я.
– Если получила твое письмо, придет обязательно, – заявил Джуд. И оценивающе поглядел на меня. – А ты, братишка? Готов на такое?
– Почему бы и нет? – Я надел черную кожаную куртку.
– Мы должны знать, что на тебя, на твою преданность делу можно полагаться, – сказал Джуд.
Тут все замерли на месте. В комнате стало очень тихо. Я поглядел на брата, даже не пытаясь скрыть враждебность.
– В смысле?..
Джуд посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Я обвел всех взглядом:
– Ладно. Кто из вас сомневается в моей преданности делу?
Молчание.
– Рад слышать, – бросил я.
– Если подведешь нас, ты мне не брат. Ясно? – спросил Джуд.
Я не удостоил его ответом. Пусть братец хоть лопнет.
– Мы станем знамениты! Дай пять! – сказал Морган Питу.
– И богаты! – Джуд ухмыльнулся. – Только подумайте, какую славную кругленькую сумму мы сможем внести в казну Освободительного Ополчения.
– Уж папочка-то раскошелится! – Морган рассмеялся и потер руки.
– Если дело выгорит, – сказал Джуд Питу, – выпишешь себе денег, сколько захочешь. Сможешь основать собственное подразделение ОО где угодно.
– Заманчиво, – улыбнулся Пит.
Это была его первая улыбка в адрес моего брата. Стоило тому пообещать, что у Пита под командованием будет новый отряд, больше и лучше нынешнего, и он до того обрадовался, что всю обиду на Джуда, узурпировавшего власть в ячейке, как рукой сняло.
– Цыплят по осени считают, – огрызнулся я.
– А ты у нас пессимист. – Джуд улыбнулся. – Если ты исполнишь свою часть работы, осечки быть не может. Просто не может.
Глава 93
× Сеффи
Я сняла босоножки и зашла в воду, залитую лунным светом. Не помню, когда мне было так хорошо наедине с собой. Наконец-то все улеглось у меня в голове.
Например, про папу. У папы на первом, последнем и всех промежуточных местах стоит его политическая карьера. У него никогда не будет времени ни на меня, ни на мою сестру, ни на маму. Мы вообще появились в его жизни только потому, что к политику должна прилагаться «крепкая семья», это непреложное условие. Ну и ладно. Вот такую жизнь папа себе выбрал, а мне пора перестать ныть по этому поводу.
Я переступила на месте, перекатилась с пятки на носок, чтобы ноги не увязли в мокром песке. Вода накатывала на ступни и щиколотки, и я поддела волну, проводила взглядом дугу серебристых капель. И еще раз, и еще, то одной ногой, то другой, заливисто хохоча: в такой восторг приводила меня эта детская забава. А потом я вспомнила про маму, и игра прекратилась.
Мама. Я всегда была для нее одним большим разочарованием. Этого не изменишь. Я ни в чем не дотягиваю до идеала. Недостаточно аристократична, недостаточно умна, недостаточно красива. Недостаточно то, недостаточно се. И это тоже нормально. Главное мамино разочарование – ее собственная жизнь, ее ошибки, запечатленные во всех ее ранних морщинах, но я не позволю ей сделать из моей жизни вторую попытку. У меня свои планы. Вот-вот мне исполнится восемнадцать, и тогда вся жизнь и весь мир откроются передо мной. Мир, полный вариантов, решений и перспектив, и все это будет мое, только руку протяни.
А что же мы с Каллумом? Нет, журавль в небе мне не нужен. Мне достаточно, если мы останемся друзьями. Конечно, того, что было несколько лет назад, уже не вернешь, и все никогда не будет так, как мне бы хотелось, но, вероятно, мы сумеем выстроить что-то новое вместо того, что было у нас раньше. Вероятно.
Я поглядела на часы: где же Каллум? Обернулась – словно мои мысли о Каллуме могли вызвать его, будто по волшебству. И ахнула. Каллум стоял прямо у меня за спиной – возник там так неожиданно, словно он был призрак, способный появляться и исчезать в мгновение ока. Он очень изменился. Вытянулся, как бобовый стебель. Был тощий, а стал стройный. Ух ты, и мышцы нарастил! А черные вельветовые штаны и кожаная куртка придавали ему… загадочности, что ли. К тому же он отпустил длинные волосы, почти до плеч. Ему шло. В нем не осталось ничего прежнего. Каллум-мальчик исчез, а вместо него… Я улыбнулась: какая я все-таки дурочка. Думала, для него время остановилось? Хорошо, что нет! Неужели и я так же изменилась? Пожалуй, да.
– Молодец, подкрался что надо! – похвалила я его с ехидной усмешкой, надела босоножки и шагнула к нему, раскинув руки для объятий.
Я ждала такого же радостного ответа, но он даже не улыбнулся. И тут я вгляделась в его лицо и даже в полумраке заподозрила неладное. И уронила руки.
– Каллум!..
Каллум шагнул вперед и поцеловал меня. Кратким ледяным поцелуем в губы. А потом попятился, и в глазах его застыло раскаяние. И тут-то я и увидела, кто стоит у него за спиной. Их было четверо. Четверо нулей. Они надвигались на нас. На меня. Я покосилась