– Слегка засуетился? Ты, наверное, шутишь, Колин. Мужчина хватает свою жену, заталкивает в экипаж и сломя голову мчится в парк за сестрой.
Колин усмехнулся, представив эту забавную картину.
– Ладно, он проявил излишнюю бдительность. Но я-то нет.
Алесандра совсем не элегантно хмыкнула.
– Разве я не видела, как ты на ходу вскочил в их экипаж, чтобы тебя не оставили?
– Бдительность – мать безопасности, Алесандра.
– И все из-за пустяка, – сказала она. – Кэтрин умерла бы от стыда, если бы вы с Кейном схватили ее. Слава Всевышнему, Морган привез девушку домой прежде, чем братцы выследили ее! Между прочим, в этом есть доля моей вины.
– То есть?
– Это я всех втянула, – призналась Алесандра. – Не хотела напрасно волновать твоих родственников.
– Они и твои родственники, – напомнил Колин жене.
Алесандра кивнула.
– Как ты думаешь, почему Виктория отказала Моргану?
Перемена темы не удивила Колина. Он уже стал привыкать к тому, что мозг его жены перебегает от одной мысли к другой. Эта женщина обладала чрезвычайно сильной логикой и дьявольской проницательностью, и по этой причине он больше не отмахивался от ее суждений. Она ни в коей мере не считала Нейла преступником, да Колин и сам не был уверен в этом.
– Морган по уши в долгах и может потерять свои поместья.
– Откуда ты это знаешь?
– Сэр Ричардс мне сказал, – ответил Колин. – Возможно, Виктория считала, что достойна лучшей партии.
– Да, – согласилась Алесандра. – Вполне возможно.
– Сердце мое, не пора ли нам спать? Алесандра поспешила отойти от кровати и поставила таз с водой на скамеечку у окна. Сняв влажную ткань с его ноги, она свернула и положила ее рядом с тазом,
– Колин, ты чувствуешь себя виноватым из-за того, что не слушал меня, когда я пыталась поговорить с тобой о Виктории?
– Дьявол! Да, я чувствую себя виноватым! Каждый раз, когда ты касалась этой темы, я повторял тебе, что твои подозрения напрасны.
– Хорошо.
Он приоткрыл один глаз и посмотрел на нее:
– Хорошо? Ты хочешь, чтобы я чувствовал себя виноватым?
Алесандра улыбнулась:
– Да.
Она сняла халат, повесила его на спинку кровати и принялась расстегивать ночную рубашку.
– Хорошо, потому что я получила преимущество в переговорах.
Колина позабавила такая официальность. Вид у нее был уморительно серьезным.
– И о чем же точно ты хочешь вести переговоры?
– О том, как мы будем спать. Я собираюсь всю ночь проводить в твоей постели, Колин. Тебе больше нечего возразить.
Алесандра оставила свои попытки расстегнуть ночную сорочку и поспешила забраться в постель. Вероятно, Колину будет гораздо труднее отклонить ее требование, если она окажется рядом с ним. Алесандра натянула на себя одеяло, взбила подушку и вполголоса сказала:
– Если чувство вины тебя не убедило, то мне придется напомнить тебе о моем деликатном положении. Ты не можешь ни в чем отказывать матери своего ребенка.
Колин рассмеялся. Он повернулся на бок и обнял жену.
– Ах ты, мой маленький дипломат! – протянул он. – Любовь моя, дело не в том, что я не желаю спать с тобой, просто я встаю по ночам и не хочу будить тебя. Ты должна отдыхать.
– Ты меня не разбудишь, – ответила она. – Сегодня пришло длинное доброе письмо от матери-настоятельницы, – вспомнила Алесандра. – Я оставила его на твоем столе, чтобы ты прочитал. Теперь вокруг «Каменного рая» цветут розы. Возможно, в следующем году, когда ты повезешь меня посмотреть на замок, цветы так же будут цвести. Это достойное зрелище, муж мой!
– Господи, неужели я и в самом деле владелец замка?
Алесандра прильнула к мужу.
Мать-настоятельница умудрилась высвободить деньги из банков. Конечно, я никогда не сомневалась в ее способностях. Она блестяще справилась с этой нелегкой задачей.
Колин был доволен такими новостями. Ему не хотелось, чтобы хищник-генерал получил хоть какую-то крупицу наследства Алесандры.
– Теперь Дрейсон перестанет волноваться, – заметил он, – поскольку деньгам наконец-то ничего не грозит в банке…
– Боже правый, Колин, неужели ты думаешь, что мать-настоятельница перешлет нам деньги?
– Я думал…
Е смех прервал его:
– Смешно! Отобрать денежки у генерала было вовсе не трудно, но пытаться заполучить их у матери-настоятельницы – вот уж напрасный труд.
– Почему? – спросил Колин, все еще ничего не понимая.
– Потому что она монахиня, – ответила Алесандра. – А невесты Христовы принимают подаяния – денежки. И никогда от них не отказываются. Если уж генерал не был большим препятствием для матери-настоятельницы, то ты, муженек, и подавно. Наверное, это Бог послал им мое наследство. Кроме того, я оформила на него дарственную. И в монастыре наверняка используют этот дар Божий во благо. Дрейсон покудахчет немножко, а потом забудет об этом.
Колин наклонился и поцеловал ее:
– Я люблю тебя, Алесандра.
Она как будто ждала момента его признания и тотчас же перешла в наступление:
– Возможно, ты и любишь меня немножко, но, конечно, не так, как Натан любит Сару.
Ее слова озадачили Колина. Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. Алесандра не улыбалась, но почему-то избегала его взгляда. Похоже, эта малышка опять что-то замышляет.
– Как ты можешь так говорить?
Она не обратила внимания ни на его обиженный голос, ни на вопросительный взгляд.
– Я снова веду переговоры, – объяснила она.
– И чего же ты теперь хочешь? – Колину с трудом удалось сохранить серьезность. Ему снова хотелось рассмеяться,
– Вы с Натаном собирались воспользоваться наследством Сары, и я прошу, нет, я требую, чтобы ты взял точно такую же сумму из моего наследства. Это будет по справедливости, Колин.
– Алесандра…
– Мне не нравится, когда мной пренебрегают, муж мой.
– Пренебрегают? Господи, с чего это ты взяла?
– Мне сейчас очень хочется спать. Подумай о справедливости моей просьбы и дай мне знать об этом завтра. Доброй ночи, Колин.
Просьба? Он усмехнулся. Она просто-напросто требовала. Колин знал, что Алесандра уже все решила; знал он также и о ее непомерном упрямстве, идущем иногда даже себе во вред. Она не отступится. По ее тону Колин понимал, что задел ее за живое.
– Я подумаю об этом, – наконец пообещал он. Алесандра его не слышала – она уже крепко спала.
Колин задул свечи, обнял жену и через несколько минут тоже уснул.
Еще не все слуги отправились спать. Фланнеган находился внизу, наводя последний лоск. Он велел своей сестре вытереть пыль в гостиной, а теперь тщательно протирал упущенные ею места. Фланнеган был чрезвычайно старательным, к тому же стремился во всем достичь совершенства. Он боялся, что его сестры по неопытности поначалу будут допускать промахи в новой для них работе, и поэтому взял на себя труд все досконально проверять, как самый настоящий наставник.