по этой причине, в зависимости от контекста, я переводила термин
taqwa то как «благочестие», то как «страх перед Богом», то как «добродетельный страх». О концептуальной и лингвистической связи между страхом и добродетелью см. у Идзуцу обсуждение использования терминов
taqwa, khauf, khashya, rahiba (которые используются как взаимозаменяемые) в Коране (Ibid. P. 195–200).
406
Сейчас уже должно быть очевидно, что для моего рассуждения не важно, все ли участницы движения при мечетях разделяют такие взгляды. Скорее я пытаюсь разъяснить идеалы, существующие в разных дискурсах о благочестии среди этих участниц и их критиков. Поэтому меня интересует не то, что какая-то конкретная женщина «на самом деле делала» или «что, как она говорит, она должна делать», но различные идеалы поведения, с присущими им понятиями власти и личности, которые движение при мечетях популяризирует в современном Египте.
407
Джорджо Агамбен, комментируя это понятие Аристотеля, пишет: «Потенциальность, интересная ему [Аристотелю], — та, что принадлежит кому-то, например обладающему знанием или способностями. В этом смысле, мы говорим об архитекторах, что они обладают потенциалом строить, или поэтах, что они обладают потенциалом писать стихи. Ясно, что существующая потенциальность отлична от родовой потенциальности ребенка. Ребенок, утверждает Аристотель, обладает потенциалом в том смысле, что он должен подвергнуться отчуждению (стать другим) путем обучения» (Agamben G. Potentialities: Collected essays in philosophy / Ed. and trans. D. Heller-Roazen. Stanford, CA: Stanford University Press, 1999. P. 179).
408
Asad T. Genealogies of religion.
409
Christman J. Liberalism and individual. P. 343–359.
410
Ibid. P. 359.
411
Sandel M. Liberalism and the limits of justice. Cambridge: Cambridge University Press, 1998; Taylor C. Atomism // Philosophy and the human sciences: Philosophical Papers. Vol. 2. Cambridge: Cambridge University Press, 1985. P. 187–210; Idem. What’s Wrong with Negative Liberty. P. 211–229.
412
Benhabib S. Situating the self; Friedman M. Autonomy and social relationships. P. 40–61; Meyers D. Self, society, and personal choice. New York: Columbia University Press, 1989; Nedelsky J. Reconceiving autonomy. P. 7–36; Young I. Justice.
413
Тейлор описывает атомизм как «ви́дение общества как в определенном смысле построенного индивидами для исполнения целей, которые в первую очередь являются индивидуальными» — понятие, которое, в частности, лежит в основе теории общественного договора, но также влияет на другие традиции либеральной мысли (Taylor C. Atomism. P. 187).
414
Ibid. P. 209.
415
Ibid. P. 229.
416
Хабермас Ю. Структурное изменение публичной сферы. Концентрация Роулза и Хабермаса на понятии индивидуальных прав противоположна позиции философских коммунитаристов, подобных Тайору и Сэнделу, которые выступают за примат общего восприятия коллективного блага в отдельном обществе. Последнее связано с их критикой обедненного понятия свободного «я» в либерализме, в котором, как они считают, придается чрезмерная значимость понятию индивидуальных прав в либеральных обществах.
417
Benhabib S. Situating the self. P. 71–76.
418
Ibid. P. 76.
419
Тот факт, что коммунитаристские взгляды воплощают это напряжение между социальным и индивидуальным, нельзя счесть удивительным, учитывая их принадлежность к наследию романтизма. Как указывает Чарльз Лармор, ряд романтиков — от Берка к Гердеру и Руссо — использовал, в разной степени, понятие частой интериоризированной субъективности, которая хотя и воспринималась как порождение более общего сообщества, тем не менее должна была отличаться от него, чтобы быть «честной с самой собой» (Larmore C. The Romantic legacy. New York: Columbia University Press, 1996. P. 66–85).
420
Я согласна с антропологами, например с Джейн Коллье, Мэрилин Стратерн и Сильвией Янагисако, которые утверждали, что все культуры и сообщества основываются на отношениях гендерного неравенства и что задачи антрополога состоят в демонстрации того, как конструируется, практикуется и поддерживается культурно-специфическая система неравенства (и отражающего его равенства) (Collier J. Marriage and inequality; Eadem. From duty to desire: Remaking families in a Spanish vilbge. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1997; Collier J., Yanagisako S. Theory. P. 27–37; Strathern M. The gender of the gift). Единственное мое возражение состоит в том, что я не верю в существование единственной формы гендерного неравенства, характерной для отдельной культуры; скорее я считаю, что различные организации гендерного неравенства часто сосуществуют в отдельной культуре и эти специфические формы являются продуктом дискурсивной формации, частью которой оказываются все эти организации.
421
Например: Moghissi H. Feminism and Islamic fundamentalism: The limits of postmodern analysis. New York: Zed Books, 1999.
422
Например: Fernea E. In search of Islamic feminism: One woman’s global journey. New York: Doubleday Press, 1998.
423
Большинство арабских глаголов происходят от корня из трех согласных, от которого образуется десять (иногда пятнадцать) форм, так называемых пород.
424
Отметим, что мои информантки не проводили различение между телом и разумом, которое ввела я. Говоря о сдержанности, например, они так описывали способы поведения и существования, что провести различие между разумом и телом было очень непросто. Я сохранила здесь различение разума и тела из аналитических соображений, преследуя цель понять специфическую связь между ними в этой традиции формирования себя.
425
Это понятие, возможно, прояснит аналогия с двумя формами диеты: более старая модель, при которой диета понимается как временное инструментальное решение проблемы набора веса, и более современная модель, в которой диета становится синонимом здорового образа жизни и системы питания. Вторая предполагает этические отношения между человеком и остальным миром и в этом смысле напоминает то, что Фуко назвал «практиками заботы о себе». Отличия между этими моделями указывают: недостаточно просто указать, что системы власти помечают своими истинами человеческие тела путем самодисциплины. Чтобы понять силу, которой обладают эти дисциплины, необходимо эксплицировать концептуальные отношения между различными аспектами понимания тела и специфическим пониманием себя, вдохновляющим различные режимы дисциплинирования.
426
Bordo S. Unbearable weight; Göle N. The forbidden modern; Mani L. Contentious traditions; Martin E. The woman in the body: A cultural analysis of reproduction. Boston: Beacon Press, 1987.
427
Colebrook C. Incorporeality: The ghostly body of metaphysics // Body and Society.