«Безграничная помощь» преуспевала, и они сняли в аренду для фирмы подходящий просторный офис. Пиа решила работать, пока до родов не останется только месяц.
– Я по натуре не наседка, – объяснила она.
Теперь у них работало еще шесть человек, а это позволило Лорен выбирать для себя те дела, которые ей нравились. С тех пор как она стала посещать кулинарные курсы, лучше всего ей удавались небольшие званые обеды. Ей нравилось устраивать эти маленькие праздники с невероятно изысканными блюдами, а кроме того, это занимало все вечера, что очень ее устраивало.
Иногда поздно ночью, когда она уже лежала в постели, ее захватывала волна невыносимого одиночества. Но она решила, что лучше оставаться одинокой, чем еще раз страдать из-за. разбитых надежд.
После отъезда Пии на новую квартиру она решила переделать свою. Ее жилье было не очень роскошно, но удобно и уютно, и она чувствовала себя здесь счастливой. По уик-эндам самым большим удовольствием для нее было неспешно гулять по Восьмой авеню, заходить в антикварные магазины в поисках каких-нибудь красивых вещей.
Однажды в субботу после полудня она переходила с Парк-авеню на Мэдисон, когда заметила, что за ней потихоньку следует длинный белый лимузин.
Она прибавила скорости и когда остановилась на углу, дверца автомобиля распахнулась, и из него выскочил Эмерсон Берн. Он схватил ее за руку и развернул к себе лицом.
– Ты меня избегаешь, – укоризненно сказал он. Неужели он настолько туп, что надеется на возобновление каких-то отношений?
– Что далее? – спросила она, пытаясь отдернуть руку. Но его хватка стала только крепче:
– Садись в машину, я тебе объясню.
– Об этом забудьте!
– Но я не могу забыть, дорогая, – сказал он громко, – вот, черт возьми, в чем дело.
Его узнали две проходящие мимо девицы и остановились как вкопанные, словно увидели самого Иисуса Христа. Из машины выпрыгнул телохранитель Эмерсона.
– Пора уносить ноги, Эм, – сказал он, обшарив взглядом улицу.
Но Эмерсон его словно не слышал.
Девицы вцепились друг в друга и изготовились к прыжку.
– Ты ко мне несправедлива, – пожаловался Эмерсон, по-прежнему крепко удерживая ее. – Я хочу объясниться. Я был пьян. У меня были трудности.
– Послушайте, – начала было она.
Но девицы приступили к действиям – они ринулись к нему С горящими глазами. Телохранитель оценил скорость приближения. И Эмерсон также.
– Черт возьми! – воскликнул он. – На нас идет смерч. Лорен почувствовала удар пониже спины, и одна из девиц грубо ее оттолкнула, собираясь наброситься на него.
– Я с ума схожу по тебе! – истерически завопила она, хватая его за пиджак. – Я люблю тебя! Я действительно, действительно тебя люблю!
Но прежде чем Лорен успела что-либо сообразить, телохранитель уже засунул Эмерсона в лимузин и каким-то образом ухитрился втиснуть и ее тоже. Машина немедленно рванула с места.
– Ну вот, – сказал Эмерсон, – все в порядке. Ты, дорогая, у меня в плену и ничего с этим не поделаешь.
51
– Никогда еще я так не поступала, – сказала Энни, искоса взглянув на Ника.
Он рассмеялся:
– Можно подумать, что мы задумали ограбить какой-нибудь паршивый банк!
– Ты знаешь, что я хочу сказать. Вот так уехать, внезапно, это… – Она взглянула на него вопросительно. – … Наверное, это забавно.
– Ну, наконец, ты начинаешь что-то понимать.
Они ехали уже несколько часов. Дорога была неинтересная, но мысль впервые очутиться в Вегасе была заманчива.
– Эй, а сколько у тебя с собой денег? – спросил он, сообразив, что не подготовлен к такой поездке.
– Около пятидесяти долларов. А что?
– Потому что мы сыграем на них, вот что!
– О, нет, только не на мои деньги, – сказала она негодующе.
Он, улыбаясь, гнал старый «шевроле» что есть мочи.
– Да ладно, Энни, нужно же испытать судьбу!
– Но эти деньги за квартиру, – возразила она.
– Так надо их удвоить. Ты не против? Она внимательно оглядела его:
– Знаешь, Ник, ты действительно странный человек.
– О, теперь я, значит, странный. Что еще скажешь?
– Хочешь, я скажу тебе правду? – спросила она серьезно.
– Можешь делать все, что хочешь, – сказал он, подъезжая к бензоколонке компании «Шеврон».
– Иногда мне кажется, что ты во мне заинтересован, а потом ведешь себя так, словно мой брат.
Да, ситуация дерьмовая – меньше всего на свете ему хотелось бы, чтобы Энни в него влюбилась.
Хотя почему бы и нет? Девилль уже давно отчалила, и ему надоел поток случайных одиночек, которые всегда к услугам.
– Ты мной интересуешься или нет? – настойчиво гнула она свою линию.
Он попытался выиграть время.
– Это что, предложение? – спросил он, беспечно опуская ветровое стекло.
– Мне… мне необходимо знать!
– Ну, послушай, мы же сейчас с тобой вместе и едем в Вегас.
– Ты так себе представляешь прочные отношения? Прочные отношения! От одних таких слов его бросало в
дрожь. Что же это творится с женщинами, что все они хотят прочных отношений? Почему они не могут жить просто текущим днем, не загадывая на будущее?
В окошко взглянул служитель и этим избавил его от немедленного ответа.
– Что будем делать? – спросил старик, почесывая седую бородку.
– Залей бак, – сказал Ник, – и проверь заодно, как там с маслом и водой.
– Ну? – потребовала ответа Энни, не давая ему сорваться с крючка.
Он все-таки помедлил, прежде чем ответить.
– Мы с тобой едем в путешествие, – сказал он, тщательно выбирая слова. – Ну, почему нам сейчас просто не наслаж-
даться бы этой поездкой, и, может быть, мы найдем ответ и на твой вопрос?
Рис Уэбстер сидел в прокуренном маленьком баре при казино и слушал, как поет Синдра. Она пела хорошо. Она действительно хорошо пела. Так почему же ей не везет? Компании грамзаписи не пошли на его условия, а в больших отелях ему отвечали, что ей требуется большой профессиональный опыт. Опыт, черт бы его побрал! Он обеспечил ей достаточный опыт, и, между прочим, что получил взамен? Да ничего, абсолютно ничего! Синдра нисколько не ценит того, что он для нее сделал.
Ну а чего он ждал-то? Все женщины таковы, брать умеют, а отдавать их нет, и Синдра не исключение.
Неужели он зря на ней женился? Он был уверен, что она та самая лошадка, которая принесет ему большой приз, а на самом деле пока он только делает, что платит по счетам. Деньги, что она выручает за выступления в казино, совсем не покрывают его издержек. Да, не туда, наверное, он деньги вложил. Два года он платил за ее уроки и создавал ей имидж, и что же? Ничто до сих пор не окупилось!
Его узкие глаза рыскали по зальцу. Несколько мужчин смотрели на Синдру с этим выражением. Рису оно было хорошо известно. Оно говорило: «Ох, я тебе сейчас и показал бы!»