будущее. Я могу слушать ее часами, не уставая.
Я тоже с ней разговариваю, не скрывая ни малейших подробностей. Она знает о моем детстве и школьных годах, о моих промахах и маленьких победах на льду и вне его. То, что я отвез ее в гости к маме и она наконец-то открылась мне о своем бывшем, изменило все.
— Когда ты сказал, что встанешь рано, я подумала, что ты преувеличиваешь.
Ава подходит ко мне, обхватывает мой торс сзади и прижимается щекой к моей спине. Она теплая и пахнет ее любимым ванильным гелем для душа.
Тот самый, который она купила и оставила в моей ванной, занимая все больше и больше места в этой квартире.
Некоторые парни взбесились бы, но мне это, не скрою, нравится. Мне нужно, чтобы она была рядом со мной каждую минуту, потому что она дополняет меня и заставляет чувствовать себя желанным.
— Хочешь, я помогу тебе с завтраком?
Смотрю на нее через плечо, пробегая взглядом по ее лицу и растрепанным косам. Она еще сонная, и мое сердце замирает от счастья. То, что я чувствую к ней, переполняет меня и каждый раз выбивает из колеи. Она — лучшее, что случилось со мной за всю мою жизнь.
— Нет, я позабочусь о тебе сегодня утром.
— Звучит многообещающе. — Ава подмигивает мне и отходит назад, проходя к столу, садясь. — У нас есть несколько часов до игры. Что мы будем делать?
— Разве тебе не нужно заниматься? — Спрашиваю я, наливая кофе в две кружки.
— Нет. Я закончила все задания в четверг.
— Ты определенно пришла подготовленной.
Повернувшись, я иду к столу и ставлю на него наши кружки. Затем возвращаюсь обратно, беру две миски с овсянкой и возвращаюсь к ней. Как только Ава видит, что мы едим, она дуется.
— Это не мой любимый завтрак.
— Я знаю. — Смеясь, хватаю со столешницы пачку M&Ms. Разрываю ее и бросаю несколько конфет в наши миски. — Лучше?
— С M&Ms все становится лучше. — Говорит она мне с укором. Ава съедает ложку, и когда она начинает улыбаться, я понимаю, что ей это нравится. — Ты рад игре?
— Да, но я не хочу об этом говорить. Только не в день игры. Считай это суеверием. — Заявляю я, она смотрит на меня, приподняв бровь. — У всех нас есть свои странные привычки, маленькая мисс «Я люблю судить других».
Ее рот открывается, а глаза округляются. Она хватает со стола салфетку и бросает ее мне в лицо.
— Я тебя не осуждаю.
— Я знаю, что не осуждаешь; я тебя дразню. — Я облизываю губы и беру в руки свою кружку. — Как насчет того, чтобы посмотреть что-нибудь?
— Например?
— Мы всегда можем посмотреть что-то новое или продолжить «Игру престолов». — На днях она сказала, что ненавидит меня, потому что я заставляю ее смотреть все серии с самого начала, а она хочет пропустить все до четвертого сезона. — Что скажешь?
— Я говорю, что тебе нравится мучить меня, Колтон. — Ава с улыбкой покачала головой. — Но ладно, пусть будет «Игра престолов». Джон Сноу и Дейенерис всегда будут моими фаворитами.
Прекрасное утро. Я воодушевлен игрой, предвкушая нашу победу и поражение Джефферсона.
Пока мне не звонит доктор Стюарт. Он спрашивает меня о моих планах навестить маму завтра. Он говорит, что она хочет поговорить со мной, и это невероятно важно.
— Ты в порядке? — Спрашивает Клэй во время перерыва перед третьим уроком.
Я качаю головой, дыша через ноздри. Взять себя в руки еще никогда не было так сложно. Я позволил своим заботам захлестнуть меня. Это выходит из-под контроля, даже если мы выигрываем.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Все в порядке. Спасибо. — Бормочу я, глотая воду.
Закрыв глаза, я представляю себе прекрасное лицо Авы.
Она — лесной пожар, вышедший из-под контроля, усиливающийся с каждым ударом сердца, с каждым вздохом.
Или она — маленький, но нежный костерок, проникающий в каждую косточку, укрывающий меня своим теплом.
Она хочет проводить со мной время, в то время как я ей совсем не нужен. Для кого-то это может показаться ерундой, но Ава помогла мне провести границу между тем, чтобы быть желанным, и тем, чтобы быть нужным. Это огромная разница, и у меня сердце щемит в груди, когда я понимаю, что она хочет, чтобы я был рядом с ней. А сейчас я предаю ее.
Бардак в моей голове мешает мне ясно мыслить, а ее бывший продолжает кататься по льду, как гребаная звезда.
— Это из-за бывшего Авы?
Клэй наклоняется ближе.
— Он тут ни при чем.
— Тогда что? Ты с ней поссорился?
— Ради всего святого, Роджерс. У нас все хорошо. — Шиплю я, вставая со скамейки, возвышаясь над своим лучшим другом. — Сегодня я получил кое-какие новости о маме, и это перевернуло мой день.
Клэй поджимает губы, видимо, решая, стоит ли ему злиться на меня за мою вспышку или нет. Я знаю этого ублюдка как свои пять пальцев, а он слишком любопытен для своего же блага.
— Как она? Есть ли шанс, что ей станет лучше?
Что это, черт возьми, такое? Это что, розыгрыш? Или, может, я все еще сплю? Откуда он вообще знает о состоянии моей мамы? Зловещие и гнетущие мысли занимают все места в моем сознании, а это никогда ничем хорошим не заканчивается.
— Она в порядке. Как обычно.
Я поворачиваюсь к двери, пока тренер заставляет нас всех вернуться на лед. По крайней мере, вопросы Клэя сделали одно: я ни за что не позволю этому ублюдку Джефферсону сорваться с крючка. Я слишком взвинчен, чтобы вести себя хорошо.
— Кольт? — Я встречаю взгляд Клэя. Я только молюсь, чтобы он не усугубил мое положение… безуспешно. Он поднимает мои чувства на такой уровень, о котором я даже не подозревал. — Если я ничего не говорю, это не значит, что я не знаю. Я всегда любил миссис Ти и желаю ей только самого лучшего.
Он встает со скамейки и проходит мимо меня. Я застываю на месте. Никогда бы не подумал, что этот день окажется таким странным. Провал моих планов отомстить за Аву станет последним гвоздем в мой гроб. И, черт возьми, этого не произойдет.
Последний период проходит быстро. Мы ведем 3:1, поэтому играем от обороны, заранее планируя ходы и тактику, и это определенно срабатывает. Наши защитники выполняют свою работу на отлично, сражаясь в углах, делая чистые, четкие передачи и блокируя броски. Поддержка