разведку в Новилон… Похоже, он узнал о моем отсутствии. Этого бы не случилось, если бы…
– Что?
Проф покачал головой:
– Поговорим позже. Пока отдыхай. Мне нужно подумать. И хотелось бы, сынок, чтобы ты тоже как следует подумал. Ты слишком рисковал. Нельзя бросаться очертя голову в пекло, принимать поспешные решения. Ты не глава этой команды.
– Да, сэр.
– У нас целый город на попечении. Треск!.. Пожалуй, это единственное, чего мне никогда не хотелось.
На его лицо легла тень. Но, кроме мрачного выражения, было что-то еще. Нечто… еще более мрачное.
– Проф, – спросил я, – откуда у эпиков их слабости?
– Появляются случайным образом, – не задумываясь, ответил он, – и могут быть какими угодно. В них столько же смысла, сколько и в способностях эпиков, то есть ни малейшего. – Он хмуро взглянул на меня. – Ты сам это знаешь лучше любого другого, сынок. Ты же их изучал.
– Угу. – Я посмотрел в окно. – Слабостью Митоза была его собственная музыка.
– Случайность.
– Ничего себе случайность!
– Что ж, возможно, его слабостью была на самом деле не музыка, – предположил Проф. – Может, страх перед публикой, или неуверенность в своем таланте, или еще что-то. А музыка просто ему об этом напомнила.
Вероятно, Проф был прав. И все же…
– Он ненавидел музыку, – сказал я. – Свое собственное искусство. Что-то в этом есть, Проф. То, чего мы пока не заметили.
– Не исключено. – Проф задержался в дверях. – Абрахам велел тебе кое-что передать.
– Что? – Я смутно вспомнил, как Абрахам вытаскивал меня из туннеля и нес в больницу.
Проф наморщил лоб.
– Дословно: «Скажи ему, что он прав насчет этого города… так что за хот-дог я его прощаю. Но только за хот-дог».
Огненный мститель
Натану Гудричу, моему дорогому другу, которому хватило терпения читать мои книги, когда те были еще совсем беспомощными
Пролог
Я видел, как взошла Напасть.
Мне тогда было шесть. До сих пор помню, как стоял ночью на балконе, а рядом тарахтел старый кондиционер и заглушал плач отца. С давно отработавшего свое аппарата стекала вода, словно капли пота со лба самоубийцы, собравшегося прыгнуть с крыши многоэтажки. Неисправный кондиционер выдувал воздух, но ничего не охлаждал. Мама часто его выключала, но после ее смерти отец перестал это делать, утверждая, будто так ему прохладнее.
Вынув изо рта леденец, я смотрел, прищурившись, на странный красный свет, поднимавшийся над горизонтом, словно новая звезда. Вот только мне еще ни разу не приходилось видеть столь яркую или столь красную, почти кровавую, звезду, похожую на рану от пули в самой небесной тверди.
В ту ночь Напасть окутала весь город странным теплым сиянием. Не обращая внимания на тающий в руке леденец, я наблюдал за восходом Напасти от начала до конца.
А потом раздался крик.
Часть первая
1
– Дэвид? – послышалось в моем наушнике.
Я тряхнул головой, прогоняя воспоминания. В небе надо мной все так же висела Напасть, но с ее восхода прошло тринадцать лет. Я больше не был мальчишкой, который жил вместе с отцом, не был даже сиротой, работавшим на оружейной фабрике на нижних улицах.
Я был мстителем.
– Слушаю, – ответил я, забрасывая винтовку на плечо и идя по крыше. Была ночь, и я видел, как свет Напасти отбрасывает красное сияние на все вокруг, хотя она никогда больше не выглядела столь яркой, как в тот первый вечер.
Передо мной простирался центр Ньюкаго, на каждой поверхности которого отражались звезды. Здесь все было стальным, словно киборг из будущего с содранной кожей. Вот только киборг этот не был убийцей – и вообще живым.
«Треск, – подумал я, – никак мне не даются эти метафоры».
После смерти Стального Сердца мы вернули себе верхние улицы Ньюкаго, в том числе многие удобства, которыми раньше могла пользоваться только элита. Я мог каждый день принимать душ в собственной ванной. Собственно, я даже не знал толком, что делать с подобной роскошью. Одно хорошо – теперь от меня хотя бы не воняло.
Ньюкаго наконец стал свободным.
И моя работа заключалась в том, чтобы он оставался таковым и впредь.
– Ничего не вижу, – прошептал я, приседая у края крыши. Наушник соединялся по беспроводной связи с моим мобильником. Встроенная в наушник маленькая камера позволяла Тиа видеть то же, что и я, а чувствительности наушника вполне хватало, чтобы улавливать мой голос, даже когда я говорил очень тихо.
– Продолжай наблюдать, – ответила Тиа. – Коди сообщает, что Проф и наша цель направляются в твою сторону.
– Тут все тихо, – прошептал я. – Ты уверена?..
Крыша рядом со мной взорвалась. Вскрикнув, я перекатился назад. Все здание содрогнулось, надо мной просвистели обломки металла. Вот напасть!
– Треск! – заорал по связи Коди. – Она меня обошла, парень. Идет к тебе с севера…
Голос его потонул в грохоте очередного, выпущенного снизу сгустка энергии, который оторвал край крыши рядом с тем местом, где прятался я.
– Беги! – крикнула Тиа.
Можно подумать, я нуждался в ее наставлениях. Я сорвался с места. Справа от меня материализовалась женская фигура в черном комбинезоне, теннисных туфлях, маске, как у ниндзя, и длинном черном плаще. Некоторые эпики вживались в роль обладающих «нечеловеческими способностями» сильнее прочих. Если честно, выглядела она довольно смешно, несмотря на исходившее от нее слабое голубоватое свечение и треск распространявшейся по ее телу энергии.
Стоило этой женщине-эпику чего-либо коснуться, она превращалась в поток энергии и могла пройти препятствие насквозь. Не настоящая телепортация, но близко к тому – и чем более проводящим являлось вещество, тем дальше она могла в нем перемещаться, так что город из стали был для нее настоящим раем. Удивительно, что ей потребовалось так много времени, чтобы сюда добраться.
Помимо телепортации, способности делали ее неуязвимой против большинства видов оружия. Она славилась своими световыми шоу – мне всегда хотелось посмотреть на нее в деле, но не со столь близкого расстояния.
– Меняем план! – приказала Тиа. – Проф? Джон! Где ты? Абрахам?
Я слышал ее вполуха – мимо с треском пронесся сгусток энергии. Резко затормозив, я метнулся в другую сторону, едва увернувшись от второго сгустка, который ударился о крышу. Последовал еще один взрыв, и я споткнулся, почувствовав, как спину оцарапали металлические осколки, и повалился вниз.
Падать далеко не пришлось – ноги ударились о балкон пентхауса. С отчаянно бьющимся сердцем я метнулся внутрь. По другую сторону двери стоял кулер. Открыв крышку, я пошарил под ней, стараясь сохранять спокойствие.
Поляризация