снова осторожно переведя свои глаза на маму. ― Ты можешь ответить мне, Иоки. Ты имеешь на это право.
— Я… ― она немного замялась, но затем вдруг осмелела, ― читала про свойства глины. Ведь в ней невозможно дышать. А всё живое должно дышать. Ведь так?
— Да, ты права, Иоки. В тебе есть способности к знанию, и я рад, что ты развиваешь их, ― девочка облегченно улыбнулась, и в её глазах появилась гордость. Даже её мама, казалось, расслабилась. ― Однако, я хочу, чтобы ты понимала разницу между физическим и духовным мирами. И каждый из вас должен её понимать. Несмотря на то, что многие явления, происходящие в этом мире, стали объяснять наукой, духовная материя всё так же существует и остается всё такой же недосягаемой для человека. Её нельзя обличить в страницы учебников. Она слишком сложна и не поддается людским законам.
— Значит, Дух ― это материя, которую нельзя объяснить? ― верно понял Нуто.
— Верно, ― кивнул Кваху. ― Её можно лишь почувствовать.
— И это Великий Дух сделал так, что змея смогла дышать? ― спросила Иоки.
— Да. Он дал ей цель. И в том, чтобы создать новый мир было её предназначение.
— Значит, наша судьба прописана Великим Духом? ― спросил Монгво.
— И мы не можем её изменить? ― поддержал его Нуто.
— Я расскажу вам об этом на следующем уроке, ― улыбнулся Кваху, отпуская Иоки на землю.
— Ну, пожалуйста, Вождь Кваху!
— Пожалуйста, ещё немного.
— Расскажите, ― с надеждой в голосе попросила Иоки. ― Пожалуйста.
Множество пронзительных, детских глаз, смотрящих глубоко в душу Вождя, заставили его с укоризненной веселостью покачать головой, но всё же сдаться.
— Уже многие годы он обучает нас вашему языку и некоторым наукам, ― тихо сказала Алита, пока её муж отвечал на вопросы ребятишек. ― Но, несмотря на это, не позволяет забыть, кто живет в наших сердцах, ― её губы тронула искренняя улыбка, наполненная нежностью и лаской. ― И мы не забываем. Даже когда покидаем свой дом.
Проследила за взглядом Алиты, и ощутила, как сердце вновь учащенно забилось. Моя малышка сидела у Дарена в ногах и, облокотившись о его широкую грудь, слушала рассказы Вождя. Глазки Адель были полузакрыты, а тело настолько расслабленно, словно ещё ни разу в жизни она не чувствовала себя настолько уютно и тепло. Словно именно сейчас находилась в объятиях человека, который защищал её от всех кошмаров и несчастий.
Дарен укрыл малышку пледом, и она улыбнулась, потянув его за кожаный ремешок. Когда она что―то шепнула, он улыбнулся. Легко. Мимолетно. Но это мгновение, однако, показалось мне целой вечностью. Прекрасной вечностью.
Нуто ударил по барабанам ― и это было так красиво и завораживающе, что описать не находилось подходящих слов. Он был ещё мал, но его способности казались невероятными. Этот любопытный и очень забавный мальчик играл так мощно и красиво, что все великие музыканты, вне всякого сомнения, восхитились бы его талантом.
— Как насчет танца с Вождем? ― Кваху стоял рядом со своей женой, с нежностью и любовью в глазах протягивая ей свою руку.
Алита немного помолчала, словно пыталась понять значение его слов, а затем её глаза расширились, а лицо залилось краской.
— Мы не можем…
— Раньше ты никогда не отказывала мне в этом, ― улыбнулся Вождь.
— Да, ― шепотом ответила она, ― потому что раньше мы делали это наедине и за запертой дверью. Племя не поймет этого…
— Племя видело и не такое, ― усмехнулся Кваху, а затем, не дождавшись ответа, взял её за руку и слегка потянул, осторожно, но властно привлекая к себе. ― Теперь они должны узнать, что, похитив моё Чанте, жена сделала их Вождя безумцем.
Алита предприняла лишь одну единственную попытку отстраниться, но он не позволил ей и лишь крепче прижал к себе. Чувственные звуки флейты заставили её сдаться. Она расслабилась, а затем положила голову ему на грудь.
Я никогда не думала, что увижу столь сильную любовь и преданность. Несмотря на то, что сиуанцы были старинным племени, почитающем свои традиции, и даже на то, что будучи Великим Вождем, Кваху должен был всячески пресекать любое влияние иной культуры на их жизнь, он позволял прекрасным обычаям других народов проникать в их сердца. Брал лучшее, что существовало в других мирах этой Земли, и строил свой собственный, свой маленький рай.
Закрыла глаза, стараясь насладиться каждой секундой божественной музыки, ощутить её биением своего пульса. Что может быть прекраснее, чем чувствовать, что тебя так сильно любят? Что ты необходима кому―то настолько, что этот человек готов разрушить все условности и отодвинуть все границы, только бы быть рядом с тобой?
Дать понять, что ты ― единственная, о ком он думает.
Ощутив легкое покалывание на коже, затаила дыхание и, почувствовав знакомый дурманящий запах, медленно открыла глаза. Его синие глубины уже в который раз давали мне понять, что утонуть можно не только буквально, не только в океане, море или реке, и что есть погибель, которую желаешь отчаянно, страстно, на грани безумия. С каждым новым вздохом всё сильнее лишаясь рассудка.
Дарен сидел на корточках в нескольких ничтожных дюймах, заставляя сердце колотиться с такой бешеной скоростью, что сказать, что оно сейчас «вот―вот выпрыгнет» было бы, наверное, очень поздно и совершенно неверно. Ведь оно уже находилось не в моей груди, потому что Он держал его в своих руках.
И оно билось, лишь чувствуя, как стучит его пульс.
Не говоря ни слова, Дарен протянул свою руку, продолжая все так же неотрывно смотреть мне в глаза. Я не знала, действительно ли в этот самый момент время вдруг остановилось, или это я перестала дышать, но лишь, когда вложила свою ладонь в его, смогла вновь почувствовать реальность окружающего меня мира.
Дарен осторожно, со всей бережностью притянул меня к себе. Раздалась уже знакомая музыка флейты, а затем задул легкий ветерок.
— Я не умею… ― прошептала, едва выговаривая слова.
— И не нужно, ― ответил, скользнув рукой по моей спине, ― просто чувствуй меня.
Его слова заставили забыть и музыке, и даже о том, что происходило вокруг. Я не слышала ни голосов, ни пения птиц, лишь то, как наши сердца отбивали один единый ритм.
Дарен медленно двигался, с каждым мгновением уводя меня всё дальше за собой. И я шла, безрассудно повинуясь томному голосу внутри.
В Рай или в Ад ― не имело значения.
Главное, что рядом был тот, без кого я не могла дышать в полную силу.
Без кого каждый вздох казался пустым и бессмысленным.
Когда его