сопредельного мира протянулась ядовитая нить хырхоро. Оно скапливалось в предгорье фиалковой лужицей и уже нашло проходы через границу, разделявшую миры, и также тонким извилистым волоском внедрялось в родной мир Ивана.
К нему-то, прорезавшему уже четверть потока времени, плыл остров мивакуков. И до него оставалось всего ничего расстояния во времени…
Вдруг зарябило, заморгало, замедлилась смена дня и ночи, появились свет и темнота. Солнце словно упиралось в мягкую податливую массу и, наконец, завязнув в ней окончательно, остановилось и замерло на небе, не дойдя до зенита двух своих диаметров.
Накруз вновь уткнулся в стену, созданную хырхоро. Она перегородила ему путь, и он вышел в реальный мир.
Вокруг простиралась увалистая степь, лишь в некоторых местах просматривались жидкие комочки кустарника. Остров оказался на высоком холме, представляя из себя шляпку ненужного здесь громадного гвоздя, прочно вбитого в землю. В чистом воздухе, пронизанного солнечными лучами, витал аромат трав, сразу же затопивший инородное тело до самой его вершины.
Степь кипела жизнью. Невдалеке паслось стадо каких-то животных. Вдали можно было различить ещё несколько подобных скоплений других видов. К накрузу подлетели большущие бабочки и стрекозы, вспорхнули и оседлали каменные скамьи, поражая богатым разноцветьем тел и крыльев. Высоко в небе парили птице подобные существа, а может быть, и настоящие птицы. В ложбинах проглядывали зеркальца небольших водоёмов, поросших по берегам камышом; у них мелькали бегающие и прыгающие создания.
Люди в безмолвии осматривали панораму нового для них местоположения.
– Если бы я мог так, как мивакуки! – воскликнул Хиркус. – Мне в прошлом… там, в нашем, во! Как надоели бытовые неурядицы. Не помыться нормально, не постирать носимое, не приготовить еду… А будь я мивакуком, то пробил бы себе нормальное жильё… С ванной…
– Чего захотел! Представляешь, какой бедлам получиться? – возразил Арно. – Электростанция, например, в первом тысячелетии до нового отсчёта времени, а? И яркий свет в окнах!
– А это не бедлам? Здесь, – Хиркус топнул ногой, – всего часом раньше ничего не было. И вот – бац! И заклёпка в чистом поле.
– Эту заклёпку, как ты говоришь, а лучше нашлёпку, они, тем не менее, всегда таскают за собой, не оставляя следов, – сказал Джордан. – А вы все… всё бросаете или раздаёте в прошлом, ни о чём не заботясь. Вот где бедлам!
Дон Севильяк, вращая глазами, обозревал округу и был озабочен совершенно иными делами.
– Вы как хотите, а я на охоту! – перебил он все разговоры громким голосом. – Мяса хочу!.. Есть хочу!.. Ваня?
– Ну что, Ваня. Я тоже есть хочу, – отозвался Иван и проглотил слюну, так как есть хотел до тошноты.
Он тоже, как и дон Севильяк, был далёк от выяснения правильности поведения ходоков в прошлом, хотя, конечно, был согласен с Джорданом, тем более, что сам позволял себе такие вольности, как оставить бинокль Уленойку или пистолет Эламу Шестому.
Им подспудно овладевала скука по поводу той, по-видимому, безвыходной в их положении ожидаемой одной и той же последовательности событий. Их ожидало отражение хырхоро своим присутствием, затем схватка с его виртуальной ратью, новый скачок в будущее по воле мивакуков до очередной метастазы противника Времени и… Опять бегство хырхоро, палки для его воинства, снова переход…
– Так я пошёл. Кто со мной? – призыв дона Севильяка остался со стороны ходоков без ответа, зато троица женщин, обступившая его, словно кто-то собирался на него напасть, была готова идти за ним куда угодно. – Хиркус, ты чего мнёшься? Кто у нас отвечает за кормление? Ты или я?
– За кормление – я, но не за заготовку. Вот ты и возьми на себя это благородное занятие.
– Ваня!
– Я пойду с тобой, – Иван тряхнул головой, чтобы выбросить все ненужные мысли. – А вы тут, организуйте костры. Думаю, нам пока что никто и ничто не грозит. Успеем… – Звуки, издаваемые мивакуком, остановили его. – Он говорит то же, что и я. Хырхоро пока нас здесь не заметило. Так что время есть. Идём!
Его обращение к дону Севильяку раскололо команду на две неравные части. Джордан и Шилема решили пойти с ними, а женщины, пристроившиеся при Иване и доне Севильяке, не собирались оставаться у острова без них, да ещё заниматься сбором топлива для костра.
На охоте всё бывает
Переход с острова мивакуков в местную экосистему обозначился резкой границей в ладонь шириной. Её заполняла какая-то маслянистая жидкость, поблескивающая под лучами солнца глазами хищника, следящего, как поведёт себя жертва от его обманного движения. Впрочем, это могла быть и обыкновенная вода, принесённая островом в качестве фильтрата из оазиса и теперь выжатая из кромок накруза. И всё-таки люди аккуратно перешагивали через черту, стараясь в неё не шагнуть.
Сойдя вниз, люди сузили себе обзор. Небольшое стадо животных, увиденное с острова, скрылось за пологим бугром. Степь, относительно плоская при осмотре её с высоты площадки, мало походила на ровную столешницу.
Сжатые со всех сторон женщинами, Иван и дон Севильяк оказались порознь, к тому же между ними старались втиснуться Джордан и Шилема.
– Ваня, может быть, пойдём двумя группами? – предложил дон Севильяк, посматривая через голову Аннет. – А то идём толпой… Ведь стрелять будем. А вокруг нас, видишь, как…
Иван оглянулся на накруз. У его подножия старанием и распорядительностью Арно и Хиркуса уже занялось два костра, тоже, наверное, из-за женщин у одного и у другого.
«Приятно, конечно, всё время ловить на себе внимательный взгляд красивой женщины, но как-то уж очень они навязчивы», – подумал Иван, ощущая упругое тело Хелены совсем близко от себя.
– Девушки, – обратился он к ним. – Не лучше ли вам вернуться? Нас слишком много. Всё зверьё перепугаем. А надо бы к нему подойти тише. Не бегать же нам потом за каждым из них по всей степи.
– Пуля любого догонит, – выглянув из-за дона Севильяка, парировала Лейба. – А там нам делать нечего.
Дон Севильяк засмеялся. Громко, раскованно, всласть.
– Вот! – обрадовалась Хелена. – Не мы, а он всех распугает!
– Не распугает! – бросилась на защиту дона Севильяка Лейба. – Давайте разойдёмся. Он же правильно говорит.
Пока она высказывала своё мнение, её покинутое место у дона Севильяка заняла Харусса, освободив второй его бок Аннет, что привело к короткой борьбе между ними.
– Шли бы вы и вправду к мивакукам! И не мешали бы нам, – подождав, когда все успокоятся, веско сказала Шилема.
Женщины, и при Иване, и при доне Севильяке, позабыв о своих распрях, окатили её презрительными взглядами.
– Сама бы туда катилась! – неожиданно высказалась всегда улыбающаяся милой улыбкой Аннет. – Изображаешь тут…
Она не договорила и отпрянула, так как Шилема молнией размазавшись на расстоянии между ними, оказалась перед ней. Её движение произвело на женщин неприятное впечатление.
– Я тебе сейчас изображу, – медленно процедила временница.
– Шилема! – остановил её окрик Ивана. – А вы… все! Если хотите быть здоровыми, не задирайте её! Она стоит