Словно в ответ на это, раздался резкий металлический щелчок. Застежки фолианта открылись.
— Ты читал книгу?
Мысли Олловейна спутались. У него возникло неопределенное чувство, что Ганда окажется в опасности, если Эмерелль узнает, что это она читала книгу.
— Чуть-чуть. Мелиандер писал об ингиз со знанием дела. Я думал…
— Лутинка тоже читала?
— Нет. Ей книга не открылась. Похоже, она оттолкнула Ганду.
Эмерелль посмотрела на Белого рыцаря так пристально, как будто могла читать его мысли. Она закрыла книгу, защелкнула застежки.
— Иди сюда и открой ее.
— Ты считаешь меня лжецом?
— Я считаю тебя очень верным, Олловейн, — холодно ответила королева. — Но в данный момент не уверена, кому ты верен: мне или Ганде.
— Твои сомнения ранят меня до глубины души. — Он произнес это только для того, чтобы скрыть за словами свои истинные чувства. Он никогда не открывал книгу. И боялся за Ганду. Неужели его так легко разоблачить?
— Иди сюда! — потребовала Эмерелль.
Мастер меча подошел. Его захватили аромат абрикосов и тот странно чувственный запах. Они обвили его, когда он встал рядом с королевой. Эльфийка источала этот аромат. На удар сердца в голову Олловейну закралась странная мысль, что владычица хочет поглотить его. Одним махом, как змея проглатывает мышь.
Танцующий Клинок положил руку на книгу и закрыл глаза. Кожа была мягкой и теплой. Олловейн ждал того, что должно последовать, когда откроется его ложь, — вызова стражи. Солгать королеве — государственное преступление. И наказание за него в военное время может быть только одно.
Все это он сможет вынести. Только взгляд Эмерелль… его он видеть не хочет. Разочарование в нем. Она сделала его таким, каков он сейчас. Мастер меча Альвенмарка, полководец, мужчина, которому доверяла, как никому другому. А теперь он стоял перед ней и лгал ей, чтобы защитить вороватую лутинку. Сердце говорило ему, что он поступает правильно. Но как он до этого докатился?
Щелкнув, открылись бронзовые застежки. Олловейн едва не выдал себя в последний момент, вздохнув с облегчением.
Эмерелль улыбнулась, но улыбка была не от сердца.
— Хорошо, — сказала она, закрывая книгу.
Как он мог подумать, что сумеет обмануть ее?! Она все знает!
— Я поражена, что еще никто из хранителей знания не прибыл сюда, чтобы потребовать твою голову, Олловейн. Они придут. Я знаю их.
— И ты меня выдашь.
Ее ответ был подобен звонкой пощечине.
— Ты слишком легко воспринимаешь это, Олловейн. Я уверена, что воровкой была лутинка, а ты заступаешься за нее, потому что думаешь, будто тебе ничего не грозит. Ты ведь мастер меча! Ты неприкосновенен… Живая легенда! Справедливость может существовать только там, где нет места произволу. На этой уверенности строится все мое правление. Никто не может быть превыше закона, даже я. И поэтому я не смогу спасти тебя. Если они придут и потребуют твою голову — а они придут, Олловейн, можешь быть в этом уверен, — я буду вынуждена выполнить их требование, потому что они в своем праве. Ты ведь знал, что так будет. Почему ты сделал это? Почему вы сделали это?
— Убийца хотел получить эту книгу. Это казалось важным… — Олловейн не знал, что еще сказать. Лутинка решила украсть книгу, не доверившись ему. Должно быть, у нее были на то серьезные причины. Она не стала бы поступать легкомысленно.
— Ты сказал, убийца был игроком в фальрах. И ты долгое время разговаривал с ним. Достаточно долго, чтобы он мог разобраться в тебе. Ты не думал о том, что, возможно, он хотел, чтобы вы пришли сюда с этой книгой? Может быть, он намеревался поставить меня в эту ситуацию. Легко было понять, что ты станешь защищать лутинку. А теперь я должна казнить тебя.
Никогда прежде мастер меча не видел Эмерелль такой взволнованной.
— Ты права, повелительница. Очевидно, я попался на его удочку. — Танцующий Клинок чувствовал себя ужасно. Выхода не было. — Я казню себя сам, если ты того пожелаешь. Это избавит тебя от необходимости вершить надо мной суд.
— Как ты мог подумать, что я этого хочу? — набросилась на него королева. — Тебе нужно убраться отсюда. Хранители знания будут искать тебя здесь в первую очередь. Этой же ночью ты отправишься в Фейланвик, где собирается войско, которое выступит против троллей. Ты будешь командовать им. — Она цинично улыбнулась. — В некотором смысле это тоже смертный приговор. Твои войска безнадежно проигрывают в количестве и стратегически. Но твое появление там поднимет боевой дух. А тролли боятся тебя со времен Филангана, несмотря на то что победили там. В Фейланвике, посреди твоего войска, арестовать тебя будет невозможно. Это единственное место, где ты будешь в безопасности. По крайней мере первое время.
— И ты прикажешь казнить меня, хотя уверена в том, что я лгу тебе, чтобы защитить Ганду?
В глазах Эмерелль читалась бесконечная печаль.
— Ты теперь понимаешь, что наделал? Мое правление основывается на законе и справедливости. Если я приговорю тебя, то пролью невинную кровь и допущу, чтобы победила ложь. Но если я не приговорю тебя — а я уверена, ты до последнего будешь утверждать, что вором был ты, — это будет означать, что я принесла в жертву лутинку, чтобы спасти мастера меча. Если дети альвов так долго жили в мире, то, кроме всего прочего, дело было в непоколебимой вере в мою справедливость. Если эта вера будет нарушена, то все законы ничего не стоят. Нужно верить, что они святы, а не представляют собой лишь каплю чернил на бумаге. Поэтому я буду вынуждена принести тебя в жертву Альвенмарку, хоть в глубине души и знаю, что посылаю под меч палача невиновного. И это потрясет мою веру. Ты хорошо знаешь меня, Олловейн, и мои темные стороны тоже. Во всем, что я делала, я руководствовалась желанием защитить детей альвов. Я всегда хотела, чтобы слабые могли жить в мире, в безопасности, за щитом закона и порядка. Я вела войны, чтобы оградить нас от произвола троллей. Я продолжаю делать это даже теперь, когда кажется, что все потеряно. — Она смотрела в темноту сада. Некоторое время оба молчали. Олловейн подумал было, что молчанием королева хочет дать понять, что ему настало время уходить, но вдруг она обернулась. В глазах у нее стояли слезы, но, когда она заговорила, голос ее был тверд. — Знаешь, что самое ужасное в правлении? Что бы я ни делала, когда в конце своей жизни я оглянусь назад, я увижу огромную гору трупов. Жертв, принесенных на алтарь справедливости. А если я не принесу эти жертвы, гора трупов за моей спиной будет еще больше! Я правительница, да, но в то же время я и пленница. Верховная служительница божества, жаждущего крови! А теперь я вынуждена буду пролить твою кровь. Уходи! Уходи с глаз моих, Олловейн! Ты даже не представляешь себе, что натворил! Уходи! Найди мастера Альвиаса и скажи ему, чтобы он отыскал кого-нибудь, кто проведет тебя по тропам альвов в Фейланвик. Этой же ночью.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});