь с моей волей. Спорить они не стали, ведь для того и перлись в такую даль, чтобы барон их рассудил. Ну а что ошиблись, так откуда им знать, кто ведьма, а кто нет? Зато теперь, когда мне об этом доложили, я обязан вмешаться и обезопасить деревню. А это уже успех.
– Мелководье выплатит в пользу Катрионы одну норму обычного баронского налога. Это помимо королевской доли, которую вы должны выплачивать по закону. Девочку я забираю, ей все равно в вашей деревне теперь жизни не дадите.
Гжегож вскинул голову, уставившись на меня с удивлением.
– Ваша милость! А кто ж нас лечить станет?
Я оглядел его и пришедших с ним товарищей.
– А кто бы вас лечил, если бы она действительно ведьмой оказалась, а я ее казнил? – задал я логичный вопрос, до которого мужичье, похоже, само не дошло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На их лицах проступило просветление. Показалось даже, будто с них наваждение сошло. Только что смотрели на пленницу, как на кровного врага, а теперь даже с жалостью и сожалением глядят. Собственно, если в Мелководье орудует ведьма, что ей стоило отвести от себя подозрения, подставив травницу?