Сильные руки ладонями покрыли мои бедра, а от ласкового движения перехватило дыхание.
— Это что было?.. — только и смогла выдавить, наблюдая, как дроу медленно поднимается с колен, с наслаждением скользя по моему телу, чтобы в итоге нависнуть прямо надо мной.
— Клятва, — произнес он, взглядом признаваясь в любви вместо слов. — Я принес тебе ее во второй раз. Так она звучит на общем языке. Пусть она не имеет сейчас магической силы, но я вложил в нее свою душу и чувства к тебе.
Спустя несколько ударов сердца произнесла:
— Я принимаю ее, — и уже сама потянулась к его губам, чтобы счастье разделить на двоих.
99. Время светлой полосы
99. Время светлой полосы
Горячий язык скользнул по шее, проникновенно прочертив влажную дорожку, окончившуюся далеко не невинным поцелуем. Размеренные глубокие движения заставляли ее тихонько стонать, запрокидывая голову, сидя на моих бедрах, сжимая в кулачках ткань одежды на моих плечах. Направляя ее тело, едва сдерживался, чтобы не оставить синяки на нежной коже.
Наслаждение чувствовать ее на себе, себя в ней. Сжимать ее бедра, рычать от жара глубин ее тела. Разве мог бы я отказаться от нее? Умру, если сделаю ей больно. Это может быть только боль, граничащая с удовольствием.
— Тише, моя маленькая, нас же могут услышать, — дразню ее, а сам улыбаюсь провокационно, вспоминая ее сопротивления вчера.
Упиралась, но прикосновения нежные… что заводило. Нравится приручать свою девочку, обладать ею, в то время как сам уже умираю без ее объятий.
Старый полуразрушенный дом лесничего, доживающий свой век далеко от тропинок, ведущих к селению, останется в моей памяти местом ценных воспоминаний. Ее никогда не пугало провести ночь в подобном месте.
Мы пережидали здесь дождь. Он не заставил себя долго ждать, стоило нам с малышкой переступить порог этого чудного места. Разбитые окна, разрушенная печь, обвалившиеся кое-где внутренние стены, а главное — целые несущие балки, вынуждающие крышу непобедимо стоять. Старая, но крепкая лава у одной из таких, которая вначале позволила нам уйти в мир снов, а потом… у моей девочки все же будут синяки на коленках.
Испытав страх ее потери, того, что не успею спасти, не могу найти сил ее отпустить. Выпустить из рук. Больше от меня ни на шаг. Во время нашей любви только и думаю, что… быстрее. Позволить себе сорваться. Быстрее соединиться перед богами последними узами, которые возможны. Я удивлюсь, если еще не связал наши души на все жизни. Она согласна, я чувствую.
Останавливает только обещание.
И ожидание того самого момента в нашей спальне.
Стремление воплотить мечту в реальность дарует второе дыхание. Она станет моей. Она будет моей. Окончательно. Бесповоротно. Тот момент должен стать для нее особенным.
А пока я счастлив видеть, что особенными она считает моменты, просто проведенные со мной. Ее хорошее настроение радует мою душу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не поймать ее за руку и не привлечь к себе, пока она сосредоточенно шарит в траве, в поисках каких-то полезных растений. Не хочу мешать, потому просто наблюдаю за ней и чувствую, как от любви сжимается сердце.
Стоит ей подняться — сразу подтягиваю к себе за талию, пряча от ветра. Стоило прожить эту долгую жизнь, чтобы в ней появилась она. Я теперь не один, нас двое. И мне нравится нести за нее ответственность, заботиться о ней.
— Твоя сила снова проснулась? — ласково вопрошает мое сокровище, пока я с особым удовольствием вдыхаю едва уловимый пьянящий естественный аромат ее тела в районе шеи. — Что-то она расшалилась в последнее время.
Жажда близости… действительно пробуждается во мне в моменты, когда я чувствую спонтанное проявление моей обновленной силы. Иногда даже ловлю себя на мысли, что вернувшаяся магия крови как-то связана с присутствием в моей жизни Аи, но сама малышка не имеет представления, каким образом я ее вернул.
— Может, ты попытаешься с ней договориться? — смеется, выпутываясь из моих рук и отступая в траву повыше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сила не является чем-то отдельным, разумным, — не могу не улыбнуться в ответ, неспешно следуя за своей красавицей. — Она как инстинкт — часть тебя, порой неподвластный. Мои инстинкты повернуты на тебе, и я не хочу ничего менять.
Эльфенок ласкает мой слух тихим смехом, я же остаюсь влюбленно наблюдать за ее действиями. Мог бы подумать, что когда-либо начну ревновать ее к какой-то траве⁈ Это ею она сейчас так поглощена, ее касаются ее маленькие ручки, она притягивает ее внимание…
Идея заставляет улыбку расплыться на моем лице на зависть любому шорсу.
За сердце хватаюсь внезапно, с тихим, но четким стоном плечом опершись о ствол ближайшего дерева, и взываю к своему спасению:
— Эльфенок…
Обеспокоенный взгляд не заставил себя долго ждать. Малышка оборачивается почти мгновенно, вполне с искренним беспокойством оглядывая позу, в которой я нахожусь. Подлетает вообще за считанные секунды.
— Фаль, что не так? Что-то болит? Где? — тараторит прелестная, вынуждая меня сорваться и слегка улыбнуться сквозь имитируемую боль.
Раскусила сразу. Глянула на меня исподлобья, однако губы дрогнули весельем.
— Кажется, вот здесь, — потянулся за маленькой ручкой, сразу же размещая ее на своей груди раскрытой ладонью. — Да, вот так легче. Вы творите чудеса, госпожа травница. Не могли бы вы постоять так подольше?
— Сдается мне, вы лукавите, — смотрит на меня с легким укором, но с неизменной нежностью, подхватывая мою игру.
— Как? — поражаюсь притворно. — Разве вы не обязаны убедиться? Я уверен, что болен!
Не скрываю широкой улыбки, когда подтягиваю ее к себе ближе, вынуждая прижаться к моему телу своим. Смешинки в ее глазах выдают прощение за мою выходку, но она еще пытается строить строгость на милом лице.
— Пациенты часто склонны ставить себе диагнозы, — глубоко вздыхает, невольно привлекая мое внимание к частично расстегнутой рубашке из-за отсутствия верхних пуговиц… — Но я уверена, вы здоровы. Только если вы настаиваете…
— Мне раздеться? — шепчу, склоняясь над малышкой и разворачивая ее спиной к ближайшему дереву.
— Плут, — ворчит, принимая мой поцелуй сквозь улыбку.
— Areaya, — признаюсь в который раз и полностью позволяю себе насладиться моментом.
Только время нашего уединения и гармонии неумолимо близится к концу. Волки наверняка заждались, не ведая, куда мы пропали. Разойдясь во время поисков Аи после ее ухода, мы так и не связывались между собой напрямую, заранее условившись, что встретимся в городе, где произошло нападение на эльфенка, откуда нам пришлось сделать петлю.
Благо, это действительно недалеко отсюда. Как раз только и нужно, что пересечь лес. За нецелые сутки мы почти с этим справились, и то, потому что задерживались по о-очень приятным делам.
— Нам бы сейчас Сеня пригодился, — задумчиво бормочет мое сокровище, пробираясь вслед за мной через кустарники, чтобы сократить путь.
— Сеня? — оглядываюсь недоуменно, но продолжаю идти. Впервые слышу. — Что это?
— Это наш айман, любимый, — охотно поясняет она, одновременно позволяя снять себя с высокого уступа и уважив мне слух. — Раньше мы путешествовали верхом. Во дворце ты рассказывал, что сейчас он где-то у Деаса.
Замер, невольно забыв выпустить эльфенка из объятий. Что-то знакомое всплыло в затворках памяти. Малышка с любопытством всмотрелась в мое лицо. Улыбнулась, а затем наклонилась в сторону, чтобы заглянуть мне за спину.
— Вот они где, — раздался позади ожидаемо недовольный голос, такта в котором не проскочило ни на грамм. — Где тебя носило, рожа эльфийская?
100. Правильный запрос во Вселенную
100. Правильный запрос во Вселенную
Бывают редчайшие моменты, когда на непроницаемом во время боя лице моего дроу в обычной жизни можно увидеть отголосок тихого ужаса и затаенной надежды одновременно — во время моего расчесывания. Привыкшая к быстрым сборам, я не склонна мерно и нежно проводить гребнем по волосам. Вынуждая его иногда становиться свидетелем данного действа, скорее всего, неминуемо сокращаю его жизнь на минуты, однако привычка — вторая натура.