„Колокол“ усиливается доказать, что мнения якобинских статей, вкравшиеся в журнал Казанской академии, принадлежат академии. Несправедливо. Появление этих статей было только следствием случая: едва они явились, как и перестали являться. Постоянно в Церкви возникали ложные учения, во главе которых часто были высшие лица иерархии, самые патриархи. Ужели по этой причине ложные учения сделались неотъемлемою принадлежностию Церкви, ее учением? Церковь, отвергши их, доказала, что они ей чужды, а они, проповедуя чуждое Церкви, доказали о себе, что они чужды Церкви (1 Ин. 2; 19). Так и академия, отвергши статьи якобинского направления, доказала, что и статьи и направление их ей чужды.
Ложные учения являлись и будут являться: таково свойство падшего духа человеческого. Столкновение ложных мнений с истинными должно быть и в настоящее время. Академии суть арены столкновения мнений произвольного и невольного. По этой причине на них преимущественно обращено внимание высшего духовного начальства.
Видим из церковной истории, что многие достопочтенные и ученые люди ошибались, принимали или и изобретали лжеучения. Когда же они, будучи обличены, отказывались от своих неправильных мнений, то временное уклонение их от истины не ставилось Церковию им в вину. Одно упорство в ложных мнениях влекло за собою отсечение от Церкви. Но и такое отлучение продолжалось только до времени раскаяния, нераскаянность делала отлучение решительным.
Епископ Игнатий должен отдать справедливость единодушию и единомыслию партии, к которой принадлежит издатель „Колокола“. Издатель из Англии требует для Игнатия ссылки на Алеутские острова, то же самое Игнатий слышал в последние дни своего пребывания в Петербурге от якобинцев и от глупцов, увлеченных якобинцами. Это желание выражали ему в глаза. „Вас бы, — сказал ему некоторый добрый, давнишний знакомый, — на Кавказ или в Камчатку“. Он отвечал: „С большим удовольствием поехал бы в Камчатку, если б не препятствовало расстроенное здоровье“. Судьба избрала для епископа Игнатия Кавказ.
Окончим эти печальные замечания искренним сердечным желанием, чтоб крестьянский вопрос решился благополучно к радости и счастию народа и царя без беспорядков, без потрясений государственных, чтоб звон заграничного якобинского „Колокола“ и других якобинских колоколов и колокольчиков не возмутил спокойствия народного, чтоб свобода помещичьих крестьян была для них и для всей России даром царя, а не следствием замыслов, планов, возгласов якобинских.
1860 года февраля дня
Ставрополь Кавказский».
Глава XV
Обличение зловредного направления в «Православном собеседнике», сделанное епископом, совпало с другими его мнениями и отношениями, возбудившими противление ему в ректоре семинарии архимандрите Германе. Человек молодой, горячий от природы, не чуждый своих сословных антипатий, он стал их проявлять с резкостию, до забвения приличий.
Так однажды на обеде у преосвященного, где кроме него были инспектор семинарии архимандрит Исаакий и соборный ключарь протоиерей Граников и из мирян управлявший губернией брат преосвященного, архимандрит Герман с разгорячением говорил о помещичьем праве как о зле, как бы произвольно измышленном и практикуемом дворянством и призывающем справедливые карательные меры, предлагаемые статьями «Колокола», совершенно социалистского образа мыслей.
В другой раз также до неприличия разгоряченно, в доме у преосвященного, при посторонних посетителях начал оспаривать против преосвященного мысль и убеждение последнего о необходимости преподавания татарского языка в духовных училищах и семинарии Кавказской епархии, которое он отменил и, вопреки распоряжения учебного академического начальства, самовольно заменил эти часы в семинарии преподаванием французского и немецкого языков.
Такое настроение о. ректора объяснялось сближением его, с одной стороны, с директором Ставропольской гимназии И. М. Неверовым, человеком направления — в религиозном отношении — протестантского, в светском — в направлении Герценовском, и решительно враждебно расположенного как к епископу, так и к брату его, начальнику Ставропольской губернии Брянчанинову, обличившему и восставшему против его системы воспитания юношества, в которой Неверов поставил целию — развитие свободы мыслей, не стесняя их никаким критическим анализом. С другой стороны, о. Герман сблизился с протоиереем Крастилевским, в семействе которого находил приятное препровождение свободного от занятий времени.
В феврале месяце (9 числа) 1859 года за № 1859 обер — прокурор Синода потребовал через епископа мнения семинарского правления и самого епископа о нуждах Кавказской семинарии по предмету ее образовательного благоустройства. 4 мая, за № 38, представляя мнение ректора по сказанному вопросу, епископ, находя это мнение во многих отношениях очень основательным, ограничивал собственные свои замечания нижеследующим[212]:
«1. Необходимо семинарии располагать в отдаленных частях города, чтоб воспитанники семинарии имели как можно меньше общения с воспитанниками светских училищ, чтоб они были удалены от светских увеселений, а между тем имели всю возможность пользоваться не только прогулкою, но и созерцанием величия Божия в природе.
2. Нужно, чтоб в семинарии совершалось ежедневное богослужение по благообразному монастырскому уставу и отправляла его чреда человек из тридцати или сорока; это не отвлечет воспитанников от занятия науками, а благовременно ознакомит их с церковным богослужением и доставит много понятий церковных о разных предметах богословия, чего при обыкновенном служении в приходских церквах получить трудно.
Замечено мною в течение моей иноческой жизни, что благолепное служение с особенною силою действует на молодых людей и оставляет на них впечатление на всю жизнь: оно внушает им чувство особенного благоговения ко всему, относящемуся к Церкви. Такое замечание подкрепляется и наблюдениями здесь: в Крестовой моей церкви заведено монастырское служение, в праздники, кроме певчих, приглашены к нему воспитанники семинарии поочередно, они принимают участие в отправлении благолепного служения с величайшим усердием, даже с разгорячением, чем ясно выражается благотворное действие такого богослужения на их души.
3. Необходимо преподавание пространной церковной истории. Такое преподавание даст воспитанникам решительное православное направление, между тем как ныне во многих заметно направление неопределенное: по причине такого неопределенного направления они не могут действовать сильно на иноверцев. „История“ преосвященного Иннокентия — более пространное оглавление истории, чем история: в ней нисколько не выражены характеры исторических лиц. По этой причине впечатления, производимые ею, крайне слабы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});