«Об экипаже самолета!» — Маше показалась смешной эта не очень хитрая формулировка.
Читать Маша не могла. Вернулась в свое кресло, заставила себя сидеть в нем. Пыталась уснуть, не позволяя себе пойти к летчикам. Но все-таки пошла.
Росов вел корабль. «Воздушные мушкетеры» были рады гостье. Перед кабиной пилотов находилась еще одна кабина с койками в два этажа и столом штурмана. Грузный Портос был занят прокладыванием курса, — только отсалютовал рукой. Костя и Мухтар усадили Машу на нижнюю койку, спустили сверху подвесной стол и стали угощать ее свежекопченым омулем. Маше казалось, что она никогда ничего вкуснее не ела. В приоткрытую дверь была видна широкая спина Росова, сидевшего за рычагами управления.
Маше хотелось пройти туда, и она сказала:
— Интересно бы посмотреть самолет.
Бортмеханик Мухтар принял это на свой счет и тотчас решил вести гостью в машинное отделение. Маше ничего не оставалось делать, как подчиниться.
Они прошли через салон, где два пассажира играли в шахматы, а трое смотрели, потом между двумя рядами занятых кресел, наконец через буфет со столиками.
Мухтар открыл своим ключом освинцованную дверь, и они вошли в машинное отделение.
— Святая святых, не дышите! — возвестил Мухтар. — Атомная силовая станция!
В просторной кабине, примыкая к задней стене, стоял ряд машин уменьшающегося диаметра, связанных общим валом. Маша улыбнулась и сказала, что эти машины походят на игрушечных матрешек: они могли бы войти одна в другую.
Мухтар приосанился и снисходительно заметил:
— Придется прослушать маленькую лекцию. Пригодится. Другим рассказывать будете. Про атомную энергию немного знаете?
Маша кивнула головой.
— Атомный реактор у нас в хвостовой части, за этой стеной. В ней несколько слоев свинца, бетона, бария… Не бойтесь, надежно защищает от радиации.
— Реактор, конечно, с использованием быстрых нейтронов?
Мухтар уважительно посмотрел на девушку:
— Правильно. Подаете надежды. Там действительно легкий урановый реактор без торможения нейтронов. Но главное не в этом! Двигатель реактивный. Отверстие в хвосте, наверное, видели? Энергия есть, но какие газы назад выбрасывать?
— Нагретый воздух, — подсказала Маша.
Мухтар наклонил голову и сощурил без того узкие глаза.
— Думаете захватить наружный воздух, пропустить его через реактор и выбросить сзади? Так просто не выйдет. В реактивной камере, где ураном нагревается воздух, огромное давление. Как подать туда свежий воздух?
— Сжижить воздух холодильной машиной, — подсказала Маша.
Мухтар сначала онемел от удивления, потом сказал:
— Можно подумать, что вы бортмеханик атомного самолета, а не я.
— Покажите, где засасывается наружный воздух? — попросила Маша.
— Нашу силовую станцию окружает кольцевая воронка. Воздух с огромной скоростью влетает в нее и по трубопроводам идет в этот турбокомпрессор. — Мухтар похлопал по кожуху самой большой из сидящих на общем валу машин. — В турбокомпрессоре воздух очень сильно сжимается и, конечно, нагревается.
— Сжатый воздух, очевидно, охлаждается в крыльях?
— И это верно. Холодный, но по-прежнему сжатый воздух идет на лопатки вот этой турбины…
— Турбодетандера, — поправила Маша. — На лопатках он расширяется, снижает давление и температуру и в конце концов становится жидким…
— Центробежный насосик подает жидкий воздух в урановый реактор, — подхватил Мухтар. — Воздух охлаждает реактор, а сам нагревается почти до полутора тысяч градусов и вылетает с огромной скоростью через хвостовое отверстие. Тем и создается реактивная сила тяги.
— Но часть горячего воздуха вы, конечно, направляете в газовую турбину, которая приводит в движение турбокомпрессор?
— Разрешите сдать вам вахту? — спросил Мухтар, застыв в церемонном поклоне.
Маша рассмеялась.
— А для взлета у вас запас жидкого воздуха в баллоне. Атомного же горючего хватит для полета вокруг земного шара много раз.
Мухтар признался, что не осмеливается еще что-нибудь показать столь просвещенной пассажирке и просит позволения с почетом проводить ее до кресла. Маша вздохнула, но согласилась.
Во время перелета Маша все же говорила еще раз с Росовым и пообещала Дмитрию Ивановичу вместе с ним осмотреть строительство в Голых скалах.
Еще на аэродроме Маше передали распоряжение академика лететь к нему в Проливы. У нее оставалось время, и она нашла Росова. Вдвоем с ним они отправились с аэродрома на стройку. Маша поражена была пейзажем Голых скал. Освещенные прожекторами стройки утесы, сверху белые, с боков черные — на обрывах снег не держался, — они казались перенесенными сюда с мертвой Луны.
Маша сказала об этом Дмитрию. Она уже так звала Росова.
— Знаете, Маша, — сказал летчик. — Мне захотелось полететь на Луну. Буду глядеть на лунные горы, о вас вспомню.
— Для этого вовсе не надо лететь на Луну, — улыбнулась Маша.
С утесов, на которые забралась Маша с Росовым, были видны рассыпанные по тундре огни. Электричество вытесняло полярную ночь.
— Здесь будет металлургический комбинат, — объяснял Маше Росов. — Говорят, к некоторым скалам тут молоток может пристать, не отдерешь. Какой-то геолог Омулев будто бы это открыл. Прямо хоть монумент ему здесь ставь. И самое интересное то, что завод будет работать не на коксе, а на атомной энергии. Тут и залежи есть. Вы, наверное, ребятишкам об этом не рассказываете. В физике-то, признайтесь, не очень маракуете?
— Нет, я физик, — тихо сказала Маша.
— Вот бы не подумал. Физику мальчишки любят. А девочки к физике, по-моему, мало расположены.
Маша пожала плечами.
У подножья утеса остановились нарты. Маше захотелось посмотреть оленей.
Внизу их встретил старик в кухлянке.
— Очень здравствуй, незнакомый человек! Это что, жена будет?
— Жена будет ли — не знаю, а вот завод здесь у вас будет, — смеясь, сказал Росов.
— Наша тундра, наш завод, — закивал головой старик. — Наши люди помогают. Раньше за оленями ходили. Теперь сталевары будут. Женщины тоже нужны. Не жена? — Старик присмотрелся к Маше. — Зачем не жена? Хорей держать умеешь? — и он показал Маше шест, которым управляют оленями.
Маша отрицательно покачала головой
— Я в тундре одну вашу женщину знал. Настоящий человек. Хорей знала, машину знала. И ты жену учи, — обратился старик уже к Росову.
Молодые люди, простившись со стариком, пошли к огням тундры. Некоторое время молчали. Оба, быть может, думали о словах старика. И каждый по-своему. Маша — о переменах в тундре, а Росов…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});