– Мой дядя никогда не вернется, – ответил им Вонючка. – Вече короновало его брата Эурона, а Вороньего Глаза волнуют другие сражения. Вы думаете, мой дядя ценит вас? Это не так. Вы те, кого он оставил умирать. Он поступил с вами, как с грязью, которую счищает со своих сапог, сойдя на берег.
Слова достигли цели. Вонючка видел это в их глазах, в том, как они смотрели друг на друга или хмурились над своими чашами. «Они все боялись, что их бросили. Но потребовался я, чтобы превратить страх в уверенность». Здесь не было ни родичей знаменитых капитанов, ни крови великих родов Железных Островов. Тут сидели лишь сыновья рабов и морских жен.
– Если мы сдадимся, то сможем уйти? – спросил однорукий. – Так говорится в этой писульке?
Он толкнул свиток с до сих пор несломанной печатью.
– Сам прочти, – ответил Вонючка, почти уверенный, что никто из них не умеет читать. – Лорд Рамси обращается со своими пленниками достойно, пока они держат слово.
«Он забрал только пальцы на руках и ногах – и это ещё милостиво, хотя мог отрезать язык или снять кожу с ног от пятки до бедра».
– Сдайтесь, и он пощадит вас.
– Лжец. – Дагон Кодд обнажил свой длинный меч. – Ты тот, кого зовут Перевёртышем. Почему мы должны верить твоим обещаниям?
«Он пьян, – понял Вонючка. – За него говорит эль».
– Верьте во что хотите. Я доставил послание лорда Рамси. Теперь мне пора возвращаться. На ужин у нас дикий кабан и репа, вымоченные в крепком красном вине. Тем, кто пойдет со мной, будут рады на пиру. Остальные умрут в течение дня. Лорд Дредфорта приведёт своих рыцарей по гати, а его сын отправит за вами своих людей с севера. Пощады не будет. Тем, кто умрет в бою, очень повезёт. Оставшихся в живых кинут болотным дьяволам.
– Достаточно, – прорычал Дагон Кодд. – Ты решил запугать железнорожденных словами? Убирайся. Беги к своему хозяину прежде, чем я вспорю тебе брюхо, выпущу кишки и заставлю их съесть.
Он собирался сказать что-то ещё, но внезапно вытаращил глаза – с громким хрустом, прямо в середину его лба вонзился метательный топор. Меч Кодда выскользнул из его пальцев. Он задергался, как рыба на крючке, а потом упал лицом на стол.
Метнувший топор однорукий старик поднялся из-за стола, сжимая в руке другой топорик.
– Кто ещё хочет умереть? – поинтересовался он у остальных собутыльников. – Скажите, и я об этом позабочусь. – От лужи крови, где упокоился Дагон Кодд, по камню растекались красные ручейки.
– Что до меня, то я собираюсь жить, а не оставаться гнить здесь.
Один из мужчин глотнул эля. Другой перевернул свою кружку, чтобы смыть струйку крови, пока та не добралась до места, где он сидел. Все молчали. Однорукий сунул метательный топор обратно за пояс, и Вонючка понял, что победил. Он почти что снова почувствовал себя мужчиной. «Лорд Рамси будет мною доволен».
Неловкими движениями из-за отсутствующих пальцев, но благодарный за те, что лорд Рамси ему оставил, Вонючка самолично спустил знамя с кракеном. Прошла добрая половина дня, прежде, чем железнорожденные собрались в путь. Их оказалось больше, чем он думал: сорок семь в Привратной башне и ещё восемнадцать в Пьяной. Двое из них были безнадежны, ещё пятеро – слишком слабы, чтобы идти. Но всё же оставалось пятьдесят восемь бойцов. Если бы лорд Рамси пошел на штурм руин, то, несмотря на всю свою слабость, они смогли бы положить втрое большее число противников. «Он верно поступил, послав меня», – говорил себе Вонючка, взбираясь на лошадь, чтобы вывести потрепанную колонну через болото к лагерю северян.
– Оставьте оружие здесь, – сказал он сдавшимся. – Мечи, луки, кинжалы. Вооруженных сразу же убьют.
Обратный путь занял втрое больше времени, чем когда он ехал один. Для четверых неходячих соорудили грубые носилки; пятого нёс на спине его сын. Это замедляло движение, и все железнорожденные понимали, как они уязвимы для отравленных стрел болотных дьяволов. «Умру, так умру». Вонючка только молился, чтобы лучник знал свое дело, и смерть была быстрой и безболезненной. «Умереть, как мужчина, а не повторить судьбу Ральфа Кеннинга».
Однорукий, прихрамывая, ковылял впереди процессии. По его словам, звали его Адрак Хамбл и дома на Большом Вике его ждали одна островная жена и три морских.
– Когда я уплывал, три из четырёх были брюхаты, – поделился с Вонючкой однорукий, – а у Хамблов частенько рождаются близнецы. Первое, что придётся сделать по возвращении, это пересчитать своих новых сыновей. Может, даже назову одного в вашу честь, м’лорд.
«Да, назови его Вонючкой, – подумал он, – а если будет плохо себя вести, сможешь отрезать ему пальцы на ногах и кормить крысами». Вонючка повернул голову и сплюнул, думая о том, а не был ли Ральф Кеннинг счастливчиком.
К тому времени, как перед ними показался лагерь лорда Рамси, с синевато-серого неба заморосил легкий дождик. Часовой молча наблюдал за шагавшими людьми. Воздух пропитался дымом от кухонных костров. Колонна всадников, возглавляемая лордиком с лошадиной головой на щите взяла их в кольцо. «Один из сыновей лорда Рисвелла, – узнал его Вонючка. – Роджер, а может Рикард». Он не мог их различить.
– Это все? – спросил всадник на рыжем жеребце.
– Те, кто остался в живых, милорд.
– Я думал, будет больше. Мы три раза их атаковали, и три раза они нас отбрасывали.
«Мы – железнорожденные», – с внезапной гордостью подумал Вонючка, и на миг вновь стал принцем, сыном лорда Бейлона, кровью Пайка. Но даже думать так было опасно. Он должен помнить свое имя. «Вонючка, меня зовут Вонючка, Вонючка-закорючка».
Они были у самого лагеря, когда лай своры гончих возвестил о приближении лорда Рамси, сопровождаемого Амбером Смерть Шлюхам и полудюжиной любимчиков: Живодёром, Кислым Алином, Дэймоном Станцуй-для-Меня, Большим и Малым Уолдерами. Вокруг них, рыча и щёлкая зубами на незнакомцев, носились собаки. «Девочки бастарда», – сказал про себя Вонючка, прежде чем вспомнил, что никто никогда, никогда, никогда не должен использовать это слово в присутствии Рамси.
Вонючка спешился и преклонил колено.
– Милорд, Ров Кейлин ваш. Вот его последние защитники.
– Так мало. Я надеялся на большее. Они так упорно сопротивлялись. – Бледные глаза лорда Рамси засияли. – Вы должно быть, голодали. Дэймон, Алин, присмотрите за ними. Вино, эль и столько еды, сколько пожелают. Живодёр, покажи раненых нашим мейстерам.
– Да, милорд.
Несколько железнорожденных пробормотали слова благодарности, прежде чем потащиться к кухонным кострам в центре лагеря. Один из Коддов даже попытался поцеловать кольцо лорда Рамси, но собаки отогнали его, а Элисон отгрызла ему кусок уха. Не обращая внимания на текущую по шее кровь, тот подскакивал, кланялся и восхвалял милосердие его светлости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});