полезен. Помнить о том, что наш разум сильнее, чем наши руки, следующие за ним, и чем наше
оружие, вышедшее из него, должен каждый.
– Нужна поправка – разум, накаченный информацией…
– С этим ты пожалуй прав. От тупого ума проку не больше, чем от тупого клинка.
Хорну с руками делать нечего – он, чтоб вконец не продрогнуть, перекидывает свои
посаженные фонари “с лезвия на рукоять”, как ножи. Наши – разбиты и брошены на побоище.
Работает – один. Но Сорг что-то долго эту единственную надежду на свет мучает… Слишком
долго…
– Сорг! Если ты живой – значит, твой чертов фонарь концы отдал…
Наконец хрупкий свет замерцал ровней… Сорг установил прожектор на полу, и мы расселись
вокруг него, как у костра. Но этот огонь не греет – меркнет в углах, скрывает там скребущую стены
опасность.
– Там есть что-то…
158
Сорг сцепил руками прижатые к груди колени и неподвижно застыл… как будто он уже давно
замерз где-то на леднике. О том, что Сорг еще жив, говорит только неизреченно глубокая тоска в
его запавших глазах…
– Это крысы, Герф, – “наши вечные спутники”. Если они не очень голодны, подпустим их
ближе – так теплее будет.
– Ты как хочешь, но я их не подпущу.
– Еще звать будешь. Не то скоро инеем затянет. Здесь крысы – наша группа поддержки,
дружинники из бригады попутной подмоги.
– Поэтому вы их кормите?..
– Если мы помогаем им – они помогают нам.
– Как?..
– Как обогреватели. За еду нам тепло дают. А убежище у нас с ними по жизни общее. Но ты
смотри в оба. Следи за ними – если кто из них с голоду нападать решит, сшибай насмерть. Они
твари смелые, быстро бегают и “летают” далеко – ты у них на прицеле.
Жалею, что ничего съедобного нет, что им дать можно… А в тишине все стучат когти и зубы, из
углов поблескивают расширенные глаза… Я перестал думать о стычке – крысы теперь из головы не
идут. Сожрут нас тут, безоружных, – нам против их орды и получасу не выстоять… Никогда не
думал, что буду серьезно озабочен угрозой с их стороны. Понять не могу, откуда они лезут…
Отовсюду… А кругом лишь стенные панели и сомкнутые двери – никаких щелей… Кажется, что
эти крысы сквозь стены проходят – прибывают прямиком через перекрытия, через обшивку…
– После успешно проведенных операций мне приходилось получать хороший ужин и сон, но
чтобы сидеть голодному с голодными крысами…
Хорн перевел лучистые глаза на теснящиеся по углам полчища крыс… Подставил руку
подобравшемуся к нему зверю… И, признаться честно, оскал желтых крысиных зубов затмил его
белоснежную улыбку…
– Так оно тут и бывает, Герф.
– А Нор того стоит?
– Не стоил бы, мы бы здесь не сидели. И Унхай ему бы мозги вправлять не стал, и Норвальд
давно бы передал его, кому следует.
– Скару?..
– Ну… Скару… или Айнеру… Отдать кого-то Айнеру, считай – отдать Скару… Меж ними
разницы почти нет. Им обоим ничего не стоит растерзать кого-то, переданного им в безраздельное
властвование, бесследно.
Сорг откинул склоненную голову… От засохшей и рассыпанной по ресницам крови его
блеклые глаза затенены опавшей багровой пылью… Кровь, запекшись на бледном лице,
подчеркивает чернотой его худобу сильнее обычных теней – сейчас его скулы очерчены резче, чем
под силу сделать это слабому свету. Он зовет крыс – они, взъершись и щерясь, ставя торчком
отливающую сталью гладкую шерсть, подходят к нему ближе… осторожно и тихо… Они, цепляясь
за его ремни, начинают восхождение… Одна из этих тварей уже победоносно топорщит
подшерсток, взобравшись ему на плечо по его сложенным и сжатым на груди обожженным
рукам…
При виде этого меня как-то невольно передернуло… “Мертвец”… Хантэрхайм приложил к
нему руку беспощадно, как смерть. Но Сорг смотрит на прожекторный свет так, словно берет его
навсегда и никогда не отдаст…
– Зря ты так, Хорн… Айнер справедливо судит – разве что резко бывает. И Скар неповинным не
страшен.
– Один другого стоит – недаром они старые товарищи. Нору нужно будет последние силы
напрячь, чтоб к одному из них на клинки не налететь и не попасть следом под карающую руку к
другому.
– Он уже попал под разбор к обоим. Общую задачу перед ними нарушением поставил. И тому,
и другому дорогу перешел – и не по переходу – по принципу. Теперь оба его близко к стенке
159
поставили с холодным железом у глотки. И стоит он на лезвии – острие системной безопасности…
Нору больше с него не сойти…
– Сорг, да не об этом речь… Пригрозить покрепче, так чтоб напрочь не добить – к тому ж
полностью согласованно с двух сторон… Это их общий офицерский стандарт. И к бойцу по
процессу у них одно общее стандартное требование – молчание. Точные вопросы – точные ответы.
После – электронные отчеты, протоколы… И командиры, кем бы они ни были, ставят точку. А Нор
ни одному офицеру ничего не оставит, кроме как поставить у него на деле крест.
– Нет. К Нору “крест” еще не применим – сейчас этого не сделают…
– Его у них на стольких допросах вконец переклинить может от какой-то брошенной ему
напоследок жесткой формальности.
– Это может… А клин клином вышибают, знаю…
– Значит знаешь и то, что нарвет его скоро на клин строгих указаний.
– Это тоже может…
– Не жди его, Сорг.
– Этого не могу…
– Если не Скар, то Айнер его…
– Нет. Айнер его, скорей, отпустит – войне вернет… А решит вернуть – и у “теней” заберет…
– Неизвестно еще, кто ему жестче приговор пропишет… Скару Нор нервы без тщательных
стараний не закоротит. У него и коротить почти нечему…
– Этим он и опасен. Ему Нор ни живым, ни мертвым не нужен.
– Скар страшен. Только опасней – Айнер. То, что не будет разрушено морозом, будет
уничтожено льдом и пламенем.
– Хорн, от перебойных систем еще есть чего ждать – от стабильных ждать нечего.
– Хоть трех шкур им обоим с него не спустить – и то хорошо.
– Третью шкуру Нор и без них обдерет…
– Сорг, не жди… Его участь решить предстоит тому, кого он разозлит сильней. И решить
предстоит – отпустить его со щитом или на щите. То, что один безразличен до беспощадности, –
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});