– Франклин, почему бы тебе не рассказать о переговорах с мистером Литвиновым твоей матери? Представь себе, что в один прекрасный день твоя мать просыпается и узнает, что между Соединенными Штатами и Советской Россией установлены дипломатические отношения. Как она воспримет все это, ты подумал об этом? Ведь с ней может случиться шок!
– Ну что ж, – ответил Рузвельт. – Пусть она об этом узнает неожиданно. Пусть будет шок. Этот шок неопасен…
Уже в первый день государственный секретарь Хэлл изложил американские претензии, обстоятельно перечислил суммы, предоставленные правительству Керенского: тогда-то – столько-то миллионов долларов, а тогда-то – столько-то.
Литвинов сказал, что он может дополнить этот список. Кредиты, предоставленные Керенскому, расходовались также на покупку оружия для Юденича, Врангеля и других царских генералов. Это финансирование контрреволюции причинило большие страдания народам России. Оно противоречило стремлениям и американского народа, который не желал такой политики. Это легко доказать. Он, Литвинов, уверен, что если бы тогда у власти в Америке находилось правительство, которое преследует те же цели, что нынешняя американская администрация, то Керенский и царские генералы не получили бы этих средств. Как можно заставить русский народ платить за пушки и карабины, из которых расстреливали русских! Противоестественно было бы, например, заставить американцев платить деньги Англии, которые она расходовала на войну в Америке, когда американцы боролись за независимость своей страны. Кстати, народ России иначе относился к борьбе американцев за свою свободу. В ту трудную для России пору ее передовые люди с большой симпатией наблюдали за борьбой американцев. Даже Екатерина II высказывала свои симпатии Америке. В архивах царского министерства иностранных дел сохранились интересные документы по этому поводу.
Литвинов говорил, тщательно подбирая и взвешивая каждое слово. Рузвельт слушал с интересом, изредка бросая взгляды на Хэлла, который явно считал выступление Литвинова «красной пропагандой».
После длительного обсуждения первого вопроса, убедившись в том, что Литвинов не уступит и что так решено в Москве, Рузвельт предложил обсудить второй вопрос, заметив, что к первому вопросу еще можно будет вернуться.
Хэлл предъявил заготовленный список претензий американских собственников, чье имущество было национализировано в России после революции. Сказал, что правительство Соединенных Штатов настаивает на компенсации.
Переговоры по этому вопросу продолжались несколько дней. Литвинов заявил, что Советское правительство предъявляет контрпретензию. Во время гражданской войны в России Соединенные Штаты Америки послали в Сибирь экспедиционный корпус под командованием генерала Грэвса. Ущерб, нанесенный американской интервенцией, значительно больше того, что американцы потеряли в России. Хэлл напомнил, что корпус Грэвса был выведен из Сибири. Литвинов сделал уточнение: Грэвс вынужден был вывести корпус, убедившись в безнадежности интервенции.
Обсуждение следующей проблемы шло быстрее и легче.
Рузвельт сказал, что Советский Союз «должен воздержаться от вмешательства в какой бы то ни было форме во внутренние дела Соединенных Штатов». Спросил Литвинова, будет ли американцам – сотрудникам посольства в Москве гарантирована свобода религии, сумеют ли они ходить в церковь, костел или синагогу, в зависимости от их религиозной принадлежности.
Литвинов посвятил Рузвельта в сущность советской конституции, привел ее статьи, гарантирующие свободу вероисповедания, сказал, что все посольства, аккредитованные в Москве, пользуются этими правами, президент может в этом легко убедиться.
Хэлл и тут был придирчив. После того как Литвинов удостоверил в письменной форме, что американским дипломатам гарантируется свобода вероисповедания, Хэлл неожиданно потребовал, чтобы американцам предоставили право владения или аренды помещения для религиозных служб. Литвинов отвел требование, сказав, что никаких привилегий в этом вопросе американцы не получат. Он принял лишь то, что не противоречило интересам Советского государства.
В канун завершения переговоров Рузвельт объявил, что он решил назначить Уильяма Буллита послом Соединенных Штатов Америки в Советском Союзе.
После поездки в Москву в 1919 году Буллит рекламировал себя как сторонника сближения с Советской Россией. Рузвельт считал его подходящей кандидатурой. Но в Москве очень хорошо знали, что представляет собой этот американский дипломат.
Буллит, присутствовавший на переговорах в Белом доме, был очень оживлен.
– После 20 ноября я собираюсь ненадолго поехать в Москву, – радостно сообщил он присутствующим. – Скажите, господин Литвинов, какой район вашей столицы самый высокий?
– Ленинские горы, оттуда Москва видна как на ладони, – сказал Литвинов.
– О'кей, это великолепно! Именно там надо построить здание американского посольства. У меня даже есть план – это будет копия дома Джорджа Вашингтона. Представляете, как эффектно он будет доминировать над Москвой, – и Буллит победоносно улыбнулся, ища одобрения.
Литвинов хмыкнул.
– Я буду рад видеть вас в Москве. Думаю, что нам придется немало поработать, чтобы наладить дружеские отношения на благо наших народов, – сдержанно ответил советский дипломат.
Оставшиеся дни были заполнены переговорами и беседами. Не все детали этих переговоров сохранились в архивных сейфах. Бесспорно, были нюансы, которые уже никогда не станут известны, ибо давно нет в живых главных участников переговоров. Но не так уж важны отдельные детали – они не больше чем виньетки к великому полотну. Важен конечный результат.
Литвинов сумел убедить Рузвельта, что нет ничего важнее для двух стран, чем признать друг друга. И Рузвельт понял, что не признать Советский Союз он уже не может. 16 ноября 1933 года дипломатические отношения были установлены. Вся огромная работа завершилась двумя короткими письмами, которыми обменялись президент и советский нарком.
Рузвельт писал: «Мой дорогой господин Литвинов, я весьма счастлив известить Вас, что в результате наших с Вами бесед правительство США решило установить нормальные дипломатические отношения с правительством СССР и обменяться с ним послами.
Надеюсь, что отношения, ныне устанавливаемые между нашими народами, смогут навсегда оставаться нормальными и дружественными и что наши народы впредь смогут сотрудничать ради своей взаимной пользы и ради сохранения мира во всем мире».
Литвинов по поручению Советского правительства вручил Рузвельту ответ: «Мой дорогой господин Президент, я весьма рад известить Вас, что правительство СССР охотно готово установить нормальные дипломатические отношения с правительством США и обменяться послами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});