Читать интересную книгу Творения - Максим Исповедник

26. Пока не исторглись мы умом до чистоты из природы своей и всего, что есть после Бога, дотоле не можем считать себя стяжавшими неизменный навык к добродетели. Ибо только, когда любовью установится в нас такое настроение, познаем мы силу Божественного обетования; потому что совершенная непревратность достойных водружена, как должно верить, там, где предварительно ум любовью своею укоренил силу. И не исшедший из себя и всего, о чем можно как-нибудь помышлять, и не утвердившийся в превышающем, всякое помышление молчании (умолкнутии всех движений ума) никак не может быт свободен от превратности.

27. Великий Моисей, после того уже, как поставил скинию свою вне стана, — т. е. после того, как сердце свое и ум твердо установил вне всего видимого, — начинает поклоняться Богу; и после того, как вступил во мрак, т. е. в безвидное и безвещное место ведения, там пребывает, священнейшие совершая таинства (или посвящается на то) (Исх. 33, 7; 20, 21).

28. Во Святом Писании различать можно плоть и дух, как бы оно было неким духовным человеком. И кто сказал бы, что буква Писания есть плоть, а смысл его — дух или душа, тот не погрешил бы против истины. Явно же, что тот премудр, кто оставив плоть, как тленное нечто, весь прилепляется к духу, как нетленному.

29. Исполняющий закон жизнью и поведением воздерживается от одних дел страстных, принося Богу в жертву действо бессловесных страстей. И этого для него достаточно ко спасению по духовному детству его.

30. Пестунствуемый пророческим словом к отвержению дел страстных, прилагает и отложение сочувствия им и сосложения с ними, составляющихся в душе, чтобы, показывая себя воздерживающимся от греха худшей частью т. е. плотью, частью лучшей, т. е. душой, не быть скрытно грешащим с неудержимостью.

31. Евангельскую искренно восприявший жизнь и начало и конец греха отсекает в себе, и всякую совершает добродетель и делом и умом, принося Богу жертву хвалы и исповедания, как избавленный от действенного нападения страстей, и свободный от мысленной с ними брани, и одно имеющий ненасытное услаждение, питающее душу надеждою будущих благ.

32. Чувство, или ощущение впечатлений чувственных, сопровождает деятельного, — трудящегося над совершением добродетелей; а нечувствие, или неколебание чувственными впечатлениями присуще созерцательному, ум свой сосредоточивающему в Боге, отторгая его от плоти и мiра, Тот, подвизаясь разделить душу от естественных уз сочувствия плоти, деятельным на добром пути трудом, часто чувствует себя утомленным и благонастроение свое ослабевающим; а этот, исторгнув занозы сего сочувствия упражнением и пребыванием в созерцании, ничем уже совершенно не может быть пленяем и удерживаем, сделавшись чистым от того, чем обыкновенно уязвляли и удерживали его желавшие овладеть им.

33. Как плод непослушания есть грех, так плод послушания есть добродетель, и как за непослушанием следует преступление заповедей и расторжение союза с Тем, Кто дал заповеди, так за послушанием следует исполнение заповедей и теснейшее соединение с Заповедавшим. Соблюдший убо чрез послушание заповедь, и правду исполнил, и единение любви к Заповедавшему сохранил неразрывным. А преступивший чрез непослушание заповедь, и грех сделал и отторг себя от единения любви с Заповедавшим.

34. Кто после расторжения союза по причине преступления опять идет к воссоединению, тот во-первых удаляется от страстей, потом от страстных помыслов, потом от природы и всего природного (т. е. от вещественного мiра), потом от вещей мысленных и ведения о них (т. е. от мiра духовного), наконец претекши разнообразие планов Провидения (течение событий), неведомо как приближается к самой Единице: в коей единой узрев свою непревратность, радуется радостью неизглаголанною (1 Пет. 1, 8), как обретший мир Божий, превосходящий всякий разум (Филип. 4, 7), и того, кто сподобляется его, непрестанно охраняющий от падения.

35. Страх геенны понуждает вводимых в сказанный путь (новоначальных) избегать греха; желание воздаяния благ придает готовности преуспевающим в делании добродетелей; а таинство любви восторгает ум превыше всего тварного, делая его слепым для всего, что после Бога. Ибо только тех, кои сделались слепыми для всего, что после Бога. Господь умудряет, показывая ему Божественнейшее (Пс. 145, 8).

36. На Господе, как на некоем основании веры, воссозидая высокое здание благ, будем полагать (на сем основании) злато, сребро и камение честное, т. е. чистое и неподмесное Богословие, жизнь светлую и славную, Божественные помыслы, и маргаритовидные созерцания; а не дрова, сено и тростие (1 Кор. 3, 12), т. е. не идолослужение или пристрастие к чувственному, не жизнь неразумную, не помыслы страстные, лишенные, как зрелых колосьев, премудрых разумений.

37. Посвящающий себя ведению да утвердит стопы души своей пред Господом неподвижно, как сказал Бог Моисею: ты же здесь стань со мною (Исх. 33, 2 и д.). Ведать однако же подобает, что и между стоящими пред Господом есть различия, если не мимоходом читается любомудрыми следующее: суть неции от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят царствие Божие пришедше в силе (Мар. 9, 1). Ибо Господь стоящим пред Ним не всем всегда является во славе; но к тем, которые только вводятся на путь к Нему (новоначальным) приходит Он в виде раба, а тем, кои сильны следовать за Ним в восхождении на высокую гору Его Преображения, является в образе Божием, в коем Он был прежде бытия мiра. Итак возможно, чтобы один и тот же Господь неодинаково являлся приступающим к Нему, но одним так, а другим иначе, сообразно с верою каждого разнообразя видение.

38. О проходящем деятельную жизнь говорится, что он, временно проживает во плоти, как пришлец имеющий целью деланием добродетелей отсечь от души своей сочувствие к плоти и отторгнуть себя от вещественных прелестей. А о том, кто проходит жизнь созерцательную, говорится, что он в самой добродетели пришельствует, как в зерцалах еще и гаданиях созерцающий истину. Ибо еще неузрены им, чрез вкушение как бы лицом к лицу, подлинные виды чаемых благ, как они есть. И всякий святой в отношении к будущим благам образом ходит, вопия: пресельник аз есмь и пришлец, якоже вси отцы мои (Пс. 38, 7, 13).

39. Хорошо всегда, от всего упраздняясь, искать Бога, как нам повелено (Пс. 45, 11; 104, 4). Ибо хотя по свойству настоящей жизни, ища Его, мы не можем дойти до предела глубины Божией, но, может быть, и малость некую глубины Его достигнув, узрим Святых святейшее, и духовных духовнейшее. Это образно показывает и Архиерей, когда от Святого (первая часть скинии), которое святее двора, входит во Святое святых, которое святее святого.

40. Если Сын Бога и Отца, Бог-Слово того ради сделался Сыном человеческим и человеком, да людей сделает богами и сынами Божиими: то да веруем, что будем там, где ныне есть Сам Христос, как глава всего тела (Кор. 1, 18), сделавшийся Предтечею о нас к Отцу по человечеству. Ибо в сонме богов, т. е. спасаемых, будет стоящим посреди Бог, разделяя удостоения (сколько кто достоин) тамошнего блаженства, без местного однако же отстояния достойных одних от других.

41. Кто исполняет еще страстные вожделения плоти, тот живет в земле халдейской, как служитель и делатель идолов. Когда же, рассудив здраво, придет он несколько в познание подобающего ему по естеству образа жизни (и возымеет к нему сочувствие); тогда, оставив землю Халдейскую, идет в Харран Месопотамский (Быт. 11, 28–31), — т. е. в состояние, сопредельное добродетели и греху, не чистое еще от чувственной прелести. А когда он пройдет за пределы этого среднего чувственного разумения добра; тогда вступает в землю благую, т. е. в состояние, свободное от всякого греха и неведения, которое не ложный Бог показывает и дать обещает, как награду добродетели, любящим Его.

42. Ревнующий обрести любомудрие в духе благочестия и в боевой ставши порядок против невидимых сил, да молится, чтоб с ним пребыли и естественное различение (добра и зла), свет коего не велик, и просветительная благодать Духа; из коих первое детоводит плоть к деятельной добродетели, а вторая световодит ум всему предпочитать сожительство с премудростью (Прем. Сол. 8, 2), коей разоряются твердыни зла и всякое возношение, взимающееся на разум Божий (2 Кор, 10, 4). Это показывает и Иисус Навин, просящий в молитве, да станет солнце прямо Гаваону, — т. е. да сохранится в нем незаходимым свет ведения Бога на горе мысленного созерцания, — и луна прямо дебри — (Иис. Нав. 10, 12), — т. е. да естественное различение добра и зла, лежащее над плотской немощью, пребудет неизменным относительно добродетели.

43. Гаваон есть высокий ум; а дебрь — плоть, смиренная смертью. Солнце есть Слово, просвещающее ум, дающее ему силу к созерцаниям, и от всякого неведения его избавляющее; а луна — естественный закон, обязующий плоть законно покориться духу к приятью ига заповедей. Естества же символом принимается луна, по причине изменчивости. Впрочем во Святых естество бывает неизменным, по причине неизменного навыкновения в добродетели.