в семье она не станет, а непыльная работа по распределению никуда не убежит. С этими мыслями Софка проводит каждый день в институте. Хорошо, что мать не преподавала в Московском юридическом: от вида дочери, по-барски развалившейся на парте, её Владленовна бы непременно разгневалась. С такой как Софа коммунизм не построить.
Впрочем, время уже не то. Никто не верит в светлое будущее, когда в магазинах шаром покати. Строили семьдесят лет коммунизм, а фиг вам. Кирпичи грозятся с грохотом свалиться на головы партийных небожителей. О том, что почва под ногами её отца вскоре может дать слабину, Голикова предпочитала не думать. Ветер перемен не всегда благосклонен к тем, кому и при прежнем застое жилось лучше, чем неплохо.
Потертые фолианты со сводами законов могли бы исследоваться Софой лучше, если бы не явственное желание бросить бесполезное учение к чертям собачьим. Родители перестанут краснеть по поводу и без, и просто махнут на Софу рукой. Взять ручку и написать заявление на отчисление! Что сложного? Бумага стерпит всё, пальцы не отвалятся, а Голикова просто выдохнет и пойдет дальше. Пусть сначала приторговывать каким-нибудь ширпотребом, в котором Софа никогда не знала отказа.
Пчёла бы ей гордился, как и восторгался первой тройкой в её зачетке.
— Удовлетворительно! Все по чину, ровно. Трёшник, красотка! Так это чё, за вот тот талмуд, который мы всю ночь по очереди писали? Курсач? В следующий раз постараюсь — четверку принесешь, напьемся в честь праздника.
— Тебе б повод квасить нарыть, Пчёл! Знаем мы, что вы там ночами строчите, голубочки. Заливает он… — вездесущий Космос на всё имел своё мнение, но в этот раз он совершенно прав. Злосчастную курсовую Софка готовила впопыхах, проспав все возможные сроки пересдач, и, естественно, постоянно спотыкаясь об Пчёлу, назойливо жужжащего под ухом. — У соседей-бедняг на хате как бы потолок трещинами не пошёл. Въехал, блять, дебошир какой-то рыжий, подругу свою привел.
— Холмогоров, заткнись уже! А то я не Лизка, и за рыжую морду сразу бить буду. Больно и в шнобель! — Голикова спешит изъять из рук Вити зачётную книжку, и положить её в сумку. — Подумаешь, что первая тройка! Говно случается. Под конец второго курса это должно было произойти. Я и не претендовала на почетное звание вундеркинда, куда мне, талантами обделенной.
— Так я горжусь, умница! Главное, чтоб не кашляла, а то мамка твоя переживать будет, она умеет шухер наводить, — Пчёле лестно, что инопланетные шутки не действуют на Софу. — Кос, учил бы Лизку, как родину любить! Пиздишь тут! Самый умный…
Лиза наблюдает за Пчёлой и Софой, не выбираясь из объятий Космоса. Погода в доме Голиковых сегодня и вправду теплая, несмотря на то, что Софка не ждала веселую компанию в гости, и не успела приготовить к столу ничего, кроме чая.
Однако половина хрустальной вазы с «Красной шапочкой» и «Мишками на севере» сметена под спор пчелиного дуэта и Космоса Юрьевича. Лиза спешит вставить свои пять копеек, припоминая старшему брату всё его нехитрые подвиги:
— Братец, не смеши мои штанины! Этот тройбан — твоя работка, сбил всю успеваемость наследнице профессорского звания.
— Корку свою не получила, а бочку катит, прокурорша. Репетировали мы экзамен, не понимаешь ты ни хрена! — Пчёлкин разводит руками, как крыльями, после бросая в Космоса цветастый фантик, сложенный в трубочку. — Чего ты, а, сестрица? Могла бы проверить брату, а нет, все, отрезанный ломоть, мать правильно на тебя сказала.
— Расслабляешься ты без соседства со мной, Витюша, — обёртка с изображением героини детской сказки неловким броском попадает в шевелюру Лизы, и недолго цепляясь за светлые локоны, летит прямиком в пчелиный лобешник, — мазила! Так-то…
— Нечего было к чудовищам всяким ходить, замуж захотелось ей, смотрите на эту наглую мордаху! — Пчёла растирает едва ушибленный лоб, привычным широким жестом поправляя рыжеватые волосы, и, приведя себя в порядок. — Прикинь, Софк, поженятся скоро, народят кого-нибудь. Я не выдержу второе нашествие пришельцев!
— На то они и пришельцы, чтоб тебя бесить, — если быть честной, то Софке и самой хотелось бы метнуться местами с Лизой и Космосом. Но Пчёлу нужно тянуть за уши, а грузить на свои хрупкие плечи балласт Голиковой не по силам, — а Лизке звезду героя на шею за выход в бурлящий космос!
— Грамотные, даже жук своим рылом везде суётся. Один я, как дурак, ушами хлопаю! — лишний раз возмущается Космос, напоследок корча физиономию для Пчёлы. — Как сын профессора заявляю — кончайте уже демагогию пороть! Философы, твою мать…
— Космос, тут идея есть, раз ты тоже из профессорского выводка. А тебя точно не подменили? — тая робкую надежду на ответ «да», спрашивает Софа. — Хотя гениальность, говорят, она через поколение, а мы, походу дела, эту гипотезу подтверждаем. Если первый блин комом, то остальные блинчики, может быть, мозгами выйдут.
— Не-а, я на папу с мамой похож, умный и красивый, сил нет, — на подобные вопросы у Космоса всегда один однозначный ответ, отдающий детскостью, с которым он говорил слово «мама», — и на вступительных математику умудрился на «отлично» сдать. Да, Лизок? Хороший и добрый?
— Сам себя не похвалишь, Кос, никто не похвалит, — Холмогоров уводит из-под носа Пчёлы последнюю конфету «Мишек на севере», и желанное лакомство оказывается в ладошке Лизы. — Мои любимые! Спасибо, солнце! Вот так бы сразу и сделал.
— Вот, блин, гады вы обожратые! — Витя театрально надулся, смотря на то, как младшая сестра довольно уплетает шоколад, благодарная Космосу за добычу. — Соф, нас грабят, как лохов. Прям уводят закрома, с носом оставляют.
— Хочешь жить — умей вертеться, Пчёл! — изрекает Кос, складывая голубой фантик в маленький самолетик, и сажая его на патлатую макушку возмущенного друга. — Кушай, милая, кушай, тебе ещё экзамены сдавать, как за двоих! Это мы заранее мзду взяли.
— Чего, космодром? Мзду? Тебе в рифму сказать, что я думаю о расхищении социалистической собственности на кухне этой чувихи?
— Кстати, в кабинете папки портрет вождя висит. Можете сразу пойти, поплакать. Особенно ты, Пчёл, за все пьянки.
— Ёбушки-воробушки, я много чё по пьяни-то трындел, всякое бывало! Софк, только не трещи, что я опять нажрался, и звал Ахиллеса! Это Санёк придумал, к нему все заявы.
— В любви клялся, жениться обещал, как я могла тебе не поверить? Короче, Пчёлкин, ты продолжай, мне ж интересно, что там в твоем черном ящике! Ты не очкуй, я понятливая, с тех пор сразу платье выбираю. Чтобы с твоими грязными кедами смотрелось.
— Земля, прощай! Всюду подстава, даже ты Кос! Еханный бабай…
— Пчёла, не дрейфь, я в тебя верю! Вспоминай свои пьяные подвиги,