их. Ты самая потрясающая женщина в этой таверне.
Сомневаюсь, что Лор объективен, но разве это имеет значение?
Эйрин пробирается сквозь толпу оборотней с кожаным мешочком, который она раскрывает на ближайшем столе, в том месте, которое мой отец уже освободил от тарелок.
Он обращает на меня свои тёмно-коричневые глаза.
— Готова, ínon?
Я сжимаю руку в кулак, впившись пальцами в пока что единственную отметину на своём теле. Несмотря на то, что перо на моей щеке не избавит меня от клейма Данте, я не могу дождаться, чтобы показать миру, какому королю я на самом деле принадлежу.
ГЛАВА 61
— Было больно? — спрашивает Фибус, проводя деревянной расчёской по моим чистым и порядком увлажнённым волосам.
— Не так больно, как твои расчёсывания.
Я не могу оторвать глаз от изящного пера, вытатуированного под моим левым глазом. Кожа в этом месте всё ещё припухшая и слегка покрасневшая, но я уже могу сказать, что это произведение искусства. Я поворачиваю голову вправо, чтобы лучше его разглядеть, пока Сибилла сражается с завязками на атласном корсете моего фиолетового платья.
— Ты знаешь, что вороны не женятся в золоте как фейри? Они женятся в тёмных одеждах — чёрных, сапфировых… фиолетовых.
Сибилла говорит об этом как бы между прочим, словно это всего лишь факт, а не то, чем на самом деле являются её слова — неприкрытым намёком.
Фибус закатывает глаза.
— Слишком толсто, Сиб.
— Я всего лишь хочу сказать, что если Фэллон желает появиться на празднике в этом платье, я уверена, что никто не будет против совершить подобный ритуал. Я имею в виду, что все сейчас в сборе и очень рады.
Нонна и мамма материализуются в старом пятнистом зеркале над раковиной Рида, но затем исчезают, и в отражении появляется Дайя в человеческом обличье и покрытая чешуей.
— Я не выйду замуж без нонны и своих матерей. А ещё Джианны и ваших родителей. Я очень хотела бы, чтобы они тоже присутствовали. Не говоря уже о том, что эта… — я растопыриваю пальцы и смотрю на переплетенные кольца, — руна должна исчезнуть.
Сибилла смотрит на Фибуса из-под ресниц и сжимает губы.
Взгляды, которыми они обмениваются, заставляют моё сердце замереть.
— Что?
Сибилла дёргает за шнурки платья, отчего весь воздух вылетает из моих лёгких.
— Ничего.
— Ну, же. Я, может быть, и отсутствовала некоторое время, но я хорошо знаю вас двоих. Эти взгляды определённо что-то значат.
Сибилла вздыхает.
— Для того чтобы собрать всех вместе, потребуется некоторое время. А тут ещё Владимир выставляет возмутительные требования в обмен на свой камень.
— Он прогнётся.
Фибус ещё раз проводит по моим гладким локонам.
— Лор заставит его отдать камень.
Я не сомневаюсь в том, что моя пара сможет прогнуть монарха Глэйса при помощи грамотно сформулированной угрозы или железного когтя, приставленного к нужному месту, но Владимир его союзник, а применение силы может нарушить их союз.
— Что ещё за требования?
— Оружие, сундуки с золотом и сделка с вашим покорным слугой.
Мы все переводим внимание на дверной проём небольшой ванной Рида, которую заполняет невероятно огромный мужчина.
Лор прислонился к деревянному косяку, его волосы мокрые после недавнего душа, руки скрещены на груди поверх облегающей чёрной футболки, в которой его плечи кажутся ещё шире.
— Владимир — король, который очень заинтересован в том, чтобы сохранить свой статус. И поскольку он знает, что мы сделаем всё что угодно ради этого камня, он решил, что наше предыдущее соглашение требует некоторых поправок.
При виде Лора, кровь начинает гудеть у меня под кожей и отдаваться в ушах ударами пульса. На какое-то мгновение я даже забываю, что мы обсуждаем, но затем Сибилла произносит имя «Владимир», и я тут же возвращаюсь в реальность.
— Разве не в его интересах уничтожить магический барьер?
— Даже самые смелые фейри боятся самых слабых шаббианцев. Ваша магия пугает и одновременно раздражает их.
Лор медленно проходится взглядом по фиолетовому шелку, в который я облачилась, и его золотые глаза одобрительно вспыхивают.
— Как ты думаешь, почему Пьер так сильно хотел себе жену-шаббианку?
— Владимир тоже хочет себе жену-шаббианку?
Лор резко переводит взгляд с платья на моё лицо.
— Ты уже занята. И не крысёнышем Регио, который шныряет под моим королевством.
Я закатываю глаза.
— Я не собиралась предлагать ему себя.
— Ты уже делала это раньше, — Сибилла пожимает плечами, увидев мой сердитый взгляд.
— Сиб, ты не думаешь, что вспоминать сейчас о Данте — слегка мелочно с твоей стороны?
— О, я имела в виду Пьера из Неббы, Фибс. Фэллон предложила ему брак в обмен на помощь в поимке Мириам.
Расческа выпадает из руки Фибуса.
— Ты предложила себя Пьеру… мяснику… Неббы?
— Во-первых, я блефовала, а, во-вторых, отчаянно пыталась найти Мириам.
Я бросаю взгляд в сторону Лоркана. Я, конечно, больше не дуюсь на него из-за его скрытности, но если бы он поделился со мной своими соображениями о местоположении Мириам, это очень облегчило бы мне жизнь.
— Я думала, что она сможет решить все наши проблемы.
Лор расплетает руки, отрывается от дверного косяка и заходит в ванную.
— Не могли бы вы ненадолго оставить нас с Фэллон наедине. Пожалуйста.
— Конечно.
Сибилла бросается к двери, но когда понимает, что Фибус не следует за ней, так как он слишком занят тем, что смотрит на меня, раскрыв рот, она возвращается, берёт его за руку и вытаскивает за дверь.
Когда они оказываются на другом конце маленькой комнаты Рида, я слышу, как он произносит слова «Пьер», «брак» и «пара». Ему определённо отвратителен мой тогдашний план. Это из-за того, что у меня уже была истинная пара, или из-за репутации короля Неббы?
Лор подходит ко мне ближе. Его лицо выглядит таким напряжённым, что я хмурюсь.
— Ты же не можешь всё ещё злиться на меня из-за Пьера, Лор?
Он накрывает ладонью мою щёку и проводит большим пальцем по моей новой татуировке в виде пера.
— Несмотря на то, что мне неприятны воспоминания о том дне и об том человеке, я не злюсь на тебя, птичка. Я злюсь на себя за то, что не рассказал тебе всего, что я знал.
— У тебя были на то свои причины.
— Не оправдывай мой поступок. Ты не только освободила меня, Фэллон, но и стала моей парой.
Он смотрит на моё маленькое перышко, и у него в глазах отражается буря эмоций. Когда я сглатываю, он опускает руку.
— Прости меня. Твоя щека, должно быть, всё ещё болит.
Я качаю головой.
— Мне не больно.
— Ты уверена?