гостях угощение не выбирают, но в этот раз решил переступить через эту грань, потому что без чашки крепкого и бодрящего никогда не мог полностью проснуться.
– Если бы я знала, что будут гости, купила бы, – заботливо ответила миссис Глесон. – Но давненько к нам никто не заходил, а сами мы кофе не пьём. Молока?
Юлиан отрицательно покачал головой и, приняв тот факт, что это утро проведёт без кофе, продолжил пить чай.
– Вы просто проснулись и всё? – спросил он у Глесона.
Похоже, Уэствуд очень не хотел отвечать на вопросы из-за своего состояния, и его раздражала назойливость Юлиана.
– Маргарет разбудила меня утром, – ответил инспектор, отложив газету.
– Что же всё это значит? – спросил Юлиан у самого себя. – С Хелен и Йоханом он обошёлся куда хуже…
– Ты что-то сказал? – вмешалась миссис Глесон. – Ещё чая?
– Нет-нет, – отмахнулся Юлиан. – Который час?
Недовольный и хмурый Глесон показал на стену, где находились часы. Юлиан повернул голову и, схватившись за голову, воскликнул:
– Почти одиннадцать! Я в академию опоздал! Почему никто не разбудил меня?
– Как видишь, я тоже на работу не пошёл, – прохрипел Уэствуд.
Оставив примерно половину чашки недопитой, Юлиан поднялся из-за стола и поблагодарил хозяйку дома:
– Спасибо, миссис Глесон. Чай был очень вкусным.
– Ты уже уходишь? Я хотела накормить тебя завтраком…
– Простите, но мне нужно срочно в академию.
Юлиан упустил тот момент, когда превратился из разгильдяя в ответственного студента. Возможно, это случилось тогда, когда он наконец-то сдал последний экзамен, после чего пришёл к выводу, что все старания не должны быть напрасными и нужно продолжать учиться.
Умывшись, Юлиан вытер лицо розовым полотенцем, которое, судя по всему, тоже принадлежало дочери Уэствуда и Маргарет Джоан. Посмотрев в зеркало, Юлиан слегка содрогнулся, потому что вспомнил, что ночью на него смотрели точно такие же глаза – нарочито зловещие, но отнюдь не чужие.
Придя к выводу, что выглядеть он стал гораздо лучше, Юлиан покинул гостеприимный и тёплый дом Глесонов и отправился в академию в надежде успеть хотя бы на последнее занятие.
Юлиан прибыл туда как раз в разгар перемены, и каждый звук, раздававшийся в коридоре корпуса, отдавался в голове ударов молота. Возможно, он получил сотрясение и стоило отлежаться хотя бы один день, но Юлиан знал, не выдержит и часа в одиночестве.
Он однозначно был жив – загробный мир не мог быть настолько похож на обычный. И это не могло уложиться в голове – двойник трижды мог покончить с Юлианом, но каждый раз отказывался от этой идеи и уходил прочь. Что это могло значить? Нападавший должен всегда преследовать какую-то цель – убийство, грабёж или получение информации посредством силы. Юлиан же не был ничем обязан своему двойнику – они даже не были знакомы.
Выходит, страх? Некое предупреждение? Ничего не происходит просто так, особенно, в жизни Юлиана, поэтому он должен что-то уяснить из прошедших событий. Но он понял только то, что слабее своего двойника и что никто не хочет убивать его.
Возможно, это должно было его успокоить. Если жизнь не под угрозой, значит, время есть, а это – самый ценный ресурс. Но никто не давал гарантий безопасности для друзей Юлиана, и пример Йохана и Хелен это показал. Возможно, они были спасены благодаря чуду и, не окажись рядом с ними тогда нужных людей, они могли бы быть сейчас далеко за пределами этого мира.
Юлиану стало страшно. Ему и раньше было страшно, но теперь он начал понимать, что от него ничего не зависит, и его могут раздавить за секунду как муху. Он не сможет спасти Хелен ещё раз, если тот, кто стоит по другую сторону, вернётся и будет более настойчив, чем прежде. Лиам Тейлор не вытащит Йохана из пламени, если вытаскивать будет нечего. И даже опытный Глесон не справится со злом, что смотрит ему прямо в глаза.
Юлиану было отрадно видеть живую и невредимую Хелен. Он столько нафантазировал себе по дороге, что почти похоронил её, но прямо здесь и сейчас над ней не висело никаких призраков тьмы, и она сидела за партой и листала свою тетрадь.
Обычно Хелен делила парту с Пенелопой, но в этот раз Юлиан обнаружил свою бывшую девушку в компании Аарона – они о чём-то перешёптывались в самом конце аудитории.
Юлиан и её рад был видеть – как бы то ни было, она всё ещё оставалась близким для него человеком, а значит, над ней висел тот же ореол опасности, как и над остальными. Но находившийся рядом с ней Аарон всё портил – Юлиан горел желанием разбить парту о его голову.
Но воспоминания об их последнем диалоге были свежи – Юлиан ничего не мог противопоставить Аарону и его компании. Если на стороне дерзкого задиры стояла едва ли не половина академии, то у Юлиана было лишь двое лояльных ему людей – Хелен, пусть и отважная, но остающаяся девушкой и Йохан, который скорее убежал бы, чем прикрыл спину друга.
К слову, Йохана Юлиан в аудитории и вовсе не заметил – их совместная парта была пуста. Не желая находиться в одиночестве, Юлиан присел рядом с Хелен за освободившееся место Пенелопы.
– Ты опоздал, – прошептала Хелен.
– Знаю, – недовольно отреагировал Юлиан. – Вчера был очень плохой день.
– Я чувствую, – помахала рукой девушка. – От тебя спиртным за милю разит. Я говорила тебе, что пить – это не выход.
Преподаватель географии – Христофор Бюркель, выглядел примерно на сто лет, с трудом передвигался при помощи трости и был практически глух, поэтому никакого внимания на Юлиана и Хелен не обращал.
– А кто две недели назад звал меня напиться? Если бы не элементаль…
– Мне было больно, Юлиан! Я же не знала, что Гарет окажется первым, кто подарит мне цветы. Когда я очнулась в больнице и увидела его с букетом, я просто… Незабываемо. Проблемы с помощью веры решаются, а не как у тебя.
– Я пил не из-за того, что Пенелопа… Не хочу вспоминать про неё, – Юлиан невольно обернулся и посмотрел на неё. Удовольствия никакого не испытал. – Я был у Глесона.
– Пил с инспектором, – покачала головой Хелен. – Как у тебя так получается? Как ты располагаешь к себе людей?
– Я понятия не имею. Выходит как-то само собой. Но у Уэствуда были большие проблемы, и я не мог ему отказать.
– Какие же?
– Предлагаю после занятий заглянуть к нам, раз уж ты снова с Гаретом, и я всё вам обоим расскажу. Ситуация и впрямь из ряда