Калофис управлял диск-спидером с искусной осторожностью, чем очень удивил Камиллу, ожидавшую от него резкого и рискованного стиля вождения. Ощущение скорости полета над цветущей землей и предвкушение исследования одного из заброшенных городов Просперо вызывало в душе пьянящую бодрость.
Камилла посмотрела на возвышавшиеся над ней почерневшие остатки сооружения из металла и камня. Обвивавшие их зеленые лианы тихонько покачивались под прохладным ветерком, дувшим вдоль долины. В дальнем конце виднелись сотни еще сохранившихся каркасов, стоявших в строгом порядке, а под ногами похрустывал бетон, сильно потрескавшийся под натиском упорных растений.
У основания зданий громоздились кучи камней, словно неутомимые силы природы постепенно разбирали строения, лишая их облицовки и перекрытий. В течение утра и первой половины дня они обнаружили несколько зданий, где еще сохранились внутренние конструкции, но их было совсем немного.
Калофис, небрежно забросив болтер за спину, шел вслед за Камиллой, останавливаясь, когда она делала снимки руин. Имевшиеся в библиотеке материалы она уже изучила, а вещи, к которым прикасалась до сих пор, не представляли никакого интереса.
— Ну как, ты что-нибудь нашла? — спросил Калофис. — Эти развалины мне уже надоели.
— Пока ничего, — ответила Камилла.
— Пора бы уходить. В этой долине не так давно было замечено присутствие психнойенов.
Лемюэль как-то раз рассказывал им о психнойенах. Эти существа, по-видимому, не представляли собой ничего хорошего, но под защитой такого воина, как Калофис, Камилла не слишком тревожилась о своей безопасности.
— Еще рано уходить, — возразила она и, пригнувшись, шагнула в тень сохранившегося здания, где пахло гнилью. — Все предметы, к которым я притрагивалась, были отштампованы машинами и не обладают памятью. От них нет никакой пользы. Это здание в хорошем состоянии, посмотрим, нет ли здесь чего-нибудь более ценного.
Внутри оказалось пусто и сыро, а в темных углах мелькали животные, для которых пустоши Просперо стали родным домом. Сквозь дыры в стенах и потолке пробивались лучи солнечного света, и в них плясали миллиарды пылинок.
Камилла вдохнула пахнущий пылью воздух, словно пытаясь определить его возраст на вкус. Да, здесь определенно присутствует история, и она могла бы раскрыть ее секреты, если бы только удалось отыскать вещи, принадлежавшие когда-то разумному существу.
— Сюда, — указала она и направилась к погнувшейся стальной лестнице, ведущей на следующий уровень.
— Это выглядит небезопасно, — заметил Калофис, окинув взглядом проржавевшие поручни.
— Я тронута твоей заботой. Но лестница простояла тысячу лет, и я надеюсь, что ее хватит еще на день, как ты думаешь?
— Не знаю, я ведь не инженер.
Камилла заподозрила, что он шутит, но, глядя на его бесстрастное лицо, отказалась от этой идеи.
— Ладно! — воскликнула она, поворачиваясь к лестнице. — Мне не раз приходилось карабкаться по качающимся ступенькам, эта выглядит ничуть не хуже других.
Она стала подниматься по хлипким ступеням, надеясь, что закон подлости не сработает и она не станет посмешищем, рухнув вместе с лестницей. К счастью, все обошлось, хотя на тяжесть Калофиса ненадежное сооружение отозвалось жалобным скрипом и стоном.
Верхний этаж оказался таким же пустынным, как и нижний; серый пол покрывал слой пыли и мусора, насыпавшегося с верхнего уровня. Большая часть здания выше второго этажа была разрушена, осталась только высокая труба да несколько фрагментов перекрытий. Наверху порхали птицы, и где-то над головой Камилла услышала тихий шорох крыльев.
— Что ты надеешься здесь найти? — недовольно спросил Калофис. — Все давно сгнило. Если бы здесь и сохранилась какая-то информация, неужели ты думаешь, что мы бы ее не обнаружили?
Камилла самоуверенно усмехнулась.
— Вы не можете смотреть так, как смотрю я, — заявила она.
Калофис сердито поморщился.
— От вас, летописцев, нет никакой пользы, — проворчал он. — Все это пустая трата времени. Нет тут ничего интересного.
Она не стала реагировать на его ворчание и пошла вперед, время от времени останавливаясь в поисках предметов, которые могли бы оказаться ей полезными. Кое-где среди мусора ей попадались вещи, которые можно было бы назвать личными, но и они были такими же безжизненными, как само здание.
Наверху послышалось какое-то движение, сопровождаемое шорохом мелких камней и негромким рыком. Подняв голову, Камилла увидела ускользающую тень и поняла, что потревожила сидевшую в гнезде птицу. В углу здания она заметила груду деревянных брусьев и металлических листов, расположенных чересчур аккуратно для обычных развалин.
— Нет ли у тебя на броне какого-нибудь фонаря? — спросила она Калофиса. — Или факела?
— У меня имеется кое-что получше, — самодовольно ответил Калофис.
Он вытянул вперед руку, и в воздухе появился огненный шар. Его свет превосходил яркость сварочной горелки и проникал в самые дальние уголки здания.
— Очень впечатляет, — прищурившись, сказала Камилла.
— Мелочь. Но использовать мою силу в таких тривиальных целях даже оскорбительно.
— Это справедливо, — согласилась Камилла. — Но свет слишком яркий. Ты не мог бы его немного приглушить?
Калофис кивнул, и шар потускнел до такого состояния, что не резал глаза. Шаровая молния отбрасывала резкие черные тени и беспощадно выявляла все подробности ветхого состояния здания. Даже при отсутствии пропитанных историей предметов Камилла на мгновение ощутила укол жалости к цивилизации, исчезнувшей за тысячи лет до ее рождения.
Здесь люди жили и умирали, проводили все отведенное им время, мечтали о лучших временах и работали, чтобы обеспечить себя и свои семьи. Теперь они обратились в прах, и постигшее их забвение вызвало в душе Камиллы болезненный отклик. Она обошла вокруг баррикады — по-другому это нагромождение предметов было назвать невозможно — и увидела группу покрытых паутиной скелетов, чьи кости удерживались вместе только благодаря отвердевшей смоле.
— Они себе и представить не могли, как легко все это исчезает, — сказала Камилла.
— Что?
— Люди, которые здесь жили, — пояснила она, кивая в сторону ближайшего скелета. Хоть она и не считала себя экспертом, по размеру костей можно было предположить, что это взрослый мужчина. — Могу поспорить, никто из них, даже сознавая, что их миру пришел конец, не постарался как следует. — Она оглянулась на Калофиса. — Нет ничего вечного, и чем дольше я здесь нахожусь, тем сильнее убеждаюсь в этом.