– Но не для того, чтобы развеселить и утешить, – сообщил ему Седрик. – Гарольд ужасно расстроен. Не подобает магнату из Сити быть замешанным в убийство женщины сомнительной репутации.
Брови Крэддока слегка приподнялись.
– Она была женщиной сомнительной репутации?
– Ну, об этом вам лучше судить. Исходя из фактов, мне это кажется вероятным.
– Я подумал, что вы сможете догадаться, кто она такая.
– Бросьте, инспектор, вы уже знаете – или ваши коллеги вам скажут, – что я не смог ее опознать.
– Я сказал «догадаться», мистер Крэкенторп. Возможно, вы никогда прежде не видели эту женщину, но, может быть, вы сможете высказать догадку о том, кто она или кем могла бы быть.
Седрик покачал головой.
– Вы идете по ложному следу. Я совершенно себе этого не представляю. Вы предполагаете, что она могла прийти в «длинный амбар» на встречу с одним из нас? Но никто из нас не живет здесь. Единственными людьми, проживающими в доме, были женщина и старик. Вы же не думаете, что она пришла сюда на свидание с моим почтенным папашей?
– Мы предполагаем – и инспектор Бэкон со мною согласен, – что эта женщина могла когда-то иметь какое-то отношение к данному дому. Это могло быть много лет назад. Вспомните о прошлом, мистер Крэкенторп.
Седрик подумал пару минут, потом покачал головой.
– У нас иногда работали иностранки по найму, как и у многих, но я не могу вспомнить никого подходящего. Лучше спросите у других – они знают больше меня.
– Разумеется, мы так и сделаем.
Крэддок откинулся на спинку кресла и продолжил:
– Как вы слышали на дознании, полицейские медики не сумели точно установить время смерти. Больше двух недель тому назад и меньше четырех… это получается где-то в период Рождества. А вы сказали мне, что приезжали домой на Рождество. Когда вы приехали в Англию и когда уехали?
Седрик подумал.
– Дайте вспомнить… Я прилетел в Англию и добрался сюда в субботу перед Рождеством, это было двадцать первого.
– Вы прилетели прямо с Майорки?
– Да. Вылетел в пять утра и попал сюда в полдень.
– А улетели обратно?..
– В следующую пятницу, двадцать седьмого.
– Благодарю вас.
Седрик усмехнулся.
– К сожалению, я попадаю как раз в нужные пределы. Но, клянусь, инспектор, душить женщин не входит в число моих любимых рождественских развлечений.
– Надеюсь, что нет, мистер Крэкенторп.
Инспектор Бэкон смотрел на него с неодобрением.
– В подобном поступке не было бы ни покоя, ни доброжелательности, вы со мной согласны?
Седрик обратился с этим вопросом к инспектору Бэкону, который лишь проворчал что-то. Инспектор Крэддок вежливо сказал:
– Ну, благодарю вас, мистер Крэкенторп. Вы можете быть свободны.
– И что вы о нем думаете? – спросил Крэддок, когда Седрик закрыл за собой дверь.
Бэкон снова заворчал.
– Достаточно заносчив, чтобы быть способным на все, – ответил он. – Мне лично такие типы не нравятся. Художники вроде него живут свободно и, весьма вероятно, якшаются с женщинами с дурной репутацией.
Крэддок улыбнулся.
– И мне не нравится, как он одевается, – продолжал Бэкон. – Никакого уважения – явиться на дознание в подобном виде… Давно я не видел таких грязных брюк. А обратили вы внимание на галстук? Похоже, его сделали из разноцветной бечевки… Если вы спросите меня, то он как раз из тех, кто способен запросто задушить женщину и особо не переживать по этому поводу.
– Ну, эту-то не он задушил, если уехал с Майорки только двадцать первого числа. А это мы легко проверим.
Бэкон бросил на него острый взгляд.
– Я заметил, что вы пока не открываете карты относительно реальной даты убийства.
– Нет, мы будем хранить ее в тайне. Я всегда люблю иметь кое-что про запас на начальном этапе.
Бэкон кивнул, полностью соглашаясь.
– Выложим им это, когда придет время, – сказал он. – Это самый лучший план.
– А теперь, – произнес Крэддок, – посмотрим, что скажет обо всем этом наш правильный джентльмен из Сити.
Тонкогубый Гарольд Крэкенторп смог сказать очень мало. Это совершенно ужасный, весьма прискорбный инцидент. Он боится газет… Репортеры, как он понял, уже просили дать интервью… И тому подобное… Достойно всяческого сожаления. Наконец отрывистые, незаконченные предложения Гарольда иссякли. Он откинулся на спинку с выражением человека, столкнувшегося с чем-то очень дурно пахнущим.
Расспросы инспектора не дали результатов. Нет, он понятия не имеет, кто эта женщина или кем могла быть. Да, он приезжал в Ратерфорд-холл на Рождество. Он смог приехать только в канун праздника и пробыл здесь до следующих выходных.
– Вот как, значит, – сказал инспектор Крэддок и не стал больше ни о чем расспрашивать. Он уже пришел к выводу, что Гарольд Крэкенторп им не поможет.
Полицейский перешел к Альфреду, который вошел в комнату со слегка преувеличенно беззаботным видом. Крэддок посмотрел на очередного Крэкенторпа, и ему показалось, что он его узнает. Несомненно, он уже где-то видел этого члена семьи. Или его фотография была напечатана в газете? Это воспоминание было связано с чем-то постыдным… Он спросил у Альфреда, чем тот занимается, и получил неопределенный ответ.
– В данный момент я занимаюсь страховым бизнесом. До недавнего времени занимался продвижением на рынке фонографов нового типа. Крайне революционное изобретение. Я на нем хорошо заработал.
Казалось, инспектор Крэддок оценил это заявление по достоинству; но никто бы и не догадался, что он обратил внимание на модный с виду костюм Альфреда и правильно определил его низкую стоимость. Одежда Седрика была неприлично изношенной, но хорошего покроя и из отличного материала. Здесь же дешевый шик говорил сам за себя.
Крэддок вежливо перешел к обычным вопросам. Альфред казался заинтересованным, его это даже слегка забавляло.
– Хорошая идея, что эта женщина могла когда-то здесь работать. Не в качестве горничной моей сестры, нет; сомневаюсь, чтобы у нее когда-либо была горничная. По-моему, в наше время их ни у кого нет… Но, конечно, вокруг полно прислуги из иностранцев. У меня были полячки и пара темпераментных немок. Так как Эмма решительно не узнала ту женщину, думаю, это опровергает вашу идею, инспектор. У сестры очень хорошая память на лица. Нет, если эта женщина приехала из Лондона… Кстати, что навело вас на мысль, что она приехала из Лондона?
Он вставил этот вопрос очень небрежно, но глаза его смотрели с острой заинтересованностью.
Инспектор Крэддок улыбнулся и покачал головой.
Альфред проницательно посмотрел на него.
– Не хотите говорить, а?.. Обратный билет в кармане ее шубки, правильно?
– Возможно, мистер Крэкенторп.
– Ну, если она приехала из Лондона, возможно, тот парень, на свидание с которым она приехала, знал, что «длинный амбар» будет хорошим местом для тихого убийства. Он знает здешние места, это очевидно. Я бы продолжал искать его здесь, инспектор.
– Мы ищем, – ответил инспектор Крэддок, и эти два слова прозвучали спокойно и уверенно.
Он поблагодарил Альфреда и, отпустив его, сказал Бэкону:
– Знаете, я уже где-то видел этого парня.
– Острый тип, – вынес свой вердикт Бэкон. – Такой острый, что иногда ранит сам себя.
II
– Наверное, меня вам видеть ни к чему, – извиняющимся тоном произнес Брайан Истли, входя в комнату и нерешительно останавливаясь у двери. – Я не совсем член этой семьи.
– Дайте сообразить… Вы – мистер Брайан Истли, муж мисс Эдит Крэкенторп, которая умерла пять лет назад?
– Правильно.
– Очень любезно с вашей стороны поговорить с нами – особенно если вы знаете нечто такое, что, по вашему мнению, могло бы нам помочь.
– Но я не знаю. Хотел бы знать… Вся эта история выглядит такой ужасно странной, правда? Приехать сюда и встретиться с каким-то мужчиной в этом продуваемом сквозняками старом амбаре в разгар зимы… Я бы на это не согласился!
– Это, несомненно, очень озадачивает, – согласился с ним инспектор Крэддок.
– Правда, что она иностранка? Кажется, прошел такой слух.
– Это вам что-нибудь подсказывает? – Инспектор проницательно посмотрел на него, но Брайан ответил ему ничего не выражающим любезным взглядом.
– Нет, ничего.
– Может быть, она была француженкой, – сказал инспектор Бэкон с мрачным подозрением.
В голубых глазах Брайана появился интерес; он подергал свои большие светлые усы.
– Правда? Веселый Париж? – Он покачал головой. – Но тогда это еще менее вероятно, не правда ли? Я имею в виду встречу в амбаре. У вас не было никаких других трупов в саркофагах? Может, это один из парней с такими наклонностями – или комплексами? Считает себя Калигулой или кем-то вроде него?
Инспектор Крэддок даже не сделал попытки опровергнуть это рассуждение; вместо этого он небрежным тоном спросил:
– Никто из семьи не имел контактов во Франции или… или отношений, о которых вам известно?