Сказка, начавшись с необычайно красивых «деревьев в хрустале», не закончилась – она ушла в души людей, и каждый сам выбрал, как с ней поступить. Но правы оказались лишь те, кто поселил ее у себя надолго…
Эпилог
Судьба никогда не отворяет одной двери, не захлопнув прежде другой.
Виктор Гюго, «Человек, который смеется»
Эта история не была бы полной, если бы не заканчивалась началом другой истории.
Снег пошел накануне Нового года, вечером. Он падал величественными хлопьями, неспешно и грациозно. Загипнотизированный невиданным чудом, Джин вертел башкой на подоконнике, и пытался ловить снежинки. Этим он и привлек мое внимание, довольно громко стукнув лапами по стеклу, но так и не добравшись до очередной белой гостьи с неба.
Я подошел забрать его от нервного зрелища и ублажить чем-нибудь вкусным – такое отвлечение всегда срабатывало. Но, взяв кота на руки, увидел веселую суету в парке: там мерцали гирлянды, играла музыка, ходили переодетые в сказочных героев люди. И мне захотелось туда, к ним. К белоснежному покрывалу из свежайших хлопьев, к веселым лешим и кикиморам.
Снег продолжал падать, с щедростью одаривая все окружающие предметы и здания сказочной составляющей. Луны видно не было – наверное, из-за низкой плотной облачности, из которой снег и сыпался.
«Лягушатник», летний открытый бассейн, детский и неглубокий, из которого почему-то осенью не слили воду, теперь прочно замерзшую, окружили торговыми палатками, стилизованными под сказочные лесные завалы всякими корягами и пластиковой паутиной. В завалах этих сидели ряженые черти и чертовки и продавали всякую всячину, в основном – съедобную. Молодых раскрасневшихся девчонок в темных пушистых шубках, с острыми рожками и роскошными хвостами не портили даже не очень симпатичные накладные пятачки.
По аллеям парка бродили колдуны и прочая нечисть. Они хихикали и приставали к довольным прохожим, за спины которых испуганно жалась молодая поросль, которую злодеи и выпрашивали у родителей по сходной цене. Но сильно не перебарщивали – никто из малышей не плакал, зато все они клятвенно обещали родителям впредь слушаться, лишь бы их не отдали бабе Яге или деду Ёжке. После чего дружно топали к центру парка, где была сооружена сцена, и вовсю гремело представление.
Я тоже подошел к сцене и, не сдерживая светлой праздничной улыбки, рвущейся из души на волю, рассеяно смотрел на разворачивающееся действо. Похоже, там все уже двигалось к концу, ибо добро вовсю побеждало невзрачное зло, ничуть не стесняясь быть не очень гуманным. Зло оказалось с юмором, и шутило до последнего.
Впереди меня, время от времени заливаясь смехом, стояли две девушки с мальчишкой лет семи-восьми. Взгляд мой упал на девушку слева, блондинку с аккуратным каре, которое прикрывал белый берет, изрядно припорошенный снегом.
Она немного напомнила мне ту Настю, с которой я так и не познакомился и чей портрет в деревянной рамке висел в новой квартире, аккурат над Густавом Беккером. Правда, та Настя была чуть повыше, и волосы у нее были гораздо длиннее.
Настроение затуманилось легким сожалением о своей теперешней холостяцкой жизни, где-то на задворках памяти мелькнула Ирка, но тут же исчезла, а грустное послевкусие осталось, постепенно тая в лучах неистребимого предчувствия любви. Я снова взглянул на сцену поверх берета, и подумал:
«Хорошо бы, вот прямо сейчас, влюбиться в эту девушку, да чтобы она оказалась именно той – настоящей, моей половинкой».
Девушка неожиданно развернулась ко мне и, хлопая заснеженными ресницами, удивленно спросила:
– Простите, что вы сказали? Влюбиться в меня? Я – та самая… половинка?..
Последнее слово она не произнесла, а лишь обозначила, уже изрядно побледнев и начав заваливаться вперед. Мне только и осталось, что подхватить ее на руки, не соображая толком, что происходит.
Очень трудно было понять, что же больше меня поразило – тот факт, что девушка, похоже, услышала мои мысли, причем, скорее всего, благодаря все той же синестезии (то есть прав был все-таки Гуру насчет людей-бандюго, или как там нас теперь называть!). Или то, что девушка, со всей своей голубоглазой бесконечностью, оказалась Настей!
Постриженная, с другим макияжем и без каблуков, но это была именно та девушка, которую я впервые в своей жизни увидел в пятницу, тринадцатого ноября, в кафе «У рыцаря»!
Дальше все происходило, как в тумане. Я нес Настю на руках, рядом со мной порхала ее взволнованная подружка с мальчиком, а я их успокаивал, что это простой обморок, и сейчас все пройдет…
Мы шли по тропинке, изрядно присыпанной снегом, по направлению к моему дому. Лешие и кикиморы, черти и колдуны шарахались от нас в стороны, а в парке, вытесняя меня в свою сказочную реальность и растворяя реальность существующую, звучала волшебная песня «Старого Примуса»:
«Нынче в небе не видно луны,Бродят в темном лесу колдуны.Говорят, что у озера тутДаже черти в корягах живут.
Я тебя в новогоднем лесуНа руках по снегам понесу.Никому никогда не отдам,Ни чертям, ни лесным колдунам.
Зачарует нас ночь и зима,Будешь ты колдовать мне сама.Ты мне юность вернешь и весну,Под твое колдовство я засну…
Я тебя в новогоднем лесуНа руках по снегам понесу.Никому никогда не отдам,Ни чертям, ни лесным колдунам…»
Мы шли, песня звучала, а я абсолютно точно знал, что именно так, как в песне, все и будет. Потому что иначе быть не может. А когда Настя открыла глаза, я понял, что и она это знает. Абсолютно точно…
Примечания
1
Скачок – квартирная кража без предварительной подготовки
2
Дуги – очень плохо; револьвер: ложные сведения об объекте кражи
3
Впичужить – обмануть, заставить поверить во что-то неверное
4
Срисовать – опознать кого-то (узнать)
5
Будяк – плохо, голимо, отстойно
6
Валить – убивать, резать; уходить
7
Шеро – голова
8
Туфта – в т. ч. мошенничество, подделка, ложь
9
Филки – деньги
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});