Но детские привычки — они самые сильные. И вот в такие моменты Ариадна вспоминала тех, кого помнила теплом по своему далёкому детству.
Например, алый егерь Мирогор Ковыль. Он уже тогда, в её детстве, возглавлял в первом секторе группу «Десница» СВОРы, и уже тогда выглядел именно так, как сейчас: светловолосый мужчина неопределённого возраста с неожиданно тёмными карими глазами, недовольным выражением лица и повышенной ворчливостью. Или тлатони (высший аристократический титул у тольтеков; всё тот же князь, иначе говоря) Тототл Чёрное Сердце, уже старый и очень мудрый тольтек, бывший легат третьего легиона «Гарпия».
Один только белый егерь и глава группы «Щит» первого сектора Джино Фармазотти был слишком молод для того, чтобы вписаться в эту компанию: он был ровесником Императрицы. Но всё равно пользовался её уважением и симпатией как за свой лёгкий жизнерадостный нрав, вполне характерный для романца, так и неожиданный для такого на первый взгляд легкомысленного человека цепкий острый ум. Кроме того, нынешнее событие лежало в его компетенции почти в той же степени, что и у Ковыля.
По счастью, все, кого находила нужным позвать Императрица, откликнулись, и на душе у неё стало гораздо спокойней. Да и первый страх уже прошёл.
Ольга была, наверное, единственным человеком, не сообразившим, кто именно совершил это нападение. Здесь не надо было думать: слишком уж специфический метод был применён. А, значит, лиепчи.
Этот вид был… странным противником. Наверное, потому что он обладал слишком похожим на человеческий обликом, схожим строением, близким химическим составом — и совершенно иной логикой.
Первые контакты с этим видом прошли очень мирно и успешно. У них даже мимика была похожа на человеческую, и поначалу этому общению предрекали большое будущее. Когда началась война, лиепчи не присоединялись к Альянсу, велись переговоры об оказании поддержки людям. А потом вдруг — бах! — оборваны все только начавшие налаживаться связи, исчезли все дипломаты, а к травле человечества присоединился ещё один вид. Как, почему, для чего? В чём была причина такой резкой перемены? Люди ломали головы до сих пор, но ответа на этот вопрос не было, даже пленные на удивление молчали. Почему-то выжать правду о диспозиции сил и состоянии армии было гораздо проще, чем это. Единственный ответ, который получали люди, был «вы не сможете понять» или «вам это не нужно».
Поскольку те же ответы обычно следовали на вопросы о религии (было точно известно ещё с довоенных времён, что понятие такое — религия, или философия, — в их социуме было), основным предположением приняли религиозные причины. Но какого рода, и почему такие внезапные?
Странными были и их технологии. Рияры, хильтонцы, циаматы; они все были дальше от людей, но принципы действия их техники были вполне понятны. Не сразу, не вдруг, но с ними удалось разобраться. А вот с лиепчи удалось лишь обнаружить способы борьбы. Как летают их странные корабли, похожие на капельки ртути, из чего состоит та субстанция, которую они используют в качестве оружия? Для войны хватало и того, что энергоны и плазмомёты были вполне эффективны, а энергетические щиты успешно противостояли агрессивным воздействиям. Над остальным бились два с половиной века совершенно безуспешно. Самой вероятной версией было использование лиепчи какого-то принципиально совершенно иного вида энергии или материи, воссоздать которые люди по неизвестным причинам не могли. Как ни парадоксально это звучит, воссоздать, судя по всему, не могли именно потому, что были людьми.
У всей техники лиепчи, если её можно было так назвать, имелась одна точно выясненная особенность: у них не существовало такого понятия, как «автоматика». Вообще, в принципе, как процесса. Любое действие руководилось лично кем-то из живых разумных существ, и автономно не протекал ни один процесс. Поэтому наиболее эффективным средством борьбы с ними (в вопросах диверсий и слежки) до сих пор являлась именно автоматическая электроника. Лиепчи с большим трудом воспринимали процесс функционирования техники, рядом с которой не было людей. То есть, они просто не могли поверить, что такое возможно.
Из всего этого следовал простой вывод: как бы ни было осуществлено это воздействие, где-то очень недалеко присутствовал кто-то из лиепчи.
Это было просто и понятно. Но одна непонятная деталь во всём произошедшем была.
Люди давно привыкли, что боги сами не способны нанести вред Иным, разве только опосредованный. Например, ослепить, или напугать. Но сейчас именно Перун отразил нападение, а прежде подобного они не умели.
Те из собравшихся, кто был в курсе последних божественных неприятностей (все те люди, которых позвала на экстренное совещание Императрица, принадлежали к их числу), логично предполагали связь между двумя событиями, но пока молчали. Во-первых, посторонних было слишком много, во-вторых, спешить с подобными высказываниями не имело смысла: всё равно основной разговор начнётся в императорском кабинете, а не здесь, посреди бальной залы.
Здесь имелось другое и тоже очень интересное развлечение, а именно — уникальная композиция «Ульвар сын Тора и его жена». Сам факт её существования особого интереса у этих людей не вызвал; всякое бывает, да и кому какая разница. Поэтому девочку внимательно рассмотрели, составляя примерное представление, да выбросили из головы.
Как оказалось, напрасно. И наблюдать стоило не за ней, а за Ульваром, и именно вот в такой экстренной ситуации. На взгляд стороннего наблюдателя, ничего необычного в его поведении не было, никаких заметных перемен не случилось. Но для тех, кто хорошо знал этого абсолюта, показательны были именно мелочи.
Никто из этой группы лиц всерьёз сына Тора не боялся. Просто потому, что они слишком хорошо его знали, а слухи и репутация были лишь словами. Ульвар не был страшным или жестоким человеком; во всяком случае, теперь и в общении со «своими». Более того, его было довольно сложно действительно вывести из себя и спровоцировать. Он в самом деле скорее напоминал точный отлаженный механизм, пугающий своим жутким образом, но никогда не отходящий от программы.
А то, что они сейчас наблюдали, было… сбоем?
Нет, он не стал вдруг белым и пушистым; подобное не на шутку встревожило бы всех начиная с самой Императрицы. Но один только факт, что по непонятной причине абсолют не успел правильно среагировать на удар Перуна, был достоин внесения в анналы. А уж то, что сын Тора кого-то уговаривал, повергло всех этих людей в шок. На этом фоне меркло даже последовавшее за уговорами почти трогательное прощание четы Йенсенов.