«Ты предал его», — донеслось ещё откуда-то. Габриэль совершенно не понимал, о чём речь. — «Если кто-то и должен был умереть в тот день, то это ты».
Габриэль хотел спросить, о чём это, хотел что-то ответить, но не успевал. Голоса звучали в голове слишком быстро, а острая невыносимая боль, накрывшая всё тело, не давала возможности сделать вдох.
Голос прозвучал отчаянно громко: «Он не должен быть таким же, не должен!»
«До него она не доберётся».
«Если ты хоть на милю приблизишься к моему ребёнку, то, клянусь, я убью тебя».
Эта фраза показалась знакомой. Габриэль пересилил себя, отвёл взгляд. Дафна стояла в той же позе, хотя ему казалось, что всё происходит очень медленно.
«Я не хочу к ней. Я обману её». — Ему начало казаться, что он сходит с ума. Обрывки чужих разговоров, наполнившие голову, звучали так громко и правдоподобно, что терпеть это уже не оставалось сил.
«Пожалуйста, будь осторожен. Ты нужен мне».
Кто-то навзрыд заплакал.
Этого Габриэль стерпеть не сумел. Женский плач разрывал голову, и, разомкнув окровавленные губы, он позвал:
— Дафна…
Чёрный камень в её руке со звоном треснул, и золотой луч отпрянул назад, будто это причинило ему боль. Вмиг погасли все свечи, хотя ни единый порыв ветра не мог проникнуть в это подземелье. Стало ещё холоднее, чем прежде. Рэл пытался унять дрожь, глотал воздух, снова обретя способность дышать, и не мог сосредоточиться ни на том, ни на другом. Грудь болела от каждого вдоха, мышцы непроизвольно сокращались, кожу покрывал липкий пот. Оставшись один в совершенно беспросветном мраке, он почувствовал тепло чьих-то рук, коснувшихся лица.
— Габриэль!..
*
Солнце просачивалось сквозь кружевные занавески, слегка покачивающиеся от ветра с улицы. Рэл думал, что отныне навсегда останется в темноте, но сейчас тёплый свет грел кожу, и вместо острого холодного пола внизу простиралось что-то мягкое и уютное. Он отлично помнил бред, наполнивший голову, когда Дафна проводила ритуал. Сейчас это казалось очередным кошмарным сном, к которым Габриэль уже начинал привыкать, но он прекрасно осознавал, что это был не сон. Что это было?
Придя в себя, он окончательно убедился, что находится в том гостиничном номере, который снял накануне. Состояние было таким, словно кто-то вырвал из него душу, а потом затолкал обратно, и Габриэль невесело усмехнулся, понимая, что это и есть самое точное описание произошедшего. Он поднял руку, на которой засохла его кровь, и только сейчас почувствовал тяжесть на груди.
И увидел украшенную кольцами белую руку Дафны.
Она заснула на стуле рядом, положив голову на кровать и накрыв его грудь рукой, и Габриэлю стало страшно дышать: настолько не хотелось её тревожить. Он лежал так какое-то время, пытаясь осмыслить, утро сейчас или уже вечер следующего дня, потом снова вернулся мыслями в подземелье под городом и вспомнил, как ему разъедало нутро заклинанием. Сейчас внутри ничего не болело, кровь больше не наполняла рот. Наоборот, дышалось свободно, в теле присутствовала знакомая слабость, болели мышцы. Габриэль знал, что такие противоречивые ощущения оставались, если его лечили магией. А ещё он знал, что Дафне всегда с большим трудом давались целительные заклинания.
Он легко коснулся её волос.
— Даф…
Она резко распахнула глаза и поднялась, похоже, не сразу сообразив, что случилось.
— Габриэль. Как ты?
— Нормально. — Он старался, чтобы его голос звучал как обычно, спокойно и убедительно. Дафна поверила. — Тебе удалось… что-то сделать?
— Лэй была права. — Габриэль, заинтересованный таким ответом, заставил себя подняться и сел на кровати. — Всё действительно так, как она рассказала. Но я… прости, Габриэль. Я не справилась.
Такой ответ почему-то нисколько его не расстроил. Габриэль подумал и кивнул.
— Тогда?..
— Я не стану снова подвергать тебя такой опасности и пытаться подключить к делу более опытных целителей, — резко ответила Дафна. — Лучше займусь защитой. На это уйдёт немало времени, но я постараюсь не затягивать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дафна знала, что делала. В таких вопросах Габриэль привык всецело на неё полагаться. Но она должна была знать всё.
— Когда ты это делала… я слышал какие-то голоса. Обрывки разговоров, чей-то плач, крики. Мне это казалось знакомым, но я так и не понял, кто это говорил.
Дафну это заинтересовало, хотя Габриэль видел, что она испугалась.
— Какие именно разговоры?
Вспомнить оказалось очень трудно.
— Только одну фразу запомнил. Что-то вроде “не приближайся к моему ребёнку, иначе я убью тебя”. Тебе это о чём-то говорит?
Дафна задумалась, но покачала головой:
— Нет. Ни о чём.
— А мне кажется, будто я когда-то это слышал. Но что это вообще такое было? Это… голос той второй души? Это её воспоминания? Ведь если так, то она вовсе не перестала существовать, а помнит себя.
Дафна не оправдала его надежд:
— Это может быть лишь остаточный эффект, набор звуков из её прошлого. Если бы она не перестала существовать, то сказала бы тебе что-то более внятное.
— Я думал обо всём этом, — признался он. — И у меня в самом деле нет погибших друзей, которые согласились бы на такое. Тем более нет таких, чьи души остались бы в каком-то особенном магическом месте. Если только это не… кто-то из моих родителей.
Дафна выслушала его без эмоций. Наверное, она и сама предполагала такую возможность. Она ответила:
— Они оба не раздумывая бы отдали за тебя всё, Габриэль. Но только их души тоже не могут быть в Каирне. Дамир погиб от меча дреморы. Гвендолин всё же настигли её сны.
Говорить о таком всё ещё было страшно, но Рэл всё равно попросил:
— Можешь об этом подробнее?
— Всё, что мне известно, я уже рассказывала. Сны Гвендолин часто становились для неё ловушкой. Я не сильна в онейромантии, я не знаю, что конкретно с ней происходило, но каждый раз Трясина засасывала её всё глубже.
— Ты сама ничего не понимаешь, да?
— Да, — спокойно подтвердила Дафна. — Принцы Даэдра — это та область, в которой мы и не можем что-либо понимать.
Габриэль согласился с этим и встал с кровати.
— Схожу возьму что-нибудь смочить горло.
— Я принесу.
Дафна даже не дала ему выбора, вскочила со стула и быстро скрылась за дверью. Габриэль не успел ничего сказать ей. Он подошёл к окну, посмотрел на полную горожан улицу. Солнце стояло высоко, миновав зенит, и жизнь в Анвиле кипела особенно бурно. Вдалеке возвышался величественный храм, скрытый за шумящей листвой высоких деревьев. День стоял тёплый и ласковый. Такая погода часто баловала жителей Золотого берега.
Рэл осмотрел комнату. Плащ Дафны лежал на спинке стула, её сумка стояла у изголовья кровати. Его собственные вещи тоже были на месте, даже кинжал, который он взял с собой, сейчас лежал на тумбе в отстёгнутых ножнах.
Дафна вернулась с двумя высокими стаканами фруктового сока и передала один Габриэлю. Он спросил:
— Как ты выбралась со мной из той пещеры? Я ведь всё это время был без сознания.
— Позвала Кайравила, того стражника из крипты. Он помог.
— Прости, что отключился.
Она посмотрела на него полным непонимания взглядом, выпила полстакана и села на прежнее место. Её слова прозвучали виновато:
— Это я должна извиняться. За то, что сделала с тобой.
Рэл фыркнул, показав этим своё отношение к ситуации и не собираясь отвечать. Он всё ещё хотел поговорить с Дафной о происходящем в Тёмном Братстве, но не знал, хочет ли она говорить об этом.
— У тебя есть на сегодня планы?
Она не ожидала такого вопроса.
— В принципе… нет. Ничего такого важного.
— Прокатимся на запад?
— К морю? С чего вдруг, Габриэль?
Он потёр лоб, отпил из холодного стакана. На вкус чувствовались яблоки, виноград и смородина.
— Мне о многом надо поговорить с тобой.
— О Братстве? — Габриэль кивнул. — Ты уверен, что готов к верховой езде?
— Я в норме, Даф.