— Да, вы правы, дядя Саша, — задумчиво сказал Алексей. — Мы еще продолжаем решать этот вопрос, вот почему было бы преждевременно прекратить опытные работы и поиски решения.
Дядя Саша сел к столу и, поставив подбородок на руку, скрывшуюся в его густой бороде, сказал:
— Боюсь, что за последнее время ты, Алеша, все свои силы отдавал не поискам новых решении, а текущим заботам: как бы не отстать еще больше на опытном участке.
— Да, это правда, — согласился Алексей.
— Самое трудное место — это транспортировка. Что же ты думаешь об этом?
Алексей немного смутился.
— Я думал… думал о том, чтобы прокладывать специальную полынью, доставлять трубы кораблем…
— Не выйдет, — прервал до сих пор молчавший Федор. — Ледоколов не хватит. Прикидывал. Из портов не доставишь.
— Пожалуй, ошиблись мы, что поручили тебе руководить опытным участком, — продолжал дядя Саша.
Алексей вспыхнул.
— Надо было оставить тебе свободу мысли, чтобы ты не подгонял своих опытников, а смотрел бы на приемы их работы со стороны, критиковал бы их, находил бы новые решения.
— Понимаю, дядя Саша, — сказал Алексей, опустив голову. — Конечно, самое трудное — критиковать себя.
— И отказываться от своего, — добавил дядя Саша.
— Алексей, мы советовались, — сказал Федор, выколачивая трубку. — Пока прав Ходов. Ты оказался в плену у своих первоначальных мыслей. Когда пробиваешься через тяжелые льды, никогда не идешь прямым путем. Все ищешь нового пути.
Дядя Саша и Федор не сказали Алексею ничего обидного, они не сказали ему, казалось бы, и ничего значительного, но они добились от него именно того, чего хотели. Алексей выскочил из салона капитана, как из бани. Вытирая потное, красное лицо, он побежал к своей каюте.
«Ехать на участок, немедленно! На минуту представить себе, что ничего не знаешь, видишь все впервые! Критически осуждать и отвергать все, пусть даже предложенное самим. И того же потребовать от других. А то все свелось к слепому и усердному выполнению раз принятого».
Рывком открыв дверь в свою каюту, Алексей увидел там заснувшую Галю. Она сидела у стола, уронив на него голову с рассыпавшимися черными волосами.
В первое мгновение Алексей смутился. Он хотел разбудить спящую девушку и вдруг почувствовал желание поцеловать ее волосы, пока она спит. Но Галя проснулась и сразу же заметила в Алексее перемену, Его возбужденное лицо сияло внутренним светом.
Она спросила его взглядом.
— Хочешь поехать со мной на участок? — предложил он.
Гале смертельно хотелось спать, но она вскочила, счастливая, готовая ехать куда угодно.
Глава двенадцатая
ЛОМАЯ ВСЕ…
К ночи разыгралась пурга.
В потускневшем свете прожекторов носились, то взвиваясь, то стелясь по льду, снежные струи. Стрел подъемных кранов совсем не было видно. Казалось, что канаты, зацепив трубы, свешиваются прямо с низкого неба.
Денис сам руководил вытаскиванием труб на опытном участке. Денисюком, как и его товарищами, владела одна мысль: во что бы то ни стало добиться выполнения нормы, догнать остальные участки строительства.
Снятые радиаторы лежали на льду в наметенном уже над ними сугробе.
— Вира! Вира! По-отянем! — осипшим басом кричал Денис.
Начавшаяся пурга беспокоила его. Где тут перекрыть задание, нагнать потерянное за последние дни! Лишь бы дневное задание как-нибудь выполнить. Труб из запасов Алексей не давал. Нужно было обязательно самим перебросить к полынье извлеченные изо льда трубы и там спустить под лед. А с переброской, особенно в пургу, было труднее всего. Тридцатиметровые трубы укладывали на несколько полозьев и тащили тракторами. В торосах тракторы то и дело застревали. Денис создал специальную аварийную бригаду под руководством пришедшего к нему на помощь Витяки. Эта бригада должна была вытаскивать застрявший трактор.
Витяка, казавшийся тучным в меховой одежде, но сильно осунувшийся, трудился самоотверженно, дважды поморозился, сильно зашиб ногу и все-таки не выходил из строя. Он проклинал пургу, проклинал трубы.
Все это он только что высказал Денису, вернувшись с торосов.
— Перелезать надо через них, как через стены, — жаловался Виктор.
Вверху, в снежной сетке, виднелся спускающийся вертолет. Виктор так и застыл с запрокинутой головой.
«Геликоптер… стены… перелетевший через них Майк! Эврика! Так ведь это же идея!»
— Геликоптер! — закричал не своим голосом Витяка. — Его-то мне и надо.
— Кого? Алексея? — спросил Денис.
Но Витяка, не отвечая, бегом направился к лежавшим на снегу недавно вытащенным трубам.
Вертолет опустился на снег. Денис шел навстречу вышедшим из кабины Алексею и Гале.
— Дениска! В своих мехах ты совсем медведище! — смеялась Галя, снимая рукавицу и пожимая огромную руку Дениса.
— Как работа? — кратко спросил Алексей, идя рядом с Денисом.
Денис махнул рукой и крякнул:
— Собираем да разбираем, вроде как беличье колесо. То радиаторы поставим на трубы, то снова их снимаем, чтобы трубы тягать…
Алексей остановился, наблюдая за работой и мысленно повторяя слова Дениса: «собираем да разбираем…» Действительно, ведь сколько раз приходится одни и те же трубы ввинчивать и вывинчивать, притом на морозе! Так ли это неизбежно? Не в этом ли кроется решение задачи?
Алексей чувствовал, что сегодня он воспринимает все необычно. После прихода Гали в нем словно зажглись усилительные лампы, он ощущал их горение, каждая ничтожная мелочь обретала неожиданное значение. Шорох мог бы греметь.
Алеша меньше всего задумывался над причиной обострения всех чувств, он просто радовался этому и жадно пользовался своим внутренним накалом. У него еще не было какого-либо определенного решения. Но он уже отметил про себя повторность одних и тех же операций. Вчера он прошел бы мимо этого, сегодня это казалось недопустимым, уродливым…
Галя с Денисом отстали. Алексей один шел вдоль фронта работ. Перед ним появилась невысокая фигура одного из строителей:
— Не узнаете, товарищ Карцев? Мы с вами с одной трибуны выступали на подмосковном лугу.
— Здравствуй! — Алексей протянул руку, вглядываясь в паренька и не узнавая. У него была плохая зрительная память, и Женя на улицах Москвы всегда толкала его локтем, когда встречались знакомые.
— Эх, и вспоминают же сейчас ребята нас с вами, — продолжал паренек. — У нас на комсомольском комитете разговор был.
— Вспоминают? Почему?
— Я про отказ от зарплаты загнул, а вы… про радость тяжелого труда…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});