Аликс не терпелось рассказать Джареду, что говорил Калеб о дневнике Валентины. Когда дождь прекратился и сквозь тучи проглянуло солнце, Калеб объяснил ей, где, возможно, спрятан дневник. Минуту спустя, посмотрев в сторону чердачного окна, он объявил, что должен идти.
— Так вы вампир, и солнечный свет обратит вас в прах? — спросила Аликс, поддразнивая его.
— Что-то вроде того, — улыбнулся он.
После ухода Калеба чердак больше не казался волшебным. Он превратился в самый обычный чердак, большой, переполненный всяким хламом. Здесь хранилось слишком много коробок и слишком много тайн. Аликс присела на маленький диван, ей хотелось, чтобы сияние свечей и музыка вернулись. Чтобы вновь в освещенном зале закружились красивые дамы в длинных платьях.
Вскоре голод погнал Аликс вниз, на кухню. Сидя за столом, она задумалась обо всем, что видела и слышала на чердаке. Теперь она начала сомневаться, что все это было в действительности. Воспоминания ее потускнели. Великолепные картины из прошлого, которые показывал ей Калеб, все больше напоминали кино.
— Калеб сказал, что Валентина вела дневник, — произнесла Аликс, перемешивая рис на сковороде.
— Правда? — без особого интереса отозвался Джаред. — Передай мне, пожалуйста, вон ту коробку.
Аликс вручила ему пачку крекеров. Ревность ревностью, но ей необходимо было сообщить Джареду о дневнике, ведь это могло оказаться важным.
— Калеб думает, что дневник был спрятан в печи, что стояла в подвале прачечной, где Валентина обычно варила свое мыло. Он говорит, что строение сгорело вместе с домом.
— Я никогда не слышал о других постройках на этом месте.
Аликс выложила рис с креветками на блюдо.
— Калеб сказал, что Парфения нарисовала карту усадьбы, и там обозначена прачечная. Эту карту я и пыталась найти в коробках, которые перетащила с чердака в гостиную. Если мне удастся отыскать карту Парфении, возможно, мы сможем откопать на пепелище дневник Валентины и раскрыть тайну ее исчезновения. Но потребуется не одна неделя, чтобы разобрать все документы в тех коробках. Я подумала, может, ты мне поможешь?
— Ты не могла бы присмотреть за Тайлером, последить, чтобы он не спрыгнул с этого стула? — спросил Джаред, вставая.
— Конечно. Куда ты?
Но Джаред не ответил. Выйдя из кухни, он вскоре вернулся с лэптопом в руках.
— Возможно, Парфения нарисовала карту, чтобы показать ее родным в Уорбруке, и тогда она может оказаться среди писем, которые привезла с собой Джилли.
— Отличная мысль, — обрадовалась Аликс, втайне надеясь, что ей не придется перебирать старые бумаги в бесчисленных коробках.
Джаред отправил сообщение Кену, чтобы тот спросил Джилли о карте, потом закрыл компьютер и посмотрел на Аликс.
— А теперь мы можем хоть ненадолго перестать говорить о Калебе?
— Конечно, — сказала она, но отвернулась, чтобы скрыть обиду.
После ужина заехала мать Тайлера и, рассыпавшись в извинениях, попросила оставить мальчика на ночь. «Я не против, — ответил Джаред, — но мне нужно спросить Аликс». Он изложил ей суть дела, и она охотно согласилась. Аликс успела привязаться к шустрому, забавному малышу.
— Я понятия не имела, что значит заботиться о ребенке, — сказала Аликс, глядя на море. Они уложили Тайлера спать в детскую кроватку, которую достал из чулана Джаред, и оставили открытыми все окна и двери в доме, чтобы услышать, если малыш вдруг проснется и заплачет. Аликс привалилась спиной к старой гребной лодке, лежавшей вверх дном на песчаном берегу позади дома рядом с двумя другими. Джаред вытянулся на песке, положив голову ей на колени; она задумчиво гладила его волосы. — Мне кажется, я никогда в жизни так не уставала.
— Это приятная усталость? — спросил Джаред.
— Очень, очень приятная. — Аликс обвела глазами старый дом и в который раз восхитилась изяществом замысла Джареда Монтгомери. — Как вышло, что тебе доверили реконструкцию этого дома? Ты ведь был еще мальчишкой.
Лежа с закрытыми глазами, Джаред улыбнулся своим воспоминаниям.
— Мой отец годами жаловался, что наш ветхий дом вот-вот развалится, но не знал, как этому противостоять. Укрепить стены и соорудить пристройку? Или надстроить еще один этаж? Нанять архитектора? Этого ему меньше всего хотелось, потому что пришлось бы выложить немалую сумму.
— Но у него был ты?
— Не знаю, что натолкнуло его на эту мысль, но однажды он повернулся ко мне и сказал: «Седьмой, почему бы тебе не нарисовать план пристройки, это сэкономило бы мне кучу денег?» Отец пошутил, но я принял его слова всерьез.
— Сколько лет было тебе тогда?
— Одиннадцать. — Разомкнув тяжелые веки, Джаред посмотрел на Аликс.
Она поняла, что он хотел сказать. Это случилось за год до смерти отца Джареда.
— И что было дальше? — мягко спросила она.
— Идея захватила меня. Я не мог думать ни о чем другом. Не спал три ночи. Я не умел чертить и ничего не знал о строительстве, но начал делать наброски.
— Образ будущего дома уже сложился у тебя в голове?
— Думаю, да. Мама видела, что я не сплю и почти не ем, но не говорила об этом папе. На четвертый день она приготовила наш любимый обед — морские гребешки с поджаренными на гриле кукурузными початками — и велела мне показать свои рисунки отцу.
— Ты волновался? — Аликс невольно вспомнила, как в первый раз показала Джареду свой макет часовни. От волнения и страха у нее дрожали руки.
— Ужасно. Я понимал, что взялся за взрослую работу, и не представлял, что буду делать, если отец посмеется над моими примитивными рисунками.
— Но он не поднял тебя на смех.
— Нет. Папа похвалил рисунки, назвал их замечательными и сказал, что на следующий год мы начнем перестраивать дом. Но… — Джаред пожал плечами.
Ему не было нужды продолжать. Аликс знала, что отец Джареда погиб, а дом удалось перестроить лишь несколько лет спустя, когда на острове появился Кен.
Она встретила настойчивый взгляд Джареда. Глаза его горели ярким синим пламенем, но в них читалось не желание, а что-то иное.
— Что? — спросила она, не вполне понимая, что он пытается сказать.
— Понимаешь, бывают моменты, когда истина открывается со всей ясностью. Этот старый дом был немногим больше лачуги, но я увидел, каким он станет в будущем. Я лишь нарисовал то, что увидел, вот и все. Тебе знакомо это чувство?
— Да, — сказала Аликс. Но Джаред, похоже, сказал еще не все, и она по-прежнему не догадывалась, к чему он клонит.
— У меня было много женщин, — тихо произнес он. Аликс затаила дыхание. Неужели Джаред хочет поговорить об их будущем? О ней? Пристальный мужской взгляд словно пронзил ее насквозь; Аликс почувствовала, как волоски у нее на затылке встали дыбом. — Иногда ты просто знаешь, и все. Идет ли речь о домах или о людях.