- Вы заметили, Спенсер появляется только тогда, когда что-то идет не так? – громко спросил Нил. Сморщив нос, парень осматривал ветхий, насквозь прошитый пулями автомобиль. Весь салон машины был заляпан кровью.
- Угу, а стоит нам отличиться, так он тут же оповещает всех, что мы под его началом, – откликнулся со своего места Фред.
Они находились в одной из заброшенных деревень. Они часто встречались здесь, эти поселения-призраки, оставленные жителями, испугавшимися войны, постоянных обстрелов и бомбежек. Единственным свидетельством того, что здесь когда-то жили люди, были пустующие каменные и глинобитные дома.
В группу входило пять человек, включая их нового сержанта, Денни Карберу. Подтянутый латинос отличался волевым подбородком и крепким желудком. Та их операция, по задержанию Аль-Джамиля, и без того тяжелая, теперь обросла слухами и превратилась для тех, кто там не был, в нечто вроде страшилки, которой пугают друг друга желторотики. Ещё бы, столько мирного населения погибло. Так вот, по слухам, Карбера, бывший среди тех, кому пришлось разбирать завалы и убирать искалеченные и изуродованные тела, единственный смог удержать свой завтрак в желудке. Он действительно тогда даже глазом не моргнул.
Эмма разгребала листы металла, бывшие когда-то крышами домов. Она чувствовала под пальцами пулевые отверстия, и они казались девушке огромными, как пропасть Большого Каньона. Свон было грустно, было жаль людей, живших здесь. Эти листы металла, защищавшие дома от дождя, от палящего солнца, от ночной сырости, они казались людям надежным укрытием. Владельцы домов верили, что под этими крышами они в безопасности. Так ребенок верит, что, если он спрячется под одеяло, Бугимэн не достанет его. А оказалось, что этот, такой надёжный с виду металл не может никого защитить, и Бугимэн оказался сильнее детской веры.
Под обломками лежала обгоревшая и порванная самодельная кукла. Она как будто тоже искала убежища от того хаоса и ужаса, с которыми столкнулся её маленький владелец. Чувствуя, как к горлу подступает желчь, блондинка подняла её. Голова игрушки запрокинулась, повиснув на двух нитках. Перед глазами Эммы тут же появился силуэт ребенка, неподвижно лежащего на щебне, такого же бездыханного, как соломенная игрушка, зажатая в её пальцах. Эмма крепко зажмурилась, пытаясь прогнать видение.
Господи Иисусе! Есть вещи, которые, к сожалению, невозможно забыть.
- Свон! – окликнул Карбера. Кукла упала, мягко стукнувшись о металл. – Разбуди Кеннеди и иди отдыхать.
- Есть, сэр! – кивнула девушка и, бросив последний взгляд на куклу, пошла к находившемуся через дорогу почти уцелевшему дому. Кеннеди лежал в тени навеса. Эмма потыкала его носком ботинка, чтоб разбудить.
Он дернулся, просыпаясь, и тут же зажмурился, ослеплённый бликами солнца на белом песке.
- Не похоже, что уже час прошел, – пробурчал парень, прикрывая глаза ладонью и подтягиваясь.
- Привыкай, – блондинка плюхнулась рядом с ним. – А ты что думал, что успеешь поесть индейки в этом году?
Кеннеди искоса глянул на неё. В глазах у него было больше разочарования, чем досады.
- Эх, мои родители такую бы вечеринку закатили, вернись я домой к Рождеству, – протянул он, затаскивая лежащую рядом винтовку к себе на колени.
- Охотно верю, – сухо отозвалась Эмма.
Кен помолчал с минуту и тоскливо добавил:
- Это место – настоящий ад.
- Ага, – согласилась Эмма, она сняла винтовку и положила её рядом, и теперь пыталась устроиться поудобнее, – но для многих людей это дом.
- Они просто двинутые.
- Ты пошел в армию, – отозвалась она. – И кто здесь двинутый?
Кеннеди усмехнулся и, поднявшись на ноги, пошел к остальным. После обнаружения деревни, Карбера по рации доложил об этом, и Спенсер приказал им оставаться на месте. Ни больше, ни меньше. Видимо, Спенсер не доверял их сержанту. Так что они разбирали завалы и наблюдали, ожидая прибытия начальства.
Хотя раньше Эмма могла спать где угодно, на диване, на заднем сидении жука, просто на земле, последнее время ей никак не удавалось как следует отдохнуть, и не важно, сколько раз ей приказывали. Вот и сейчас, сделав глоток из фляги, она просто сидела, прислонясь спиной к стене. Стоило ей хотя бы задремать, ей тут же начинали сниться жена Хусейна и его сын, лежащие на земле лицом вниз. Спенсер аплодировал ей, когда хвалил за устранение угрозы, но какой ценой? Для него это того стоило, а Эмма слышала ночами детский плач. Хуже всего бывало, когда в её снах на месте тех женщины и ребенка оказывались Реджина и Генри. Изломанные, окровавленные, лежащие на земле, и Эмма видела, как медленно угасает последний проблеск надежды в карих глазах. После таких снов она вскакивала в холодном поту и не могла заснуть по нескольку дней.
Через десять минут девушка открыла глаза, оставив попытки заснуть. Она огляделась: Нил с Кеннеди только что зашли в здание, стоявшее восточнее, Карбера расчищал здание напротив, Фред всё еще на своем наблюдательном посту.
Вздохнув, Свон достала из нагрудного кармана пару фотографий. Сейчас у неё не было возможности вешать на стены фотографии или рисунки, и даже Рекса пришлось убрать в ящик с одеждой, но с этими двумя снимками она не расставалась. На одном были они с Реджиной, второй был со дня рождения Генри, тот, где они втроём стояли у лестницы. Фотографии успели порядком обтрепаться по краям, линии, по которым они были сложены, четко проступали на бумаге.
Десять дней назад она была слишком расстроена, чтоб найти утешение в этих фото, но, немного успокоившись, Эмма мысленно настучала себе по голове за то, что такое могло прийти ей на ум. День, когда она не сможет посмотреть на их фотографии, станет днём её смерти. После разговора с Нилом ей полегчало, хотя после того, как Эмма призналась, что завидует ему, блондинке первое время было неловко смотреть другу в глаза. Но Нил об этом разговоре не вспоминал, и Эмма была ему благодарна и за это тоже.
Она так привыкла быть одна, что теперь, девушке не верилось, что кто-то может беспокоиться о ней. Эмма злилась всего день, а потом начала ужасно скучать по ощущению тепла, которое согревало её, когда они с Реджиной сидели в обнимку на диване, и по тому, как Генри обнимал её за шею, лёжа у неё на спине во время утренних отжиманий. Конечно, им с Реджиной надо будет поговорить, когда Свон вернется домой, но у неё наконец-то появились близкие, и придется привыкать к тому, что они за неё переживают. Всё ещё сложнее из-за того, что Эмма вечно то в патрулях с отрядом, то на дежурствах. У неё просто нет ни времени, ни возможности написать Реджине. А о том, чтобы дозвониться в Мэн отсюда, даже и речи быть не может.