Читать интересную книгу Гном. Трилогия - Александр Шуваев

Фон Браун, наученный горьким опытом, напялил темные очки и с самого начала глядел на старт исподлобья, избегая прямого взгляда. Когда все вокруг залил свет красных ракет, он счел себя вполне готовым, но все равно вздрогнул, когда в степи глухо, раскатисто ахнуло, а из "колодца" буквально вылетело облако черного, как сажа, дыма. И уже из него, из облака вынырнуло остроносое тело "каракатицы", на бредовый миг зависло над землей и извергло водопад огня, ринувшись в небо. Теперь набор скорости шел еще быстрее, так, что разница была заметна на глаз. Больше всего конструктора поразил довольно общирный диск какого‑то материала, паривший над землей, будто в раздумьи, куда, в конце концов деваться, и поверхность его шла волнами. Это не длилось, не могло длиться сколько‑нибудь долго, но, однако же взгляд за эти считанные мгновения успел разглядеть множество самых разных подробностей.

На этот раз последние данные телеметрии передали с последнего, двенадцатого контрольно‑телеметрического пункта, и в ней все было в порядке: даже тот самый "ПАД‑1" сработал штатно, когда, выгорев дотла, погасло тяжелое, как хрусталь, на редкость твердое и прочное вещество, по недоразумению призванное быть горючим. И аппаратно‑сигнальный блок отделился штатно. Все было, можно сказать, идеально. Вот только спустя несколько секунд сигнал начал слабеть, пока не пропал окончательно. Поиски в районе, лежавшем дальше на восток, ничего не дали. Никто не видел ослепительной, на десятки километров видимой вспышки. Дело отчетливо пахло серой, и подполковник артиллерии был необыкновенно мрачен и задумчив.

– Ничего, – успокоил его фон Браун, – это еще мелочи. То ли еще будет… Послушайте, мне совершенно обязательно обращаться к вам "господин подполковник"? Может быть, вы предпочтете какое‑нибудь более удобное обращение.

– Можете называть Сергеем Павловичем. Пригодно как при обращении к старшим, так и между равными, лишено фамильярности и как раз в меру официально. И вообще привыкайте, это надолго… Кстати, на что вы там намекаете?

– О, я не хотел бы делать преждевременных выводов. Все станет ясно не более, чем через… – он взглянул на часы, – сорок минут. Скорее, раньше.

– Что за черт, – нахмурился Королев, когда через пятьдесят минут после исчезновения сигнала ему сообщили, что телеметрия – есть, и все каналы на месте, – мистика какая‑то…

И – замолк, потому что догадался, хотя догадка относилась к числу фантастических, а он был не в лучшей, мягко говоря, форме.

– Поздравляю вас, Сергей Павлович, – протяжно проговорил фон Браун, – сегодня я убедился, что у Господа нашего поистине… божественное чувство юмора. Увидеть, как вашу мечту реализовал кто‑то другой, да еще сдуру! Так сказать, – по ошибке.

– Когда вы догадались?

– Очень просто. Когда увидел одну из цифр в этой вашей телеметрии. Семь целых шесть десятых километра в секунду. Могу ошибиться, но это около шестисот километров над поверхностью. У вас замечательные сотрудники, Сергей Павлович. По моим расчетам, нам бы потребовалось лет восемь работы без помех.

Аргумент дошел до адресата и ему дали совершенно верную оценку. Вот только к конференции он опоздал, а значит, ко всему этому августу. А значит, к целому лету. Поэтому аргумент несколько запоздал на весь этот год вообще. Ничего. Он относился к категории действующих длительно и здорово пригодился потом.

На этом испытания изделия "РТП" были закончены. Заодно надолго закончились испытания сколько‑нибудь успешные, потому что началась разработка реальной системы вооружения. Не то, чтобы с нуля, но близко к тому. В разговоре с Вождем Саня Берович проявил крайний оптимизм, говоря о попадании в десятикилометровый круг на расстоянии тысячи километров. Он просто не представлял себе, о чем говорит. Его завод мог ускорить и облегчить кропотливую работу по управленческой тематике, – буквально каждый ее этап, но НИ ОДНОГО этапа не мог исключить. Их нужно было пройти все, один за одним, или же параллельно, но не пропуская ни единого.

А "Голос с неба" звучал еще несколько месяцев, пугая непосвященных совершенной непонятностью. Аккумуляторы с 63‑го отличались исключительной надежностью и большой емкостью. Работа в космическом пространстве тоже была предусмотрена.

О природе смуты

  "Выход из войны, переход от войны к миру, есть важнейшая военная операция. Утверждение это справедливо для любой войны"

  "Немецкие солдаты! Гитлер - мертв, - говорилось в листовках, которыми были буквально засыпаны все мало-мальски значительные группы немецких войск, - он, вместе с рейхсминистром пропаганды Й.Гебельсом, погиб в бомбоубежище при рейхсканцелярии во время воздушного налета 9-го августа. Вам больше некому служить и вы больше не в состоянии защитить кого-либо. Те, кто не верят в наше сообщение, обращайтесь к офицерам.

  Немецкие офицеры! Получая приказы на продолжение бессмысленного сопротивления, убедитесь в полномочиях тех, кто их отдает. Не расстреливайте своих товарищей и не давайте расстрелять себя, потому что со смертью Гитлера его преступные директивы об упрощенном судопроизводстве утратили силу. Ваши жизни понадобятся новой Германии, вам самим, и, главное, вашим семьям.

  Солдаты вермахта! Не подчиняйтесь приказам должностных лиц СС, поскольку они более не имеют законных полномочий распоряжаться личным составом армии.

  Призываем вас прекратить бессмысленное сопротивление, сложить оружие и оставаться на месте до прибытия представителей командования Красной Армии, уполномоченных принять капитуляцию, а также оружие и боевую технику. Попытки какого-либо перемещения будут пресекаться огнем артиллерии и ударами с воздуха."

  На другой стороне листовки красовались две черно-белые фотографии очень высокого (позаботились!) качества. Остатки рейхсканцелярии, на первом плане - противоестественно перекошенный, угрожающе нависший, закопченный прямоугольник фрагмента стены с имперским орлом на самом верху. Кратер с оплавленными краями на первом плане, с двумя человеческими фигурками для масштаба, на фоне того, что осталось от рейхсканцелярии.

  Листовки тихо, как первый снег, сыпались и на стопятидесятитысячную армейскую группу окруженную в районе Котбуса, и на части, спешно занимающие позиции на передних и задних скатах Зееловских высот, и не очень понимающие, что именно им приходится защищать. После грандиозной ночной бомбежки, сокрушившей город, почти непрерывно продолжались бомбежки не столь масштабные, но предельно методичные, переводившие на щебень то, что еще возвышалось. Чудо: каждый раз после этого что-то еще все-таки горело. Судьба эсэсовских частей, занявших оборону в лесном массиве к северо-западу от Берлина, оказалась особенно страшной: они почти в полном составе погибли в грандиозном пожаре, уничтожившем лес. Даже те, кто сами и засыпали его тысячами напалмовых бомб в жарком августе 1943 года, - аккуратно, от опушки - к центру, - говорили: "Врагу не пожелаешь".

  Берлинское (или где оно находилось на самом деле?) радио и впрямь что-то молчало уже который день.

  А вы и поверили? Разве можно верить врагу? Фюрер уже давным-давно прорвался в Тюрингию и будет руководить сопротивлением из неприступного убежища в горах. Как, вы разве не знаете? Ханна Райч вывезла его на особом самолете с ДВОЙНЫМ двигателем, более быстром, чем любые истребители. Да никакая не шлюха Райч, а генерал Бауэр. Чушь. Да, фюрер улетел, но не в Тюрингию, а в Гватемалу, а дальность у того самолета 11473 километра. Эх, вы, наивные. Не в Гватемалу, а в Англию. ???!!! А чего вы удивляетесь? Думаете, Гесс даром, так просто туда улетел? Не-ет, у фюрера с Черчиллем давно все обговорено. Чтобы, значит, большевикам в Германию хода не было. Бабьи сказки. Фюрер действительно улетел, но его самолет сбили "Хвостатые Иваны", и никто не спасся. Причем тут самолет? Да вы знаете, сколько под Берлином секретных тоннелей нарыто? Раз в двадцать больше, чем открытых. Есть прямой до самых Альп, а есть до секретной базы подводных лодок. Хорошо. Спасся или не спасся, а все равно не командует. Ты думай, что говоришь. Да я про то, что из той дыры, может, и связи никакой нет. Пока протянут, - это ж сколько времени пройдет? Не-ет, камрады, а фотография все равно страшная какая-то. Агитация, не верю. Ты в Берлине бывал? Видел? Нюхал, чем пахнет? А я видел, и с тех пор во все верю. Ладно, фюрер или не фюрер, а нам-то что пока делать? Ты солдат. Вот и исполняй свой долг, как солдат. Я солдат старый, и вижу, что мы сидим в собственном дерьме посередине голого, как плешь, поля, где, как ни крути, не укроешься. Ты не понял, камарад, это такая тевтонская военная хитрость: навалить кучу до неба и, значит, в ней укрыться. А артиллерия наша где? На дороге оставили? Между прочим - траншеи еще до нас выдуманы. Вот угостит нас "иван" "супом с клецками", горя-аченьким таким, - пробовал? - много тебе эти траншеи помогут. Только что на похороны тратиться не придется. Слушай, - иди, и сдайся! Только не смерди тут. Посмотрим, кто в первых рядах сдаваться-то пойдет. Уж точно не я. Не знаю, как у вас, а наш лейтенант на позиции все реже появляется, с прочим офицерьем пьет все время, не просыхает. А я с ним второй год, на него не похоже. А оберста так и вообще давно не видно. Михель, ординарец его, ну рыжий такой, знаешь? Говорил, что герр оберст давеча цивильный костюм примерять изволил, и не один. Вот так-с! А жратву с утра не привозили, и патронов... А, что там говорить! ... А правда, - чего мы ждем-то?