в итоге комкала лист и швыряла подальше.
Впрочем, как и любой человек, постепенно Лунь свыклась с мыслью, что теперь она – вдова, и ничто не вернет ей мужа. Однако продолжала плакать каждый день. Ничто не могло затмить физически ощутимую горечь этой двойной утраты. Лена не снимала обручального кольца с безымянного пальца правой руки, не снимала она также и браслета с агатом, подаренного Ильей когда-то давно. В этом немом протесте, в этом слабом отказе подчиниться действительности проявлялась последняя, слабая надежда на то, что муж ее окажется жив. И даже если тело его найдется, Лена знала, что ни кольца, ни браслета все равно не снимет… до конца своих дней.
По утрам, едва Лена открывала глаза, многое казалось ей страшным сном, который вот-вот отступит перед реальностью. Она все еще сначала клала ладонь на живот, ощупывала его, недоумевала, почему он такой плоский, как был до беременности, затем начинала искать взглядом Илью, чтобы спросить его, что происходит, и все это за пару секунд, пока память возвращалась к ней. И только потом вспоминала о выкидыше и авиакатастрофе.
Ей хотелось умереть. Но она поднималась с постели, помня также о брате и о Шубейко. Антипов, к счастью, уполз восвояси и больше не появлялся. Лене не верилось, что они с Ильей столь слепо могли пригреть на груди такое.
Чем больше времени утекало, тем яснее становилось, что Вилин – не пропал без вести, а погиб. Остальных «пропавших» тоже так и не нашли. Спасатели были уверены, что в первые же дни их растерзали и съели лесные хищники. Волков и медведей в тех местах водилось достаточно. Так что дальнейший поиск просто не имел смысла.
Спустя пять месяцев с момента крушения Шубейко позвонил Лене очень ранним утром – часа в четыре, девушка спала.
– Алло…
– Извини, Леночка, что беспокою.
– Леша, это ты? Что случилось? – девушка кое-как очнулась. Голова была тяжелой, как во время гриппа, и пульсировала.
– Леночка, ты, значит, только не переживай.
– Господи, Леша, что такое?
– Обещай мне сильно не волноваться.
– Ты можешь просто сказать мне, в чем дело?
– Только если ты пообещаешь…
– Почему?! Ты меня злишь.
– Знаю. Потому что это очень… нестандартные новости.
– Я заметила, – буркнула Лунь, покосившись на часы.
– И я боюсь, как бы у тебя сердце не остановилось.
– Да что там такое?! Ладно! Обещаю! Не умру! Выкладывай уже!
– Не кричи. И прими наиболее спокойно то, что я собираюсь сообщить.
– Когда ты так говоришь, я волнуюсь еще больше! – злилась девушка.
– Я должен был тебя подготовить.
– Лучше бы ты сразу все сказал.
– Не хочу, чтобы тебе стало плохо. В последнее время ты психически неустойчива.
– С чем хотя бы это связано?
– С твоим мужем.
Лена поднялась в постели. Ей стало очень страшно. Сердце учащенно забилось в груди. В уме уже мелькали сцены опознания в морге… изуродованное тело Ильи лежит на кушетке, вокруг светло и воняет формалином. Лена видит изъеденное опарышами лицо и сгнившее тело когда-то самого прекрасного из мужчин. И с этим всей ей предстоит жить до самой смерти.
– Его тело обнаружили?.. – выдохнула она, избегая слова «труп».
– Да. Обнаружили.
– Где?!
– На окраине тайги, за много километров от места крушения самолета.
– Но… как он попал туда?
– Боюсь, что… пришел пешком.
– Что означает – пришел пешком?!
– Пожалуйста, не кричи. Я не уверен, что ты готова это услышать. Дело в том, что твой драгоценный супруг жив.
– ЧТО? ТЫ УВЕРЕН В ЭТОМ? – от крика Лены проснулся Степка.
– Выслушай, пожалуйста, внимательно все, что я тебе сейчас расскажу. Да, каким-то чудом Илья выжил во время катастрофы. Должно быть, он родился даже не в рубашке, а в кольчуге. Иного объяснения я не вижу. Прости, что часто отклоняюсь от темы и несу чепуху, но ты ведь меня знаешь, я волнуюсь не меньше твоего, руки у меня трясутся, как у последнего алкаша. Сейчас, сейчас все расскажу. Так вот, он выжил, но заблудился в тайге, к тому же был ранен. У него была сломана рука и несколько ребер, уж извини, я не запомнил, сколько, ну да сейчас это уже и неважно. Без воды и пищи он быстро ослаб, к тому же его контузило взрывом, и он в беспамятстве свалился в какой-то овраг, на самое дно, и лежал там без сил даже подать голос, когда слышал поблизости поисковую группу спасателей. Он уже думал, что так и умрет, но его нашел и забрал к себе какой-то лесник-отшельник. Лена, я не шучу, все это похоже на сериалы по первому каналу, но я и сам все еще не верю, прямо хоть книгу пиши, все это какой-то бред, в жизни так не бывает, извини, я продолжу. Все это время он жил у этого отшельника в землянке, его звали, постой, я помнил, кажется, Василий, и тот его лечил, выхаживал, как мог, какие-то травы, ручной волк, охота, я ничего не понял, честно! Сама у него спросишь. Когда Илья оправился и набрался сил, этот мужик показал ему на самодельной карте, как добраться до ближайшего населенного пункта в ста километрах оттуда. Илья шел туда пешком почти неделю. Встретил людей и заявил о себе, но ему почти никто не поверил. Выглядел он, сама понимаешь, как лесное чудовище. Заросший, грязный, в обносках. Его сочли за сумасшедшего бродягу и не обратили внимания на бред, который он несет. Но те, кто посочувствовал ему, поверил, привели домой. В этой глубинке о ваших книгах даже никто не слышал, так что, благо, просто милосердные люди повстречались. Когда он умылся, побрился, переоделся – его узнали какие-то приезжие, что гостили у родственников. Связи в этом поселке не было, и добрые люди согласились помочь – отвезли его в город. Там он попытался дозвониться тебе, но не смог, так как ты сменила номер. И тогда он позвонил мне. Это было минут десять назад, он поведал мне эту замечательную историю, и как только мы договорили, я сразу позвонил тебе. Вроде бы, все. Фух. Лунь, ты еще слышишь меня?
Лена молчала, приоткрыв рот, и смотрела на брата, стоящего в дверях. У нее был шок. Степа хмурился, глядя на нее.
– Слушай… п-погоди… где это находится? Как далеко от нас? Как он будет добираться домой? Он цел? Он хотя бы поел? У кого он вообще сейчас живет? Почему ты не дал ему мой новый номер? Когда он будет дома? Боже, у него ведь даже денег нет! Что же нам делать?
Шубейко нервно рассмеялся в ответ.
– Слишком много вопросов. Я и сам знаю не больше твоего. Главное – он жив. Приедет – все у него спросишь. Напишете об этом книгу.
– Что такое? – спросил Степа.
– Илья нашелся. Он жив.
– Жи-и-ив?! Как?! Правда???
– Давай, расскажи