— И это мне в благодарность за мои старания, — прошипела взбешённая услышанным признанием Мортис.
— Я не хотел тебя обидеть — просто рассказал правдиво, как всё было на самом деле, — поторопился продолжить Галлеан. — Но, повторяю, та моя вспышка ненависти к тебе была кратковременной. Очень скоро до меня дошло, что тебе пришлось пережить тут, в Невендааре, оставшись одной, без меня. Читая хроники, описывающие твои кровавые похождения, я живо представлял, как медленно, шаг за шагом, ты превращалась в тёмную Мортис. Это отстранённое заочное наблюдение помогло мне избавиться от ненависти к тебе. Но, увы, пламени былой страсти в сердце, как я ни старался, разжечь мне так и не удалось. Единственное чувство, которое я испытываю к тебе теперь, — это бесконечная жалость.
— Себя лучше пожалей, — фыркнула богиня Смерти уже далеко не так свирепо, как в предыдущий раз.
— А себя, бедолагу, мне во всей этой истории жальче всего, — охотно подтвердил Галлеан.
И оба могущественных Хранителя расхохотались, как беззаботные юнцы.
— Отчего же ты так долго тянул с этим признанием? — отсмеявшись, спросила Мортис.
— Да как-то подходящего случая не возникало, — пожал плечами эльфийский бог. — А история этих двух эльфов, — он кивнул на сидящих перед ними на берегу Лезля и Ризидиэль, — пробудила во мне эти печальные воспоминания.
— Да, занятная с ними вышла история, — кивнула Мортис. — Похожа на нашу. Только у нас — уродина и красавец. А здесь наоборот — красавица и чудовище.
— Быть может, в память о наших былых чувствах поможешь славной паре? Ты, я слышал, награду им задолжала за какую-то работу. Так сними с эльфа своё проклятие, верни ему прежний дух и облик светлого эльфа — думаю, такая награда будет для них дороже любого золота.
— Увы, Галлеан, мой ритуал обращения в тёмного эльфа обратного хода не имеет. Попытка вернуть прежнее состояние неминуемо приведёт парня к смерти. Сожалею, но ничем не могу помочь. Ему не повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте. Мне для ритуала оживления зомби нужна была свежая эльфийская кровь — он подвернулся под руку. Отныне и до смерти этот эльф останется тёмным. Такова уж, видно, его судьба.
— Хотелось бы мне поверить твоим словам. Но интуиция подсказывает, что ты беззастенчиво лжёшь. Признайся, Мортис, ты не хочешь терять такого ценного слугу, вот и не снимаешь с него своё проклятие.
— Ну раз ты такой проницательный, может, сам и расколдуешь его, воспользовавшись своей могучей интуицией, — усмехнулась тёмная богиня.
— Я не хотел вмешиваться в твои дела. Но раз ты бросаешь мне вызов, я его принимаю, — объявил Галлеан.
— Не нужно красивых заявлений, ты давно уже нарушил нейтралитет. Или ты надеялся, я не догадаюсь: кто помог этой Ризидиэль отыскать её Лезля?
— Я всего лишь помог воссоединиться двум любящим сердцам.
— А попутно случайно запустил в Серебряный Храм Паладинов отряд гномов? — рассмеялась Мортис. — Появление которых явилось для меня очень неприятным сюрпризом, едва не сорвавшим всю мою длинную многоходовую комбинацию.
— Ну извини, — пожал плечами эльфийский бог.
— Не за что, я всё равно получила то, за чем охотилась.
— Несложно догадаться, кому ты обязана своим триумфом.
— Да, моему замечательному тёмному эльфу — Лезлю. За свою великолепную работу он получит достойную награду.
— Но от наложенного проклятия ты его не освободишь.
— Надо же, у тебя и впрямь отменная интуиция, — рассмеялась тёмная богиня. — Да ты посмотри, по-моему, он уже отлично вжился в образ тёмного и нимало им не тяготится…
Оба бога вновь сосредоточили своё внимание на расположившихся у них в ногах смертных. А Лезль с Ризидиэль вопреки всем невзгодам на глазах у невидимых соглядатаев прервали свой разговор длинным страстным поцелуем.
Гремящий перевал
СБОРНИК РАССКАЗОВ
Константин Павлов
ГНЕВ ВОТАНА
Тук! Умноженный эхом звук резво покатился по сумраку каменных коридоров. Почти сразу же неподалеку бесшумно повернулись полированные петли, и прямоугольник света из открывшейся двери упал на холодные плиты пола.
— Опять шныряете, адские отродья? — грозно вопросил высунувшийся из двери гном в обсыпанном гранитной крошкой фартуке.
Ведущий сквозь толщу скалы древний ход ответил равнодушным молчанием.
— Ну, погодите только, доберусь я до вас, мерзкие корги! Нечестивые порождения горных пауков и тролльей отрыжки! Длиннохвостые правнуки гарпий и дети гадюк! Вотан не оставит ваше черное деяние без мести! — пообещал гном в пустоту и захлопнул за собой дверь, чтобы опять погоревать над остатками крашеных известняковых дисков, которые он надеялся продать на ярмарке легковерным людям вместо волшебных гемм из королевского базальта.
Только вот корги нашли диски первыми и сгрызли черный пахучий лак вместе с вырезанными узорами. Оставшиеся кругляши годились разве что на подставки под пивные кружки. Объедки, огрызки, испорченная сталь, стекло и гранит, потерянные письма и загубленные колдовские вещи — все это были безошибочные следы скальных крыс в гномьей истории. С незапамятных времен жили корги рядом с кланом, и с незапамятных времен это соседство не приводило гномов в восторг. Но любовь скальных крыс к детям Вотана была тверже гранита. Рука об руку, вернее, рука об лапу, жили рядом два народа, и корги самоотверженно делили с гномами все вкусное, съедобное, полезное и ценное, несмотря на отчаянное сопротивление хозяев. Ни ловушки, ни яды, ни заклятия не могли повлиять на безмерную преданность скальных крыс.
Даже в эпоху Мрака корги не бросили клан и последовали за ним в его горьких многотрудных странствиях, став немалой частью горечи и бедствий пути. Только в этот раз корги были ни при чем. Не они нарушили покой каменных переходов. Все было гораздо хуже. Хлопнула дверь, отрубив бурчание и свет. В коридоре вновь воцарился сумрак и пронизанная отдаленными стуками тишина.
— Чуть не попались!
— Ш-ш-ш-ш!
— Подбери трубку!
— Он не высунется?
— Понесли!
Две небольшие фигурки выскользнули из ниши в двух шагах от двери резчика и, отклонившись в разные стороны, с сопением понесли на ремнях что-то округлое и тяжелое. Мерно раскачивающаяся ноша временами лупила их по коленкам. Носильщики охали, но терпели. Нести оставалось недолго. Тихо хлопнула дверь каменного сада, и никто не обратил внимание на этот безобидный звук. А зря.
В каменном саду царил суровый полумрак. В неярком свете из одной-единственной световой штольни уходили в темноту ряды изваяний с закрытыми тканью головами. Здесь, в тишине и спокойствии, доспевали все созданные гномами клана скульптуры родичей, славных предков, богов и огородных пугал. Тихое, неспешное заклятие затягивало свежие раны камня на тонкой резьбе и добавляло статуям блеска и долговечности. Но сейчас спокойствие и тишину будоражил зловещий шепот.
— Давай, надевай!
— Куда?
— Давай на этого!
— Маловат!
— Да вон на того, толстого! Самый размер! Как на него сшито!
— А кто это?
— Да откуда я знаю? Под тряпкой не видно! Старейшина какой-нибудь.
— Готово! Страшно все-таки… Думаешь, выдержит? Знаешь, сколько мама за него заплатила?
— Драконова кожа? Конечно, выдержит! Давай, качай!
— Помоги!
Несколько раз чпокнул поршень, в зале появился острый неприятный запах.
— Поджигай! Давай огниво! Держи трубку!
— Не нужно огниво, здесь колесико!
Струйка огня распорола темноту и почти дотянулась до статуи.
— Давай сильнее!
— Я стараюсь!
Снова зачмокал насос. Следующий огненный выдох лизнул подножие камня.
— Дай, я! Что вертеть?
— Нет! Не трогай!!!
Но щедрый поток огня уже хлынул к статуям и впился в цель. Остро завоняло паленым.
— Здорово! И ничего сложного!
— Осторожно! Она греется!
— Ничего не греется. Ой, горячо! Мама!