Мина спала и улыбалась во сне. В бинтах была похожа на мумию, но дракону показалось, что все равно никого прекраснее его ведьмы нет на всем белом свете. Сначала Эйнар тихо сторожил ее сон, а потом, сам не заметил, как его сморила дрема.
Глава 30. Вильгельмина
Просыпаться было хорошо. Тепло, уютно и надежно. Впрочем, как и всегда, когда рядом был дракон, а я точно знала, что он находился рядом. Сон в объятиях дракона настойчиво входит в привычку, и это мне нравится.
Осторожно подняла голову, раскрыла глаза и столкнулась с серебром таких знакомых мне глаз. Я беззаботно улыбнулась и потянулась к Эйнару:
— Что со мной?
— Уже все в порядке, — ласково провел ладонью он по моим волосам, при этом совсем ненавязчиво заставляя меня лечь обратно на подушку. — Или другими словами, все как обычно, — закатив глаза, недовольно проворчал он: — Сильное магическое истощение.
— Ну, я же не специально, — обиженно просопела в ответ, на что Эйнар тяжело вздохнул, обнял меня и притянул поближе к себе.
— Прости, я не должен был отпускать тебя одну, — выдохнул он мне в висок.
— У тебя просто не было выбора, — мазнула пальцем по его рубашке. — А я свой сделала и не жалею о нем.
— Мина, — поджал губы и замолчал дракон.
— Я серьезно. Если бы я не успела залезть в потайной ход, то Фоули схватил бы и утащил с собой Ясмину. И вряд ли бы вам удалось ее найти… живой, — моя ладонь легла дракону на его колючую щеку и ласково скользнула вниз к подбородку.
— Наверное, ты права. Если бы не наша связь, то я бы никогда не догадался, что Фоульсон решил вас спрятать на территории академии, — признался он.
— Вот видишь, все что ни делается — все к лучшему, — улыбнулась я.
Хотела задорно щелкнуть дракона по носу, вскинула вверх руку, но резкое движение отдало тягучей болью в затылке, а потом я и вовсе заметила, что тело мое вдоль и поперек обмотано бинтами.
— Всевышний, на мне что, места нет живого? — тихо воскликнула, принимаясь медленно ощупывать себя ладонью.
— Не так все плохо, я просто решил перестраховаться, — усмехнулся дракон. — Я попросил леди Жюстину приготовить для тебя ванную со специальными лечебными маслами и травами. Затянулись почти все раны, оставленные зубами пожирателей, но по голове Фоули тебя хорошо приложил.
— Рассосется, — тут же потянулась я рукой к затылку и болезненно поморщилась.
— На ноге в двух местах и на плече, к сожалению, все еще заметны ранки от укусов, сегодня перед сном нужно будет повторить водные процедуры, и к утру все пройдет, — пообещал мужчина, а я, совершенно несвойственным мне образом, покраснела.
Мысль, что Эйнар озаботится вопросом моего исцеления лично, почему-то заставила щеки вспыхнуть огнем. Я стушевались, понимая всю глупость своего поведения, но ничего не могла с этим поделать. Стоило мне остаться наедине с этим мужчиной, уверенная в себе ведьма садилась на метлу и мчалась прочь в неведомые дали.
— О! Так это значит, что после нашего возвращения в замок прошло совсем немного времени? — перевела я разговор на новую тему.
— Нет, Мина, ты проспала почти целые сутки, — мягко улыбнулся Эйнар, а я присвистнула и дернулась на кровати, отскакивая от дракона:
— Всевышний! Как это так, целые сутки! У меня столько дел! Меня, наверное, разыскивает император! Мне нужно срочно сдать отчет по этому делу, чтобы закрыть его. Потом написать в исследовательский…
— Мина! — бесцеремонно приложил палец к моим губам Эйнар, заставляя меня замолчать.
— М-м-м, — вопросительно промычала я, хлопнув ресницами.
— Ты кушать хочешь? — задал неожиданный вопрос мужчина, на что я ему предельно честно ответила:
— Очень, — и сглотнула голодную слюну.
— Сейчас как раз время ужина, распоряжусь, чтобы его принесли сюда, — поднялся с кровати дракон и отложил на прикроватный столик пухлую тетрадь, которую он до этого держал в руках. Во мгновение ока, несмотря на синяки, ушибы и бинты, мне удалось перекатиться через всю кровать и проворно схватить книжицу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мина! — с укором произнес дракон.
Я лишь невинно повела бровями. Косточки после моего феерического кульбита стало немного ломить, да и ранки дали о себе знать, но находка меня очень порадовала:
— Это что, личный дневник Фоули? — в предвкушении уточнила я.
— Да, это личный дневник Фоули, — угрюмо подтвердил дракон. — С ним ничего не сделается, если он полежит на столе, пока ты будешь ужинать.
Губы мои тут же поджались, выражая явное несогласие. Аппетит пропал, а на смену пришел голод иного характера.
— Я обо всем расскажу тебе, пока ты будешь ужинать, — пообещал Эйнар и отправился вниз за едой.
Через несколько минут я сидела за чайным столиком в спальне и жадно расправлялась со своим ужином, а Эйнар быстро пролистывал страницы дневника и вкратце обо всем рассказывал мне.
— Фоульсон действительно был лучшим студентом, у него была высокая успеваемость, он был тихим, спокойным, усидчивым и исполнительным. А главное, у него был талант.
— Я заметила, — хмыкнула я. — Нужно будет проверить, что за сплав он использовал для антимагических наручников и портальной рамки. Нужно отдать должное, его рамка довольно-таки долго проработала на влитом в нее только единожды заряде.
— Она брала энергию из проходящих через нее существ, — улыбнулся дракон. Брови мои в раздумье взметнулись на лоб.
— Умно! — прикинув механизм работы, прицыкнула я в итоге.
— Во времена своего студенчества Фоули много времени проводил в лаборатории, там он усердно работал и смог усовершенствовать многие заклинания. Получал за это гранты и стипендии. Был на хорошем счету у ректора. Вольдемар Саммермир души не чаял в своем студенте, поощрял его, всячески выделял из остальной массы своих учеников, а Фоули раздувало от гордости. Он хотел завоевывать все новые и новые вершины. И вот он встал на пороге великого открытия…
— Расширения магического резерва? — хмыкнула я.
— Именно. Целый год ушел у него на теоретические исследования и их доказательство. Дело оставалось за малым — доказать теорию на практике. Саммермир поддержал своего лучшего студента, заложил необходимый бюджет, выделил ему исследовательскую группу.
— И никакого результата! — фыркнула я.
— И никакого результата, — подтвердил дракон. — Ну, как никакого… результаты были… отрицательными. Маги, студенты, согласившиеся на участие в опытах, лишились резерва.
— И Саммермир прикрыл Фоули лавочку? — догадалась я.
— Да. Саммермир запретил проводить всяческие опыты и исследования в этой области, посчитав ее бесперспективной и опасной, — кивнул дракон.
— Но Фоули… — начала новую фразу, прекрасно понимая, что это совсем не конец истории.
— Но Фоули придерживался другого мнения, — развил мою мысль Эйнар. — Он не отказался от своих разработок. Подошел к исследованиям более тщательно. Нашел ошибки в расчетах. Изменил формулы заклинания.
— А Саммермир его не поддержал! — вновь прервала дракона, высказав очередное предположение.
— Именно. Лорд Вольдемар отказал Фоули, считая его затею все еще слишком опасной. К тому же, Саммермиру к этому времени повстречалась Вивиан, он собирался покинуть свой пост на торжественной тоне, а не под звуки траурной панихиды. В общем, лорд Вольдемар отказал Фоульсону в поддержке.
— Конечно же, это не остановило Фоули, — задумчиво прикоснулась к своему затылку. — Он вообще, как я заметила, настырный малый.
— Да, это его не остановило. Как ты могла догадаться, он провел опыты на себе.
— И, как я могу догадаться, весьма неудачно, — фыркнула себе под нос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Самуэль Фоульсон выгорел, он чуть ли не погиб, и был отправлен на длительную реабилитацию.
— А Саммермир присвоил все его расчеты себе? — удивленно приподняла я бровь.
— Не совсем так. Лорд Вольдемар не собирался этого делать. И не сделал, если бы записи Фоули не разлетелись по всей академии. Казалось бы, такое происшествие должно было отбить всякое желание у людей проводить опыты и работать в этом направлении, но чуть ли не каждый третий студент возжелал опробовать заклинание на себе, стремясь без труда и изнурительных тренировок расширить свой резерв, — Эйнар замолчал на секунду и продолжил с тяжелым вздохом: — В общем, как не стремился Саммермир этого избежать, но по академии все же прокатилась волна смертей и массовых выгораний. И только после этого Вольдемар конфисковал все записи, наработки Фоули и запретил вообще говорить о случившемся.