Дед протянул руку, и наемник Зан-Кур бросил ему кинжал. Здоровенный такой тесак, сантиметров сорок, граненый. Чем-то напомнил штык к трехлинейке, в музее видела. Дед ловко поймал его за рукоять, перехватил лезвием к себе, сделал шаг вперед и, опустившись на колено, вонзал в висок израненной магессе. Раздался треск, как от проломленной доски. И руку с кинжалом охватило красное пламя. Дед выгнулся, как будто от удара током, и сквозь зубы пробормотал что-то нецензурное на русском. Насколько я знаю, местные уже даже выучили некоторые из его выражений, принимая их за мощные заклинания. Что самое интересное, они действительно усиливали воздействие!
Нет, умом-то я понимаю, что так нужно было сделать. Но добивать раненную женщину, которая уже не может оказать сопротивление… как-то мне это не понравилось. Зато трибуны приветственно взвыли. Что ж, разные культуры, разная мораль, разное воспитание…
После этого жутковатого ритуала Дед снял с шеи магессы камень на цепочке, зачем-то поцеловал его и намотал цепочку на руку. Затем поднялся на ноги и, тяжело опираясь на посох, приблизился к судейской трибуне. И торжественно произнес:
— По итогам судебного поединка все трое подсудимых доказали, что достойны свободы. А исполнители, назначенные высоким судом, не смогли доказать свою правоту действием. Поэтому прошу суд вынести вердикт, на основе уложений о школах магии. И при этом учесть, что противники представляли не каждый себя, а единую команду. И доказательство должно распространяться на всех. Раненным должна быть оказана помощь, и они должны быть ограждены силой Закона от преследований со стороны сторонников, родственников и друзей погибшей команды.
В ответ верховный судья поднялся, грозно и молчаливо. Подошел к барьеру и уставился на Деда. Так они стояли пару минут, играя в гляделки и нагнетая обстановку. Трибуны замерли. Кажется, даже дышать все перестали. Наконец, судья поднял обе руки и торжественно провозгласил:
— Да будет так!
Трибуны взревели. А Дед, выждав десяток секунд, поднял руку, требуя внимания. А затем, обернувшись к трибунам, заявил:
— Лекарей на арену! Оказать помощь раненым! А все жители города приглашаются на мои поминки! Пиво опять будут наливать бесплатно, с гильдией пивоваров уже заключен договор! И всех приглашаю в таверну на праздничный ужин! Гуляем!
Эти три дня всеобщего загула в городе запомнят надолго. А остальные города узнают, потому, что в таверне наперебой поили местную бардессу. Которая все собиралась написать эпичную поэму о битве «невинно осужденных защитников справедливости» с тремя «злобными магами». Вот только в сознание придет, и сразу напишет. Впрочем, ее поэмы и баллады действительно распевали повсеместно, так что может быть, и напишет.
Двоих «сокамерников» Деда отправили в Храм, и они быстро пошли на поправку. И уже на третий день предстали перед настоятельницей, и напросились остаться при храме послушниками. А сам Дед… Ириша его наспех перевязала, он заскочил к нам домой, потом отправился в таверну. Что он там делал, я так и не узнала. Слухи о той вечеринке ходили разные, но пробиться было невозможно. Вечером мы принимали дома представительную делегацию — ректор, преподаватели, судья, советник. Но Деда принесли (именно принесли, пьяного до невменяемости) уже поздно ночью. И Изаура отправилась присматривать за ним во флигель.
Взяв с нас слово, что Дед обязательно поговорит с ними, когда придет в себя, почтенные мэтры удалились. Хотя похоже, они завидовали герою торжества. Мол, нужно будет серьезно поговорить об изменениях в системе обучения, роли теоретических разработок, древней поэзии и странной магии, которую он применял против своих противников. Особенно с учетом того, что в нашей стране магии «нет вообще».
Из отдельных намеков верховного судьи выяснилось, что за время пребывания в Школе Инзу он ухитрился не только выстоять и оскорбить всех преподавателей, но и научить пару выпускников каким-то новым приемам, отчего вся Школа моментально признала его «Великим Странствующим Магом» (есть тут в мифологии такой персонаж). А с учетом его победы над тремя преподавателями на суде… в общем, в Школе тоже ожидаются нешуточные потрясения.
А потом, когда мы уже неплохо «отметились», судья попросил показать пару фокусов, которые мы разработали уже сами — вроде пинг-понга фаерболами, преобразования одного вида энергии в другой и еще парочки. А потом как-то многозначительно переглянулся с ректором и преподавателями. И я поняла, что по окончании праздников нам предстоит допрос с пристрастием.
Кстати, напомнил он и о торжественном окончании очередного курса обучения, до которого осталось меньше месяца. И обещал, что уж Дед-то точно получит официальное свидетельство об окончании. Ириша, похоже, по ходатайству настоятельницы храма — тоже. И я по совокупности. А вот остальным придется что-то придумать. Или просто получить отметку о прохождении одного года обучения.
Глава 17. Похищение
Алексей
Погода за окном стояла замечательная, но мы с Толстым сидели и лениво препирались по поводу цитаты из трактата полузабытого философа, который триста лет назад что-то упомянул о возможности трансформации энергий. Я считал, что он упоминает конкретную методику. А Толстый напирал на то, что это просто иносказание. А все потому, что на странице переводу подлежала максимум треть, и еще о трети можно было как-то догадаться. А остальное выглядело или полным бредом, или ошибкой при переписке, или каким-то извращенным шифром. Правда, Дед полагал, что это может оказаться чем-то вроде математической формулы, которую переписчики, в попытке понять неизвестные значки, изуродовали как бог черепаху. Но вот возиться с расшифровкой было откровенно лень.
И тут в зале раздались характерные шаги. Как будто идет странное существо на трех ногах. Так стучать посохом по полу в библиотеке позволяли себе только ректор и Дед. Только ректор делал это приличнее, не так нагло.
— Чего сидим? Мировой заговор устраиваем? — поинтересовался он от порога. Переписчики недовольно подняли головы и демонстративно потянули носами. Мол, что-то в зале звериным духом запахло… вот только Деду на эти намеки было полностью фиолетово. Ну пофигу ему эти наезды со стороны книжных червей.
— Сам-то чем занят? Глянь, что это: это формула, ошибка или просто бред? — развернул я в его сторону талмуд.
— По копии сделанной в Обители Сару-Эд? Да вы шутите! Там перевирали все, что можно. Проще выбросить и написать заново, чем разбираться с тем, что они по своему разумению направили. Лучше поискать первоисточник. Пусть ректор спишется с обителью. У них там должны остаться журналы учета, или как они там у них называются. Лучше пошли со мной. Поучаствуем в реальном заговоре против ректора.
— А если ему кто-то заложит?
— Не успеют. Я его уже предупредил, так что он в курсе.
— А что за заговор-то?
— Кучка студентов на стрелку позвала. Хотят научиться каким-нибудь фокусам сверх программы. А мы попытаемся впихнуть в пустые головы магов необходимость изучения физики с математикой. Пошли, развлечемся.
А почему нет? Мы и пошли.
Стрелка была назначена в дальнем глухом углу Академии. На нее явились полтора десятка учеников, а верховодила девчушка — дочь адвоката, он же какой-то государственный советник в высоких чинах. С этой девчушкой дед и встрял в историю, которая чуть не закончилась его казнью. А вот девчушку без очереди приняли в Академию по личному приказу ректора. И не зря — она оказалась местным феноменом. Дважды проходила проверку на наличие магических способностей, и оба раза провалилась. А после похода с Дедом вдруг показала отличный результат и потенциал. Чтоб было, по мнению местных преподов, невозможно даже теоретически.
— Привет заговорщикам! — приветствовал собравшихся Дед. — И тебе привет, Заира! Как, заводишь знакомства?