— Выходит, тебя вычислил какой-то сильный враг? — с беспокойством произнес Гордеев.
Юганов досадливо покачал головой:
— Нет, скорее какой-то сильный друг. Ощущение такое, будто меня опекают, как малого ребенка: туда не пойди, там промочишь ноги, там упадешь, разобьешь нос. Словом, будто кто-то постоянно держит за руку. Кстати, все это началось после тех событий в Чечне, помните озеро расплавленного стекла?
Гордеев задумался, потом сказал:
— Возможно, это твои чисто субъективные ощущения. Но, если даже это правда, и тебя кто-то действительно опекает, ничего плохого я в этом не вижу. Кроме того, Василий, не забывай, что ты на самом деле никакой не Василий и не Юганов вовсе, а кто — никому не известно. Так что все может быть.
— Но как же поступить с информатором? — вновь напомнил Матросов.
Лицо Гордеева сделалось жестким и холодным:
— Если не будет другого выхода, придется его ликвидировать. Слишком многое поставлено на карту. В этом деле мы не можем допустить даже малейшего риска.
К разработке плана операции, получившей кодовое название "Флэш-рояль" подошли очень тщательно. Юганов, используя документы на Свами Брахмачари, должен был вылететь в Нью-Йорк из Москвы. Предполагалось, что знаменитый йог, путешествует по всему миру и выступает с лекциями, пропагандирующими искусство йоги. Планировалось также посещение им в разных городах нескольких учебных заведений, где обучались студенты-индусы. Виза в американском посольстве в Москве была получена без каких-либо проволочек, так как в международном паспорте йога ранее уже имелись британские визы. Настоящего Брахмачари индийская разведка должна была держать под непрерывным наблюдением, не допуская общения с ним никого из посторонних.
Матросову предстояло добираться в Америку через Канаду под видом украинца, чьи предки проживали в Канаде еще с начала двадцатого века. Тогда, в Канаду с Западной Украины переселилось около двух миллионов человек. С такой легендой не совсем хороший английский язык Матросова был вполне объясним. Встретиться друзья должны были совершенно случайно в Мидленде, где им и предстояло якобы познакомиться. Хотя, время и поджимало, но они решили не торопиться, чтобы не привлечь к себе излишнее внимание американских спецслужб.
3.
Кэвин Коркоран прибыл в Мидленд на следующий день после обнаружения трупа Малкахи. Свою работу в ЦРУ он начал совсем молодым человеком сразу же после окончания Колумбийского университета. В наши дни он известен, как кузница кадров для ЦРУ из представителей стран третьего мира, но тогда в самом начале 60-х годов это был очень престижный в США университет. Вначале Коркоран никакими особыми талантами не блистал, но, распутав несколько сложных преступлений, которые оказались не по зубам его более старшим коллегам, он приобрел известность толкового и удачливого сыщика. Сейчас ему было немного за пятьдесят, и в ЦРУ он возглавлял один из отделов по расследованию особо важных государственных преступлений. Зачем он выехал в Мидленд, Кевин и сам себе объяснить не мог. Обычное убийство, дело для полицейского средней руки. Но сам факт, что в этом институте, где за полсотни лет его существования не случалось даже элементарной кражи, вдруг произошло убийство, уже его насторожил.
Однако, Коркоран решил не вмешиваться в расследование, которое проводило городское управление полиции, а просто ознакомиться с теми фактами, которыми уже располагала полиция.
Проводивший расследование инспектор Билли Пайпер был деятелен и энергичен. В качестве основной он выдвинул версию об убийстве Малкахи на почве ревности. Признаться, основания для этого имелись. Путем опроса сотрудников лаборатории, где работал Малкахи, полиции удалось установить, что он оказывал повышенное внимание одной из лаборанток, довольно симпатичной Кетрин Гийфол, у которой был роман с ее сотрудником Уэсом Бентли. Последний даже имел по этому поводу довольно неприятный разговор с Малхаки, который едва не закончился дракой. Впрочем, сам Бентли этого не отрицал, но утверждал, что для убийства у него никаких оснований не было.
— Вот вам и мотив, мистер Коркоран, — говорил довольно потирая руки Пайпер, полноватый мужчина, примерно одних с ним лет. — Дело, как водится, молодое, а мотив ревности один из основных для убийств на бытовой почве.
Коркоран промолчал, но тут в разговор вмешался Гай Пирс- следователь местного отделения ФБР.
— Удивительное дело, — с сарказмом в голосе произнес он, — полицейские обычно даже понятия не имеют об Оккаме, но его "бритвой" пользуются постоянно и повсеместно. Действительно, зачем искать более сложное объяснение случившемуся, если можно все свести к тривиальной ревности.
Коркоран опять ничего не сказал, но заметил, как на лице Пайпера появились красные пятна.
— Возможно, у мистера Пирса есть другой, более подходящий к данному случаю мотив? — ядовито поинтересовался полицейский.
Следователь ФБР смешался:
— Пока нет. Я думаю, у нас еще слишком мало данных, чтобы делать какие-либо выводы.
Пайпер с победоносным видом оглядел присутствующих:
— Конечно, не пройдет и полгода, как у вас они появятся. Но к тому времени этот Бентли уже будет сидеть за решеткой.
Коркоран в разговор по-прежнему не вмешивался. Пирс был прав, для того, чтобы установить мотив этого убийства, данных было не достаточно. В причастность к нему Бентли он абсолютно не верил, просто потому, что убивать одного из ухажеров Кетрин ему не было никакого смысла. Беседуя с сотрудниками лаборатории, Коркоран выяснил, что девушке оказывали повышенное внимание многие мужчины, а не только один Малхаки. Тем не менее, любовная связь у нее была только с одним Бентли, остальных она просто отшивала.
— В таком случае Бентли следовало убить половину сотрудников лаборатории, — размышлял Коркоран. — С другой стороны, он один реально обладает Кетрин, а все остальные могут об этом только мечтать. Какой же ему смысл убивать своего воображаемого соперника?
Сразу же по приезду он выяснил, что Малхаки, как и все сотрудники лаборатории, изучали проблему воздействия притяжения Луны на морские приливы в целях возможного прогнозирования цунами. Практической пользы от этой деятельности было весьма мало, как впрочем, и от большинства подобного рода исследовательских учреждений и не только в одной Америке.
— Обычная фабрика по переработке крупной и мелкой пыли, — думал Коркоран. — Люди начинают здесь работать в двадцать лет, получают немалые деньги, ученые степени, а затем в шестьдесят уходят на пенсию, так и не продвинув науку ни на миллиметр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});