заметил, что он, само собой разумеется, будет сожалеть, если из-за этой проблемы возникнет мировая война. Но эта опасность, однако, не поколеблет его в своем решении. Он не хочет откладывать решение этого вопроса, а хочет сам взяться за него.
Наконец, Германия, само собой разумеется, постоянно будет сохранять в силе требование о возвращении колоний; конечно, это не носит военного характера, тем не менее оно должно быть удовлетворено не сегодня, так завтра, и Германия никогда от него не откажется.
В отношении чешского вопроса он должен еще раз подчеркнуть, что этот вопрос он так или иначе решит. Он не хочет допустить никаких сомнений в своей абсолютной решимости больше не позволять, чтобы маленькая второстепенная страна обращалась с великим тысячелетним германским рейхом, как с чем-то неполноценным.
Относительно высказываний фюрера о германо-английском морском соглашении английский премьер-министр заметил, что он в известной степени понимает германскую позицию. В свое время было заключено очень разумное соглашение о взаимном соотношении военно-морских сил с тем расчетом, чтобы войны между обеими странами вообще не могло быть. Если же положение сейчас так изменилось, что возможность войны должна быть принята в расчет, то, действительно, основа, на которой построено морское соглашение, исчезла. Хотя он и понимает фюрера, он, однако, должен добавить, что германская сторона не делает правильного различия между угрозой и предупреждением. После 1914 г. Англию многие упрекали в том, что она недостаточно ясно выражала свои намерения. Мировой войны, возможно, удалось бы избежать, говорили критики, если бы Англия тогда заняла более ясную позицию. Если два народа намереваются вступить в конфликт друг с другом, то они должны заранее точно представлять себе последствия подобного конфликта. Именно в этом смысле Англия и действовала, она не угрожала, а только делала предупреждения. Теперь дело фюрера на основе этих ему известных фактов принимать свои решения. За предостережение Англию нельзя упрекнуть, наоборот, ее можно было бы критиковать, если бы она этого не сделала.
Фюрер ответил, что он частично разделяет ход мыслей английского премьер-министра, однако в остальном он полагает, что развитие событий часто уходит вперед настолько далеко, что начиная с какого-то определенного момента в этом неизменном процессе развития уже нельзя больше что-либо изменить. Также и в 1914 г., по его мнению, английское предостережение последовало слишком поздно; к тому же тогдашние трудности были уже на слишком далеко зашедшей стадии.
Возвращаясь к вопросу о морском флоте, фюрер заявил, что он остается на принципиальной точке зрения, согласно которой основу этого договора следует усматривать только в своего рода обязательстве обоих партнеров ни при каких обстоятельствах не вести войны друг против друга. Если же Англия время от времени дает понять, что она в некоторых случаях все же исходит из возможности конфликта с Германией, то в результате этого логической основы морского соглашения более не существует. В то время как одна сторона осуществляет добровольное ограничение численности своего флота, другая сторона держит все двери для себя открытыми, и именно в час предостережения ущерб для первой стороны становится особенно значительным.
Г-н Чемберлен поблагодарил фюрера за то, что он ясно и откровенно высказал германскую точку зрения. Он полагает, что правильно понял фюрера в том плане, что требование о возвращении 10 миллионов немцев в состав германского рейха фюрер выдвинул по расовым причинам. 7 миллионов немцев уже возвратились в состав рейха при присоединении Австрии. 3 миллиона судетских немцев должны быть при всех обстоятельствах приняты в состав рейха. Но фюрер дал заверение в том, что после этого больше не будет других территориальных требований, которые могли бы дать повод к конфликтам между Германией и другими странами. Он, английский премьер-министр, также понял фюрера в том смысле, что он готов даже пойти на риск мировой войны, с тем чтобы обеспечить возвращение этих 3 миллионов судетских немцев в состав рейха. Он не хочет в данный момент делать по этому поводу каких-либо замечаний, кроме того, что фюрер и он должны найти возможность предотвратить мировую войну из-за этих 3 миллионов судетских немцев.
Далее г-н Чемберлен сказал, что он понял фюрера так, что Чехословакия не может продолжать свое существование как своего рода копье, направленное во фланг Германии. Если же теперь судетские немцы будут приняты в состав германского рейха, то должна ли в этом случае оставшаяся часть Чехословакии рассматриваться также в качестве опасного острия, направленного во фланг Германии?
Фюрер ответил, что такое положение будет оставаться до тех пор, пока чехословацкое государство поддерживает союз с другими странами, что создает угрозу для Германии. В остальном же Чехословакия и так слишком дорого обошлась Германии, так как она побудила Германию вдвое увеличить военно-воздушные силы по сравнению с первоначальными планами.
Английский премьер-министр спросил, будут ли устранены сомнения Германии относительно упомянутой роли Чехословакии, если удастся изменить отношения этой страны с Россией таким образом, что, с одной стороны, Чехословакия будет освобождена от своих обязательств по отношению к России в случае нападения на эту страну и в то же время она (Чехословакия), скажем, подобно Бельгии, будет лишена возможности получения помощи от России или другой страны.
Фюрер ответил на это, что Чехословакия спустя некоторое время все равно не будет больше существовать, потому что, кроме ранее упомянутых национальностей, от этой страны со всей энергией попытаются также отделиться словаки.
Английский премьер-министр указал на то, что Великобритания не заинтересована в судето-немецком вопросе. Этот вопрос должен решаться между немцами (или судетскими немцами) и чехами. Великобритания заинтересована только в сохранении мира.
Фюрер заметил, что мир в Чехословакии уже перестал существовать. В течение десятилетий немецкое население там угнеталось. По мере роста престижа и мощи германского рейха оно постепенно начало бунтовать против этого угнетения. Насильственные меры Чехословакии, расстрел судетских немцев и чешское поведение, которое день ото дня принимает все более угрожающие формы, определенно не способствуют тому, чтобы устранить эти трудности. Наоборот, ненависть становится только сильнее.
Английский премьер-министр сказал, что он, как человек дела, ставит вопрос о том, как возможное решение о принятии судетских немцев в состав рейха должно быть осуществлено на практике. Ведь судетские немцы не проживают компактно в одном районе, а значительно рассеяны. И если бы даже те территории, на которых 80 % от общего населения составляют немцы, передать Германии, то все равно значительное число жителей немецкого происхождения осталось бы проживать в оставшейся части чехословацкого государства. Поэтому речь идет не только о проведении новой границы, но в данном случае также о переселении некоторой части населения.
Фюрер ответил, что, по его мнению, только Судетская область может быть