как объяснил Фернандо, посланный ими самими сигнал напитал силой капитанский хэндком, и тот отозвался. Невольное пророчество Яра о том, что за камнем придется нырять, оправдалось – компас ждал их на дне Срединного моря, примерно в десятке миль от южного берега, напротив так называемого короткого княжества Сидского.
Дабы не попасть на глаза каким случайным рыбакам, явились доставать камень ночью. Фернандо подвел атмосферник к нужному месту, и железная птица зависла над волнами на высоте пары человеческих ростов от воды.
Все собрались в грузовом отсеке. Там широкая откидная дверь складывалась в уровень с полом, что создавало удобную ровную площадку, идеально подходящую для их целей. Санчес достал специальный шлем с прозрачным забралом, необходимый для работы под водой, и продолговатый твердый рюкзак с лямками, в котором содержался запас воздуха, каким можно было дышать целый час, не всплывая.
Одному из них предстояло натянуть все это на себя и спрыгнуть вниз. Направлять же ныряльщика Санчес обещал голосом. Мол, что он будет говорить, станет звучать прямо в ушах – очередное волшебство древних.
– Не знаю, как долго он там лежит, но точно очень давно, – рассуждал Фернандо, ковыряясь в сваленном в углу грузового отсека барахле, что они прихватили с острова. – Наверняка придется копать. Судя по показаниям приборов, до хэндкома шестнадцать ярдов. Сколько из них вода, сколько донный грунт – можно только гадать. Предлагаю в одну руку фонарик, в другую лопату. У меня и то, и то есть. Кто ныряет, решили?
Яр хотел было сказать, что в воду полезет он – ну ни Анике же туда сигать, право слово, – как вдруг вперед шагнул Монк.
– Давайте я искупаюсь. Нужно же отрабатывать вложения в свою проклятость.
Никто против не был, и вскоре Арчибальд, облаченный в громоздкий шлем и с баллоном за спиной стоял на краю двери-мостика.
– Вот еще утяжелители надень, – нацепил Санчес Монку какой-то широкий пояс. – Чтобы не всплывал. Внимательно слушай все, что я тебе говорю, и мы его быстро достанем. Ну, с богом.
Повинуясь напутственному хлопку древнего по плечу, Арчибальд прыгнул в воду. Стоявшие здесь же у края Яр с Аникой проводили его встревоженными взглядами. Вот только повод для переживаний у каждого из них был своим. Если советница императора тревожилась за возлюбленного – на этот счет Яр себя уже перестал обманывать – и за успех возложенной на того миссии, то он сам…
И правда, чего это он так сильно разнервничался? Достанут они этот капитанский хэндком – пусть не с первого раза, но точно достанут. Да и новоявленный Вечный при всем желании не потонет – для таких, как они, глубина смешная. Можно было и без волшебного шлема нырять. Тогда что?
Яр прислушался к себе. Будущее – вот чего он боялся. Вернув корабль предков, они навсегда изменят привычный мир, но к лучшему ли? На этот вопрос ответ даст только время. Как император со своими советниками распорядятся вновь обретенными силами, остается только гадать. Даже Аника наверняка пока толком не знает, что со всем этим делать. Точно известно только одно – женщины Вечных начнут рожать часто и много. Он станет отцом. Найти бы еще мать своим детям. Хотя…
Бессмертие теперь достается не только по праву рождения – Монк живое тому подтверждение. У Фернандо прихвачены с собой последние два пузырька с разбуженной – как он говорит, активированной – сывороткой Зарбага. Аника настояла. Императора Юлиана ожидает приятный сюрприз – теперь ему править вечно. А вот второй… Может, получится выпросить его для себя, как награду. А что? Среди родичей он себе молодуху легко подберет. Ну а откажут, так на корабле этой волшебной жижи полным полно.
Словно подслушав его мысли, Аника тихо проговорила, глядя на воду внизу:
– Мы стоим на пороге нового мира. Время людей заканчивается, настает эра Вечных. Сложно себе представить, каких высот мы достигнем. Ты уже ощущаешь себя богом, Яр?
Он промолчал. Ей не нужен был ответ, она просто надумала выговориться. Хоть и старается казаться железной, а тоже ведь живой человек. Кроме них двоих на помосте уже никого не осталось. Фернандо ушел в кабину – направлять Монка в поисках. Охотники улеглись спать на тюках в дальнем углу отсека. Середина ночи как никак.
– Я, знаешь, о чем подумала? Хорошо все-таки, что безухий освободил Сару. Та сделала всю грязную работу за нас, и теперь не придется придумывать, как отодвигать Мудрецов в сторону. Делить с кем-то такое могущество? Ну уж нет. Двоевластие – то еще зло. У мира должны быть только одни хозяева. Пролитая на острове кровь избавила нас от не в пример большей. Так что теперь войну получится завершить быстро. Навасу и его шайке конец. Империя придет на восток так же быстро, как и на запад. Мы сделали невероятно великое дело. Про нас сложат легенды, Яр. Будут петь песни.
И вот здесь ему тем более не было, что сказать. Легенды? Песни? Он услышал только одно по-настоящему важное слово – война! Значит, Аника и ее старшие изначально не собирались делить наследие древних с восточниками. Он догадывался, но пытался сам себя переубедить в обратном. Ведь достигнут такой важный мир, заключен союз… Вечные… Нет, все же Проклятые – правильно их называют в народе. Души нет, один трезвый холодный расчет. Он и сам почти таким стал.
Аника опять замолчала и задумчиво смотрела на волны, словно пытаясь там внизу разглядеть грядущее. А что он? Яр тоже ушел в свои невеселые мысли. Чего хочет он сам? Стать отцом? Да, но не настолько сильно, чтобы принести в жертву этой мечте все остальное. Его счастье – благополучие Племени. Не нужно себя обманывать. Станет ли жизнь его родичей лучше, чем была прежде? Едва ли. Так за что же он борется? За спасение? Угроза орды уже в прошлом. Получается, теперь пришел черед платить северянам за помощь? Платить своим счастьем? Счастьем его людей, что и есть его настоящие дети?
Несправедливо! Чего стоят какие-то клятвы, когда речь идет о благополучии собственного народа. Присяга… А разве у него был выбор? С момента встречи с северянами все важные решения принимаются без его участия. Он просто исполнитель, он маленький, ничего не значащий человек. Течение реки по имени «Судьба» подхватило его и несет. Ему остается только уворачиваться от коряг и стараться не захлебнуться.
Но в этом ли его истинное предназначение? Может ли он вообще повлиять на вершимое на его глазах рождение нового мира?
Может! Может и