– Ты думаешь, я не знаю? – Он тоже оделся, и они пошли на кухню, чтобы как-то разрядить обстановку.
Алекс налила себе еще кофе.
– Я не планировала то, что произошло. Я не хотела, чтобы это произошло.
– Почему нет?
Она уставилась на него.
– Потому что ты женат.
Брент пожал плечами.
– Я говорил тебе прежде, что Карлотта все понимает. Наш брак – чисто платонический уже несколько лет.
Алекс не могла этому поверить. Как Карлотта могла жить с таким мужчиной, как он, с таким любовником, как он, и не хотела его?
– Почему же тогда все остается по-прежнему?
Брент улыбнулся ей:
– Очень просто. Из-за Питера. Я люблю его больше всех на свете, и я многие годы лишал его своего внимания. Я не могу причинять ему дополнительную боль.
Он взял чашку с кофе из ее рук и крепко поцеловал Алекс. Как будто эти несколько секунд Брент гипнотизировал ее сознание, не разрешая сорваться с ее губ словам: «Что, если ты встретишь именно ту, что ждал? Тогда ты оставишь Карлотту?»
– Я намерен продлить свою поездку, – сказал он, меняя тему, – на две недели. Я хочу побыть с тобой.
Брент снова поцеловал ее, и Алекс перестало волновать все, кроме его рук, его глаз, стука его сердца. Ничто не имело значения до тех пор, пока он с ней.
* * *
Они путешествовали по стране, видели замки и фермерские угодья, пивнушки и церкви. Днем Алекс работала или, точнее сказать, пыталась работать. Первый раз в жизни работа казалась ей тяжелой нудной повинностью. Час тянулся мучительно долго, и Алекс хотела подтолкнуть время. Встречи и контракты превратились в бессмысленные неудобства, удерживающие ее вдали от Брента.
Ночью и на отдыхе Брент был интереснее, чем она осмеливалась предполагать. Он был образованным, культурным, умным. Они часами сидели в ресторанах, обсуждая политику, Хемингуэя, состояние мира. Он любил поговорить (редкое качество в мужчине), у него были твердые понятия, непоколебимые взгляды по каждому поводу. Они не соглашались по многим вопросам, например, смертной казни (он был – за, она – против) или абортах (она явно за, он явно против). Но Алекс считала это замечательным. Брент заставлял ее спорить, обосновывать свою точку зрения четким доказательством. Он заставлял ее думать.
Казалось, Брент знает каждого, повсюду имеет друзей. Алекс заметила, что он никогда не уступает дорогу на переполненных народом улицах, другие всегда уступали ему. Он внушал уважение, где бы ни появлялся, и рядом с ним Алекс чувствовала себя на высоте.
Она прожила целую жизнь всего за четырнадцать дней. Алекс хранила в памяти каждую секунду, копила каждое счастливое движение, каждый поцелуй, чтобы компенсировать все потерянное время. Просто держать руку Брента уже доставляло ей удовольствие. Они могли гулять по Вестминстерскому Аббатству, и его великолепие не значило ровным счетом ничего по сравнению с теплом его пальцев, переплетенных с ее как индейская корзина, выполненная с точностью и изяществом.
Алекс страшно хотелось позвонить Меган и Клементине, но она не могла пожертвовать на это время, отведенное им с Брентом. Когда он уедет, она расскажет им все. Они снова превратятся в подростков, хихикающих над тем, что он сказал, как он целовался.
По ночам, при зажженных повсюду свечах, он занимался с ней любовью так, как будто его специально тренировали только для этой цели. Время летело в эти мгновения, проносясь с девяти до полночи как несколько секунд. Это казалось несправедливым. Алекс подумала о тех несчастных парах, что проводят один утомительный час за другим вместе, в то время как им с Брентом приходится хвататься за каждую драгоценную минуту. Это несправедливо.
После первой ночи он никогда не упоминал больше ни о Карлотте, ни о Питере. Алекс слишком боялась услышать, что он ответит, чтобы заводить самой разговор о них. Вместо этого она наслаждалась моментом. Она считала, что он чувствует то же самое, что и она – чудовищный взрыв любви, бьющей ключом из давно забытого источника. Если бы у них была обратная ситуация, Алекс знала, что никогда не вернулась бы к мужу, которого не любила. Она сдвинула бы и небо, и землю, только чтобы остаться с Брентом. Но их ситуации не менялись местами, а он молчал по этому поводу, разрушая надежды, вызывая отчаяние. Свой последний день вместе, они провели в квартире Алекс, занимаясь любовью, смеясь, притворяясь, что им не придется говорить «до свидания». Алекс не думала о том, чем станут для нее следующие два месяца, когда она останется в Лондоне, а он вернется в Штаты. Она не могла об этом думать.
В три Брент взглянул на часы и начал одеваться. Алекс знала, что наступило время сказать что-то, твердо и гордо заявить о своих чувствах, но ни единое слово не приходило на ум. Когда они оба полностью оделись, и Брент собрался уходить, то на прощанье присел на край кровати.
– Ты будешь держать меня в курсе до дня сделки с Вестоном, хорошо? – спросил он.
Алекс кивнула. Она не доверяла своему голосу.
– Послушай, Алекс. Не надо грустить. Мы хорошо провели время, не так ли?
Она отошла к окну.
– Да, так.
Подойдя сзади, Брент обнял ее за талию.
– Ты знала мое положение с самого начала, – тихо сказал он. – Я говорил тебе о Питере. Я знаю, что трудно понять, если у тебя нет собственных детей, но ты должна понять, что он для меня – все. Я не оставлю Карлотту и не причиню ему боли.
Алекс порывисто обернулась и пристально посмотрела на него.
– Я знаю, что ты говорил. – Ее голос звучал ровно и гладко, именно так, как ей и хотелось, несмотря на целую бурю внутри. – Я подумала, что, возможно, эти две недели изменили твое решение.
Брент сделал к ней шаг, потом резко повернулся. Он пошел в гостиную и уложил бумаги в дипломат. Алекс пошла за ним, потом остановилась в дверях.
– Время, что мы провели вместе, Алекс, было бесподобно, – продолжал он. – Мне хотелось бы остаться здесь, притвориться, что остальной мир не существует, но, к сожалению, это невозможно.
Алекс прислонилась к дверному косяку, едва дыша. Она чувствовала себя чуть живой и невероятно глупой. В мгновение та нежная часть ее, которую он достиг, затронул, заставил любить, ожесточилась. Она ощутила горечь и обман, мошенничество, полюбив человека, который хотел только получить в качестве сувенира ее сердце. Он понятия не имел, как много она отдала. Или, возможно, все-таки знал, и возвращал все обратно.
– Конечно, – сказала Алекс. – То, что было у нас – просто веселое времяпрепровождение. Я и не ожидала, что ты бросишь ради меня жену.
Они пристально смотрели друг на друга, стараясь проникнуть за слова и браваду, но никому это не удалось. Разум Алекс пронзительно кричал: – Я действительно ожидала этого! Ты должен оставить ее. Какой смысл будет в случившемся, что произойдет со мной, если ты не сделаешь этого? Слова так громко звучали в ее ушах, что Алекс поразилась, как это ни одно из них не слетело с губ. Наконец, Брент рывком закрыл дипломат и направился к двери.