– Очень советую вам не дергаться, – сказал редар с конем, – а в том случае, если будете что-либо отвечать, говорить четко и неторопливо. Любое бормотание или жест будут восприняты, как попытка бросить чары. Ну, а арбалетные стрелы впиваются в плоть магов так же хорошо, как и в любую другую…
– Ну ты напугал меня! – разборчиво и медленно промолвил Авти. – Я от ужаса сейчас обгажусь!
– Мое имя – Кавнлир ре Милот, – благородный не обратил внимания на ехидную реплику шута, – милостью Вседержителя-Порядка я возглавляю Чистый Трибунал. Это отец Сокди и благородный Горан ре Прильф. Начнем же судилище.
Члены Трибунала дружно осенили себя знаком Куба.
– Выньте у обвиняемых кляп, – велел главный из «чистых». Один из тюремщиков освободил Хорста от вонючей тряпки, на шута, скалящего гнилые зубы, лишь удивленно покосился и подобрал его кляп с пола.
Хорст без особого удивления выслушал длиннющее обвинение, в котором содержались пункты вроде «похищение младенцев из домов селянских и варение их в котлах с целью изготовления эликсиров колдовских», «совращение дев младых чарами мерзостными» и «попрание веры посредством отвратных Вседержителю-Порядку непотребств и увеселений».
– Это что за отвратные увеселения? – возмутился Авти, когда отец Сокди закончил читать. – Уж если я веселюсь, то очень даже неплохо!
– Во имя Вседержителя-Порядка, признаете ли вы себя виновными? – строго вопросил ре Милот.
– Нет! – сказал Хорст.
А спустя мгновение шут повторил:
– Нет!
– Запишите, отец Сокди, что подсудимые упорствуют в гнусных преступлениях. – Терпения у главы Трибунала хватало, судя по всему, на десятерых. Служитель заскрипел пером.
– Ваше отрицание вины ничего не значит, – сказал ре Милот. – В любом случае мы признаем вас виновными. Облегчив душу раскаянием, вы могли бы рассчитывать на более легкую смерть…
– Нет! – Это прозвучало достаточно решительно.
– Ну что же, я сделал все, что велит мне порядочность, – редар картинно развел руками. – Пред оглашением приговора упорствующих магов надлежит очистить! Сжечь скверну!
– Очистить – идея неплохая, – пробормотал Авти, – начали бы только с одежды…
– А вот слово «сжечь» мне не очень нравится, – сказал Хорст, заметив, что один из арбалетчиков вздрогнул при звуках его голоса. Наконечник стрелы чуть колыхнулся.
Многодневная голодовка и неподвижность сделали свое дело – до предела притупили телесные ощущения, поэтому он лишь поморщился, когда ему на голову вылили ведро ледяной воды.
А потом в камеру набилось очень много служителей. Они окружили обоих пленников и принялись дружно бормотать. Хорст вслушался и к собственному изумлению уловил, что каждый из людей в белых одеждах говорит что-то свое, не то, что другие.
Будто собравшиеся тут служители решили прочесть все молитвы одновременно.
Многоголосый гул, похожий на гудение внутри очень большого улья, ввинчивался в уши, проникал в мозг и буравил его, заставляя череп вибрировать. Хорст ощущал, как путаются мысли.
Он закрыл бы уши руками, но те по-прежнему болтались на цепях, а арбалетчики все так же следили за каждым движением пленников. Оставалось лишь терпеть…
Хорст сам не заметил, как накатила сонливость. Он задремал, и во сне слышал тот же равномерный, причиняющий боль шум. Очнулся оттого, что ему на голову вылили еще одно ведро воды.
Где-то рядом фыркал и возмущался Авти.
– Во имя Вседержителя-Порядка, источника благ и всяческой милости. – Ре Милот поднялся, и его внушительная фигура нависла над столом. – Признаю вас виновными и приговариваю к смерти путем сожжения!
– Что-то я совсем не удивлен. – Судя по насмешливому тону, фигляра не испугала неизбежная жуткая смерть.
Зато бывший сапожник ощутил внутри сосущую пустоту. Нет, Хорст не боялся, большая часть страха осталась там, за Стеной. Чувство было такое, что внутри души что-то надломилось. То ли проведенный только что обряд и в самом деле обладал какой-то силой, то ли мысль о том, что скоро все закончится, оказалась последней былинкой, которая сокрушила спину загнанной лошади.
Он слушал приговор равнодушно, не изменившись в лице, когда ре Милот сообщил, что сожжение будет проведено завтра.
– Хоть бы пожрать дали, сволочи, – пробурчал Авти, сверля Чистый Трибунал гневным взглядом, – а то неудобно как-то с пустым брюхом пред светлые очи Владыки-Порядка являться…
– Наглость твоя воистину безгранична! – не выдержал отец Сокди. – Неужели ты, маг, на что-то надеешься?
– Еще как! – согласился Авти. – Я буду ждать тебя на той стороне смерти, так что подыхай быстрее!
Служитель осенил себя знаком Куба и спешно выскочил за дверь. Вслед за редарами вышли арбалетчики, переругивающиеся тюремщики принялись выносить мебель.
Рты осужденным на этот раз затыкать не стали, поняли, должно быть, что в этом нет смысла.
– Вот и все, похоже, – сказал Хорст, когда они остались вдвоем и камера погрузилась во мрак.
– Это мы еще посмотрим. – Бодрость в голосе Авти казалась фальшивой, как позолота, напаянная на кусок железа. – Пока ты дышишь, у тебя есть шанс…
– Интересно, а что там, после?
– Еще никто об этом не рассказал, – судя по негромкому звяканью цепей, шут пожал плечами. – Говорят, что магов ожидает там новая жизнь…
– Остается лишь убедить тех, кто выдает эту новую жизнь, что мы на самом деле маги!
Если бы кто-нибудь из тюремщиков подслушивал их, то, наверно, немало бы удивился, уловив приглушенный смех двух осужденных.
На этот раз арбалетчиков было еще больше, чем вчера. Вздумай Хорст или Авти шевельнуться, любого бы из них тут же превратили в жалкое подобие подушечки для иголок.
Спасало лишь то, что на дерганье и трепыхание не осталось сил.
Когда с него сбили колодки, Хорст поморщился от боли в лодыжках, а когда расклепали цепи, державшие руки, те бессильно упали, вдоль тела, шмякнувшись о пол. Мускулы отказывались повиноваться, превратившись во что-то вроде сырого теста.
– Как они нас боятся… – просипел Авти, когда его подняли на ноги и связали руки снова обычной веревкой. – Я почти чую запах страха…
– Не стоит раздражать дружинников, – сказал наблюдающий за процессом ре Милот, – у кого-то из них может дрогнуть рука, и тогда ваша смерть окажется несколько более быстрой.
– И менее мучительной? – Авти нашел силы улыбнуться. – Может, стоит рискнуть?
– Не думаю, – редар покачал головой, – болт может перебить позвоночник, войти в легкое или живот. Вряд ли тут страданий окажется меньше, чем на костре…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});