Читать интересную книгу Желтый дом. Том 1 - Александр Зиновьев

С. Но люди этот свой жизненный путь могут проход различно — плохо, хорошо, скучно, весело, интересно, сыщенно, бедно. Идея прогресса и состоит в том, чтобы стремиться к лучшему жизненному пути для людей. Вот например, самолеты и телевизор...

П. Это еще неизвестно, являются они благом или нет. Я вообще на самолетах еще не летал. И в телевизор почти не гляжу. Но обделенным себя не чувствую.

С. Ну а чистые простыни? А ванна? А зубные врачи? А книги? А автомашины? Прогресс есть объективный факт. И довольно приятный.

П. Это продукт жизнедеятельности людей, а не цель. Нормальная человеческая жизнь не есть жизнь во имя прогресса. Поступки людей имеют конкретные причины и мотивы. Жизнь во имя прогресса есть насилие над человеческой душой. Это противоестественно.

Т. Какая скука!

Ж. Тань, пойдем ко мне. Васька ушел. Потушим свет Запремся.

Т. Всему свое время!

Ж. Почему ты такая непорочная? Ну дай хотя бы подержаться!

Письмо старой чекистки

В КГБ пришло письмо Тваржинской, в котором она писала, что МНС делает огромной важности дело в борьбе с антикоммунизмом, что он очень способный ученый, что он на верном пути, что коммунисты отдела ручаются за него и т.д. А эта сука Леночка все еще функционирует, сказал Генерал, прочитав письмо. Сколько крови она нам в свое время попортила! Сколько хороших чекистов из-за нее к стенке поставили! Простить такое?! Никогда и ни за что! Как движется дело с группой МНС? Надо, пожалуй, ускорить.

Современная трагедия

— В современной пьесе нельзя без музыки и песен, — сказал Берия. — Пусть последующие события происходят на фоне звуков гитары и романтической молодежной песни. Что-нибудь в таком роде:

Ты уедешь к северным оленям,

К сусликам на юг уеду я.

Предлагаю песню и музыку сочинить свою, — сказал Железный Феликс. — Насколько мне известно, Маркс в юности писал стихи, Энгельс играл на гитаре и пел романсы. Музыкальные способности Ленина общеизвестны. Он сочинил «Аппассионату» и «Замучен тяжелой неволей».

— Готово! — крикнул Маркс. — Слушайте!

Закон природы сей не нов.

Сейчас мы — юные пострелы.

Промчатся годы, в пердунов

Мы превратимся престарелых.

Пока твоя упруга грудь,

Пока, как штык, готовы члены,

Совокупляясь, не забудь

Возможность сладостной измены!

Сейчас мы девы и юнцы,

А завтра — бабы и мужчины.

А там уж ждем отдать концы

И чешем в заднице морщины.

Пока еще желанье есть

Раздвинуть женские колени,

Крепи и множь мужскую честь,

Мое родное поколенье!

Пусть в подворотне, впопыхах,

Мы отдаемся вам без меры.

И пусть в немыслимых грехах

Винят ханжи и лицемеры.

Пока за нравственной чертой

Готовы вы упасть на спины,

Своею женской добротой

Мы осчастливим вас, мужчины!

— Браво! — завопил Ленин. — Петь будем на мотив «Апассионаты»!

Явление четвертое

Таня танцует с красавцем грузином аспирантом Зурабом. Зураб пропустил свою ногу между ног Татьяны, так что та почти висит на его коленке. Правую руку Зураб держит на ягодицах Татьяны.

3. На вас сегодня те, с цветочками?

Т. Они самые. Ваши любимые.

3. О чем вы изволили беседовать с этим глубокомысленным юношей?

Т. О прогрессе.

3. О прогрессе чего? Прогресс не бывает прогрессом вообще, он всегда есть прогресс чего-то конкретного. Прогресс в технике — одно, а прогресс в сексуальных отношениях другое. В нашем ханжеском обществе боятся вообще говорить о сексе. Стоит сказать что-то самое невинное, например о групповом совокуплении, как все стыдливо опускают глаза. Мы в этом отношении отстали от Запада на всю советскую власть, а то и больше.

Т. Простите, а что вы имеете в виду, говоря о групповом совокуплении?

3. Когда в половом акте участвуют не два, а три и более человека. Например, две женщины и один мужчина, два мужчины и одна женщина. И вообще, если Х есть число мужчин, а У — число женщин, то X + У >=3. Есть другие определения, но это — самое доступное для начала. Причем имеется в виду одновременное участие всех в одном и том же половом акте. Если мужчина вступает в половой акт с двумя женщинами в последовательности, это два обычных акта, а не групповой акт. Групповой акт будет иметь место в том, например, случае, когда мужчина с одной женщиной совокупляется обычным путем, а другую удовлетворяет одновременно рукой или языком. Если хотите, мы можем встретиться и специально побеседовать на эту тему. Советую заглянуть в этическую  аудиторию.  Там  интересная дискуссия  ожидается.

Ж. Тань, пойдем ко мне. Васька ушел. Потушим свет. Запремся. Я тебя...

Люди и судьбы

Хотя трудящиеся в нашей стране влачат вполне обеспеченное и спокойное существование, хотя они уверены в завтрашнем дне, с ними все-таки иногда приключаются непредвиденные неприятности. Например, вознесся Хрущев на вершину могущества и уехал на недельку отдохнуть, будучи уверен не то что в завтрашнем дне, но и в следующем столетии. Приехал на солнечный юг, скинул московские шмотки, подставил пузо ласковому морскому ветерку и... И бац! Как будто и не было никакой вершины власти. Выгнали на пенсию, да еще под присмотр КГБ. А Подгорный?! С этим болваном судьба вообще сыграла злую шутку, недопустимую в отношении члена Политбюро ЦК КПСС. Во время заседания Политбюро, на котором собирались скинуть Брежнева, ему захотелось в туалет. Он и отпросился: разрешите, мол, дорогие соратники, по малой нужде сходить! Пожалуйста, сказали ему, а то чего доброго... Короче говоря, ушел Подгорный в туалет вторым лицом в партии и в государстве, будучи уверен в том, что вернется первым. А вернулся... Впрочем, говорят, что его прямо с унитаза и сняли. Самое обидное, говорил он впоследствии, что из-за малой нужды пострадал. Если бы еще из-за большой!..

Выше уже говорилось об аналогичном случае с Барабановым. Правда, случай с Барабановым куда серьезнее. Тут не желание пузо на солнце погреть и не желание помочиться, а политика замешана. Но все-таки обидно. Через жуткие сталинские времена прошел человек без сучка и задоринки, а в эпоху развитого социализма сгорел на глазах у либералов и диссидентов, и никто слова не пикнул в его защиту.

Когда сотрудников института загоняли на заседание большого ученого совета, посвященное литературному творчеству Леонида Ильича, никто не думал, что может произойти нечто непредвиденное. И с кем?! С самым трусливым доктором философских лженаук — с Субботичем. Сотрудники вели себя так, как и положено в подобных ситуациях. Одни ворчали по поводу этого очередного идиотизма, другие острили по поводу огромного объявления, вещающего о том, что на внеочередном заседании большого ученого совета академик Егоркин, ведущий специалист в стране по марксистской (можно подумать, что есть какая-то другая!) эстетике, сделает доклад о вкладе в марксистскую (опять-таки можно подумать, что есть какие-то другие!) социологию и эстетику в трудах выдающегося и т.д. и т.п. Леонида Ильича Брежнева. И даже Субботич вел себя привычным образом, приняв картинную позу и крича на весь институт, что слово «марксистская» в объявлении излишне, ибо в стране никакой другой эстетики и социологии нет, и даже вредно, ибо кое-кто может подумать (не все же имеют высокоразвитый интеллект!), будто у нас есть другая, немарксистская эстетика и социология.

Академик Егоркин говорил все то, что положено говорить в таких случаях, и только то, что положено говорить в таких случаях, — не зря же его выбрали в академики. Лишь в одном месте он допустил оплошность, нарушившую нормальный ход заседания. Превознося высочайшие литературные достоинства того места в книге Леонида Ильича, где автор целых пять страниц подряд рыдал по поводу двухнедельного расставания со своей обожаемой супругой, Егоркин пустился в великие исторические и литературные параллели. Он хотел было выдать это место доклада не по бумажке, а с чувством и на память, но не рассчитал силы и спутал Дездемона с Офелием, Паолу с Беатричем, Отеллу с Гамлетой, Петрарку с Данте и царицу Тамару с княжной Таракановой. Зал живо реагировал на затруднения Егоркина и всячески ему помогал. И общими усилиями запутались еще больше. Антисемит Ежов настаивал на сравнении любви Леонида Ильича к своей пожилой супруге с любовью Ромео к Джульетте, а его заместитель Рабинович — с любовью Ленина к Крупской и Энгельса к Марксу.

После перерыва начались прения по докладу. Первым на трибуну вылез Субботич. Ехидно усмехаясь, он сказал, что, если ему не изменяет память, Ромео было шестнадцать лет, а Джульетте и того меньше — пятнадцать. Леониду же Ильичу и его супруге было далеко за сорок, так что, сами понимаете... И хотя потом Субботич мямлил, что от этого острота чувств ничуть не снизилась, а описание ее превосходит самого Шекспира, его уже не слушали. Последующие ораторы в один голос клеймили Субботича за недооценку, непонимание и уступки. Бедный Субботич каждый раз вскакивал,  перебивал докладчиков  и  кричал,  что  его  неверно истолковали, чем вызывал всеобщее негодование. Егоркин в своем заключительном слове, поблагодарив всех прочих за ценные замечания, обрушил огонь критики на несчастного губботича. И в чем только он его не обвинял! Ученый совет единогласно принял решение обратить внимание, осудить и усилить. Председатель ЦК порекомендовал Секретарю партбюро завести на Субботича персональное дело. Цо палку не перегибать. На первый раз можно ограничиться постановкой на вид. Но чтобы для молодежи был поучительный урок.