не намерен справляться один.
— Но я… ― она не успела возразить, потому что я подхватил её на руки, ― что ты делаешь… ― не слушая, отшвырнул дверь ногой, замечая, как при этом расширились её глаза. ― Ты сошел с ума? Здесь же девочки! Отпусти меня! Отпусти, пока мы не попались…
— Не попадемся, ― ответил, уверенно переступая порог, ― потому что дом ― мой.
— Сумасшедший… ― она покачала головой, но при этом заметно расслабилась. В глазах появился живой блеск, ― ты просто безумен, когда…
— … когда ты рядом, ― закончил, осторожно ставя её на ноги. ― Да, это так.
— Дарен…
Приложил указательный палец к её губам, заставляя судорожно вдохнуть.
От прежней веселости и задора не осталось и следа. В глазах горело лишь влечение: неистовое, безрассудное, всеобъемлющее. Оно медленно и мучительно текло по венам, пробираясь всё глубже, к сознанию, затуманивая его, а затем отключая.
Бережно притянул Эбби к себе, побуждая её стиснуть пальцами мои плечи.
Чувствовал, как часто она дышит, ощущал, как сильно бьется её сердце, и как бешено стучит пульс. Её горячее дыхание обжигало, а сладкий запах дурманил и пьянил, заставляя терять рассудок. Когда я легко коснулся её мягких губ, понял, что сжимаю в своих руках ту, которую больше уже не хочу отпускать.
Эбби запустила пальцы в мои волосы. Прижавшись ко мне всем своим телом, снова открылась ему. Снова отдала всю себя. И снова сделала это единственным способом, который знала ― без остатка, ничего не требуя взамен.
— Я не могу не вдыхать тебя, ― прошептал всего в дюйме от её губ, ― я просто должен ощущать твой раскаленный воздух в легких. Ты ― мой дым, слышишь? Мой томительный дым. И я просто не в силах надышаться тобой.
Почувствовал её судорожный выдох и интуитивно сделал затяжной вдох. Позволил боли расползтись по легким, опускаясь ниже, пробираясь глубже. Позволил себе ощущать её каждым нервным окончанием и понимать, что всё сказанное не было выдумкой.
Её дым существовал.
И медленно уничтожал меня секунду за секундой.
Минуту за минутой.
Оставляя считанные дни на существование.
Проснулся от стука и застонал, пытаясь прогнать его прочь из своей головы.
Набросил сверху подушку и уткнулся лицом в покрывало, но, когда звук никуда не делся, зарычал и подскочил с постели, быстро натягивая на себя штаны.
— У меня нет способностей, когда ты это поймешь? ― знакомый голос заставил подойти к окну.
— Никогда, потому что это очень просто, ― Элли несколько раз умело стукнула по барабанам, заставляя Охитеку одобрительно улыбнуться. ― Даже ребенок справится.
— Как ты это делаешь, Боже… ― качая головой, смеялась Эбби, пытаясь изобразить что―то похожее.
— Акуна Матата! ― крикнула Адель, в точности повторяя за сестрой.
— Видишь? ― рассмеялась Элли, смотря на удивленную, но веселящуюся Эбби. ― А ведь ей всего шесть!
— Мне скоро семь, ― с небольшой обидой в голосе поправила её Адель, и сестре пришлось виновато погладить её по золотистым волосам.
— Конечно, милая, извини.
— Помните о том, что хотите сказать, ― внезапно произнес Охитека, усаживаясь за барабан, ― и, если слова исходят отсюда, ― он положил ладонь на свою грудь, ― руки сами поведут вас.
Сказав это, он начал играть знакомый мне ритм и улыбался на старания Элли составить ему достойную партию. Они веселились и играли, а затем Эбби подняла взгляд, словно почувствовав, что я на неё смотрю.
Она неуверенно махнула мне рукой, а затем рассмеялась, когда Адель запрыгнула ей на спину. Эбби повалила её к себе на коленки и стала щекотать, вынуждая малышку звонко хохотать и барахтать ногами. А затем ― урвать свой заслуженный поцелуй в носик.
Половину дня Элли и Адель терпеливо слушали Охитеку, пытаясь запомнить все секреты игры на барабанах. Мэнди пыталась противостоять своим демонам: советы, наставления и методики ей давал Кваху, а поддержку и силу для борьбы она получала благодаря Тайлеру. Я помогал местным ребятишкам в сооружении их первых луков и стрел. А Эбби внимательно слушала секреты сиуийцев, которыми делилась моя мать. Несколько раз мы перекидывались нежными и одновременно пытливыми взглядами, но каждый раз, после улыбающегося лица Алиты, она долго не решалась смотреть в мою сторону.
Спустя невыносимо изнурительных часов, на протяжении которых нам так ни разу и не удалось остаться наедине, я решил пойти на отчаянный шаг. Улучив момент, когда мама отошла за травами, подбежал к Эбби и, схватив её за руку, утащил за угол домика.
— Ты сошел с ума? Твоя мама вот―вот вернется, ― с укором произнесла она, когда я прижал её к деревянной постройке.
— Про то, как готовить мои любимые блюда, ты можешь послушать и потом, ― попытался поцеловать её, но она выставила ладони вперед и улыбнулась.
— Вообще―то, я слушала про то, как снимать жар и головную боль.
— Я знаю один верный способ… ― вновь наклонился к её губам, но и на этот раз она пронырливо увернулась. Воспользовавшись секундной растерянностью, попыталась выбраться из моих объятий, но я ловко пригвоздил её всё к той же стене. ― Я не дам тебе уйти, пока не получу свой заслуженный поцелуй.
— Вот как? ― её губы тронула улыбка. ― И чем же таким ты его заслужил?
— Я терпеливо ждал с самого утра, ― тихо сказа, скользнув одной рукой по её бедру. Она затаила дыхание, зрачки расширились. ― А ещё проснулся в пустой постели. Мне нужно одно из двух: либо твой поцелуй, либо…
Слегка задрал её платье, заставляя Эбби судорожно вдохнуть.
— Прекрати… твоя мама нас увидит…
— Да, ― ответил, медленно поднимая её руки вверх и прижимая запястьями к дереву. ― И что именно она увидит, решать тебе.
Она смотрела на меня со смесью желания и неодобрения, словно сейчас в ней сражались две стороны: темная и светлая, и это вселяло в меня почти сто процентную уверенность в победе. Совращать её прямо на улице почти у всех на глазах не входило в мои планы, я лишь хотел добиться своей цели, заставив её поверить в то, что именно так и поступлю, если она не примет моё маленькое условие.
— Ты невыносимый… ― обреченно сказала она.
— Знаю.
— …властный…
— Да, ― согласился.
— …самоуверенный…
— Вполне.
— …и думаешь, что выиграл…
— Именно.
— …вот почему я не стану тебя целовать.
— Несомн… погоди, что? ― удивленно вскинул брови. ― Не станешь?
— Не стану, ― твердо сказала она и снова уперла ладони мне в грудь. ― Пока ты не попросишь меня.
— Прости? ― она оттолкнула его и улыбнулась, складывая на груди руки. Я нервно усмехнулся,