трактате говорится о том, что инъекция, сделанная новорожденному, максимально увеличит шансы на успех. По двум причинам. Во-первых, количество светнина, полученного посредством дистилляции, настолько незначительно, что растворится без следа в организме подростка или взрослого. Во-вторых, существо, только что родившееся, более податливо и не загрязнено нашим миром.
Вампирша остановилась на простой гравюре, бесхитростно изображающей ребенка с нимбом в мандорле[182] из сусального золота:
– В трактате утверждается, что аврорусы, недавно получившие инъекцию, излучают вокруг себя тепло, потому что их тела насыщенны Светом, в отличие от бессмертных, окутанных аурой холода. К тому же эти чудесные создания обладают силой рассеивать Тьму с помощью простого контакта. Даже больше: аврорусы привлекают вампиров, как пламя свечей ночных мотыльков, чтобы потом превратить их в пепел. Теоретически, в большом количестве они могли бы одолеть повелителей ночи, растопить землю и уничтожить нечисть. – Мадам М. тяжело вздохнула и устало закрыла гримуар. – К сожалению, все это не больше чем научные гипотезы. Создание эквивалента ангелов во плоти – демиургическая[183] амбиция. Чем больше проходит времени, тем больше я сомневаюсь, сможет ли алхимик, каким бы одаренным он ни был, когда-либо сравняться с Богом…
Словно богиня судьбы Парка, мадам М. направила на меня указующий перст:
– Ты – плод алхимической дерзости, юная мадемуазель. Не знаю, кто создал тебя такой, но этот эксперимент провалился. Ты – дефективный аврорус. Алхимическая химера. Черновой вариант. Ибо твой Свет скрыт. Светнин, использованный для твоего создания, не был чистым. Алхимическая реакция в атаноре не была закончена. Тьма полностью не трансмутировалась. Дистилляция была подкрашена тенью, а в экстракт светнина, который тебе впрыснули, попало немного ночи. Это очевидно: даже твои странные седые волосы – смесь светлого и темного. – Вампирша провела кончиками пальцев по моим локонам, будто перебирала струны арфы. – Этот мир поймал тебя, почти ничего не оставив от другой параллели, кроме уникального вкуса, неуловимого аромата Света, который задержался в твоей крови, тысячу раз разбавленный. Вампиры смогли бы ею насладиться без риска обжечь горло. На этом все заканчивается. Ты не обладаешь силой, способной рассеять Тьму. Напротив, Тьма преобладает в тебе, ибо достаточно окрепла в результате операции, которой ты подверглась. Именно этим объясняется то, что ты, по твоим словам, понимаешь язык упырей. Потому что ты сама нечисть, как и они, как все дефективные аврорусы, созданные в том числе и мной.
Речь вампирши меня уничтожила. Горло сдавило так, что я не могла вымолвить ни слова. Словно парализованная, я стояла напротив мадам М., рассматривавшей меня сквозь вуаль, в то время как я не могла ее видеть. При воспоминаниях о родителях сердце мое сжалось, глаза наполнились слезами. Аврорус! Вот, значит, кто я есть… Кем являлся, как я догадалась, Бледный Фебюс. Вот в чем смысл тайны, его окружающей, шарады происхождения, темного фебюса его существования. Осознание схожести с сумасшедшим пиратом угнетало меня больше всего.
– Я лишь удивлена тем, что ты сумела дожить до своего возраста в добром здравии, несмотря на все свои раны, – не унималась мадам М. – В тебе нет ледяной ауры, которая усиливается в моих созданиях, – знак того, что Тьма продолжает пожирать их изнутри. Твоя первоначальная аура остыла и обрела банальную человеческую оболочку, как у любого смертного.
Она указала на огромное овальное зеркало в глубине лаборатории:
– В то же время твое зеркальное отражение полное, а не половинчатое, как у существ, разрываемых между двух миров, коими являются неудавшиеся аврорусы. Такая нестабильность разрушает их физически и ментально, ведя к безумию, а после к неизменной гибели. По моим наблюдением в течение веков, никто из них не дожил до зрелого возраста. Все мои эксперименты по созданию идеального авроруса потерпели неудачу.
– Диана – не эксперимент, тем более не неудавшийся, – возмутился Стерлинг.
Я почувствовала, как он споткнулся о мое фальшивое имя. Еще труднее Рейндасту выслушивать беспощадную тираду дамы-алхимика.
– Нет, Стерлинг, я как раз и есть неудавшийся эксперимент, – прошептала я. – Мои кошмары – реальные воспоминания, а не фантазии. Невозможно отрицать очевидного.
Я приподняла длинную рубаху-тунику до середины бедра, где в нескольких сантиметрах над коленом розовело пятно.
– Я все время считала его родимым и запретила себе сопоставлять факты, когда однажды увидела во сне отца, забиравшего с помощью скальпеля образец с моей кожи для анализа.
При воспоминаниях вновь подступил комок к горлу. В течение нескольких недель я боролась изо всех сил и отрицала очевидное, которое рвалось из меня до такой степени, что я заболела, одурманила себя. Теперь, когда я их, наконец, приняла, стразу стало легче. Не в этом ли значение карты «Повешенный» в раскладе командующей Зефирины из Форт-Руаяля? Жертва, которую я должна принести, – это мои иллюзии, мои фантазийные видения безупречной семьи, которую я ошибочно идеализировала.
Мне все равно, как меня называли – аврорусом или нечистью, это всего лишь слова. В обоих случаях родители использовали меня в качестве подопытного кролика, пытаясь создать оружие для Фронды. Эксперимент провалился. Отец сам признался: «Она могла бы воплотить в себе прекрасные надежды, но превратилась в страшную угрозу». Это ужасное понимание распяло меня, но в то же время освободило. И многое объяснило. В детстве отец поставил мне диагноз – полусангвиник-полумеланхолик, чтобы объяснить мои экстремальные перепады настроения. Но то была не борьба крови и избытка черной желчи во мне: то было столкновение светнина и тьмагны. Нескончаемая, свирепая борьба наполняла каждый мой день, воспламеняла мозг жестокими мигренями. Вояж в печальные тропики явно благоприятствовал моей темной стороне. В ледяной компании Бледного Фебюса, так похожего на меня, моя Тень воодушевилась, разожгла в моем сердце жажду к бойне, напугавшей меня во время морской баталии.
Я опустила подол импровизированной туники на колени, медленно повернулась к вампирше:
– Мужчина и женщина, воспитавшие меня, оба занимались алхимией, мадам. В последнее время воспоминания раннего детства постоянно приходят ко мне в ночных кошмарах. Они в точности соответствуют вашим описаниям. Вы правы, в младенчестве я не полностью отражалась в зеркале. Я даже помню слова родителей «эксперимент провалился», которые они произнесли над моей колыбелью.
Я сглотнула, стараясь избавиться от горького привкуса страшной фразы, и продолжила распутывать нить своего прошлого, чуть повысив голос:
– Вы говорите, что я понимаю язык упырей благодаря темным силам во мне. Может, они и послужили причиной моих многочисленных вещих снов прошлой зимой в Париже. Каждый раз они предупреждали меня об очередной смертельной ловушке на моем пути.
– Ты – плод операции, которая попыталась исказить само время, – заметила вампирша. – Возможно, твое сознание хранит ее последствия и даже