Все эти мысли и царившее в душе смятение привели к тому, что юноша не сумел заснуть, и провел вот уже половину ночи, шагая взад-вперед по комнате, то падая на подушки, то вновь вскакивая и принимаясь мотаться без цели по своей темнице.
Светильник, который вечером принес ему вместе с ужином молчаливый стражник, стал шипеть и погас, однако за окнами висела почти полная луна, и ее свет, свободно проходя сквозь витые решетки, рисовал странные узоры на беленых стенах и потолке комнаты.
За дверью послышались шаги, кто-то заговорил по-арабски со стражниками, потом лязгнул засов.
Эдгар быстро обернулся к невысокой двери. Он не был наивен и понимал, что при всем внешнем благодушии, Салах-ад-Дин вполне способен замышлять дурное, а значит, ночью к узнику может проникнуть неслышной тенью убийца, чтобы прервать все его мечты и размышления коротким ударом кинжала. И если убийца будет один, что же, тогда ему вряд ли удастся отсюда выйти: кузнец из Лиона как-нибудь сумеет и без оружия свернуть шею ночному головорезу! Двоим? Двоим, пожалуй, тоже. Ну а приди их больше, они, по крайней мере, получат его жизнь не задаром!
Дверь приоткрылась, затем темный проем стал шире. В нем показалась фигура в шелковом богатом халате. Сарацин вошел, держа над головой светильник.
– Солнце правоверных, наш великий султан шлет тебе свое приветствие, христианин! – произнес вошедший. – Раз сон не приходит к тебе, то, возможно, твои душа и тело нуждаются в успокоении. Чтобы темница не казалась такой уж унылой, повелитель приказал привести к тебе девушку.
– Девушку? – повторил в некотором недоумении Эдгар.
– Да, – человек в халате улыбнулся и протолкнул в комнату фигурку, с ног до головы закутанную в дымчатое золотистое покрывало. – Эта юная гурия была недавно подарена султану дамасским купцом. Она красива и искусна в любви! А чтобы ночь с нею была для тебя еще слаще, у нее с собою кувшин вишневого шербета и свирель.
Теперь Эдгар заметил, что из складок покрывала высовывается рука в тонком серебряном браслете, держащая небольшой поднос, на котором стоял кувшин темного серебра и два небольших стаканчика. Рядом лежала небольшая свирель.
«А отчего бы и нет? – подумал с тайным озорством юноша. – В конце концов это вовсе не плохая сторона восточного гостеприимства! Если только девушка и впрямь красива...»
– А можно сперва увидеть ее лицо? – спросил он сарацина. – Я уверен, что она хороша, но у нас не принято оставаться с дамой наедине, даже не поглядев на нее.
Сарацин что-то коротко сказал девушке, та сделала неуловимое движение плечами, и золотистая ткань упала к ее ногам. Нет-нет, ожидания рыцаря не оправдались: на невольнице были вовсе не прозрачные шальвары и не лиф, который более показывает грудь, нежели ее скрывает. (Про такие наряды гаремных красавиц он не раз слыхал от Луи, хотя Луи тоже слышал от кого-то, а сам не видел ни разу!) Девушка была в зеленой просторной рубашке, чуть ниже колен, и шальвары на ней были шелковые, нарядные, но не прозрачные. Темные волосы, расчесанные на прямой пробор, охватывал широкий витой обруч, позолоченный, а быть может, и золотой. Из-под него скользила тонкая, как дымка, ткань, отброшенная на спину.
И, тем не менее, увидев ее лицо, Эдгар вздрогнул, с трудом удержавшись, чтобы не вскрикнуть. Девушка незаметно приподняла левую руку, прижав мизинец к губам. Юноша перевел дыхание, но вместе со вздохом у него все же вырвалось:
– О-о-ох!
– А что я говорил? – глаза сарацина так и засияли удовольствием. – Я не сомневался, что она сразу понравится тебе, рыцарь! Но пока ты на нее только смотришь. Думаю, заключив ее в объятия, ты испытаешь куда больше восторга. И чтобы не мешать твоему наслаждению, я покидаю эту комнату!
Он поклонился, как кланяются равному, лишь немного согнувшись, но учтиво приложив правую руку к груди, поставил светильник на столик и, пятясь, исчез в проеме двери, которая тут же закрылась за ним. Вновь заскрипел засов.
И тут Эдгар не выдержал.
– Абриза?! – он не крикнул и не прошептал, но будто выдохнул имя, которое жгло его губы. – Абриза! Это ты...
– Это я! – ответила девушка и тихо пошла к нему через комнату, все так же прижимая к груди поднос с кувшином.
Но как ни медленно она двигалась, Эдгар вдруг заметил, что она прихрамывает на правую ногу, не очень заметно, но ощутимо и при этом привычно. Впрочем, хромота не портила Абризу, она даже как будто шла к ней, добавляя загадочности и беззащитности. При этом теперь, когда ее лицо было открыто, а голову не прятала, как в прошлый раз, большая чалма, Эдгару стало казаться, будто он где-то когда-то уже видел эту девушку. Нет, не на турнире, тот раз был не в счет – будто бы он знал ее и прежде. Но откуда?..
– Как ты сюда попала?! – Эдгар говорил по-французски, зная, что она отлично владеет этим языком. – Что это означает? Я говорил о тебе с султаном, и он...
– Постойте, мессир Эдгар! – твердо прервала его девушка, и тут ему почудилось, что ее голос он тоже слышал когда-то прежде. – Сейчас нет времени отвечать на вопросы. Этой ночью или утром вас должны убить.
– Вот как! – он сразу пришел в себя. – Значит, обходительность Салах-ад-Дин а была просто ловушкой? Да?
– Нет. Султан искренне хочет вернуть вас королю Ричарду и начать с ним переговоры. Но не все этого хотят. Поэтому вы должны отсюда бежать.
С этими словами девушка поставила на пол поднос и, вытащив из узла своих волос шпильку, быстро согнула ее и засунула в высокое горлышко кувшина. Несколько мгновений она что-то ловила этим самодельным крючком, затем дернула его кверху, и из горлышка показалась петля тонкой, но прочной веревки.
– Там же, в кувшине, напильник, – не поднимая головы, продолжая виток за витком извлекать веревку, сказала Абриза. – Эти решетки, как мне сказали, очень непрочные – вы легко выпилите одну из них. А чтобы никто не услыхал, я буду в это время играть на свирели, а иногда смеяться и говорить громко какую-нибудь ерунду по-арабски. Не обращайте внимания. Через час нас будут ждать внизу. Рамиз-Гаджи сказал, что сумеет отвлечь стражников: внизу их всего двое. Рамиз их заманит в развалины – тут кругом все в развалинах, а уж там они с мессиром Луи сумеют оглушить и скрутить сарацинов.
– Луи здесь? – быстро спросил рыцарь. – И Рамиз?
– Да. А еще отец Рамиза, эмир Фаррух, который, оказывается, не погиб в Акре. Это он привел меня сюда, к вам. И он тоже будет там, под окнами. Он обещал помочь вам выбраться из города.
– А ты? – он перехватил ее руку с веревкой и резко притянул к себе. – Мы уедем, если удастся... А куда денешься ты? Я не хочу больше тебя терять, слышишь!
– Да куда я потеряюсь? – почти обиженно проговорила девушка. – Неужели вы и в самом деле меня совсем-совсем не узнаете? Королева говорила мне, что платье может совершенно изменить человека, но я ей не верила!