Все это время демон заставлял их двигаться, двигаться, двигаться. Он приказывал, требовал, умасливал и угрожал. Он давал обещания помочь оставшимся позади, абсолютно не намереваясь их выполнить. В некоторых случаях он поддерживал своей силой тех, кто умолял об этом, демонстрируя свою заботу о них. Он был повсюду, наполняя воздух своими словами и магией, удерживая их всех на пути, который он наметил.
— Не останавливаться! — кричал он им. — Не отдыхать! Ешьте и пейте на ходу! У нас есть цель и мы должны достичь ее в этот день! Мы должны добраться до нашего места назначения! Мы должны пожертвовать немногими ради блага большинства! Поднажмите!
Как ни удивительно, но они поднажали. Как бы ни хорош он был в своем ораторском искусстве и владении магией, их оказалось бы недостаточно без слепой готовности верить заблуждениям. Они были крепкие и сильные, эти люди, но они были как овцы. Они без всяких сомнений верили, что ожидающее их стоило любых жертв. Годы ожиданий, сказания на протяжении поколений об их прибытии и грядущего исхода из этой долины сделали их слепыми к истине.
К закату они добрались до начала прохода Деклан Рич. Он вырос перед ними черной щелью в горах, пустой и призрачный. Позади них на долину уже упали сумерки, а на небе начали появляться первые звезды. Люди заторопились, отбросив всякую осторожность, стремясь добраться до начала прохода, пройти по нему и выйти во внешний мир, где им была обещана безопасность. Они рванулись вперед, следуя за Серафиком, не упуская его из поля зрения, а он махал рукой, указывая им путь.
Они не оглядывались на то, что оставляли позади. Они не видели тех, кто спотыкался и полз, призывая на помощь. Они не видели тех, кто не мог этого сделать.
Они едва заметили высушенные трупы тех, кто не так давно защищал этот проход.
Они не видели правду.
* * *— Мне хотелось бы увидеть то, что видишь ты, — произнесла Айслинн, идя бок о бок с Пру Лисс. — Этого алого голубя, за которым ты следуешь — как–то не по себе наблюдать, как ты ищешь его, а я вообще не могу его увидеть. Как будто он невидимый.
Пру улыбнулась:
— Тогда Вы чувствуете примерно то же, что и я. Я не могу видеть цвета, кроме этого голубя, да и то лишь короткими проблесками, когда он улетает и ждет, пока я его не догоню. Я вижу только серое и черное и больше ничего. Мне нужно искать то, что Вы просто можете увидеть, но для меня оно потеряно.
Она взглянула на спутницу:
— Как и Вы, мне хочется самой это видеть.
Айслинн кивнула:
— Я тоже так думаю. Но тебе все же хуже, чем мне, не так ли? Все эти прекрасные краски, превратившиеся в серые тени. Как ты смогла привыкнуть, Пру? Как вообще ты с этим справляешься?
— У меня не было выбора. Мне пришлось привыкнуть. И Вы правы — это нелегко. На самом деле, я пока что не справилась. Может, никогда не справлюсь. Я по очень многому скучаю. По синеве неба и зелени деревьев, травы и растений, для начала. А иногда думаю, что неспособность видеть цвета влияет на мое эмоциональное состояние. Из–за этого я много плачу.
— Это не кажется таким странным, — тихо произнесла Айслинн. — В последнее время и я тоже много плачу.
Она вспомнила Сидера. Потом Брики. А потом и Пога, потерю которого она ощутила гораздо острее, чем была готова признать. Она задумалась, как же ей жить без этих людей, которые были ей так близки. Пру смогла прочесть это на ее лице, когда отвернулась и притворилась, что изучает окрестности. Она заметила слезы на ее лице, которые текли по щекам, прежде чем Айслинн быстро их вытерла.
— Кажется, мы больше не идем к Гленск Вуду, — вдруг сказала Айслинн, стараясь скрыть свое состояние. — Какое–то время я думала, что именно туда нас направляют — обратно в поселок. Но кажется голубь больше не летит в ту сторону, насколько верно мне удалось вычислить наш курс.
— Вы правы, — сказала Пру. — Я думала то же самое до тех пор, пока голубь не привел меня к Вам. Я считала, что он ведет меня обратно в поселок, и там уже я найду Пана. Однако мы направляемся в горы.
Она помолчала, размышляя.
— Да, к Деклан Рич. Посмотрите. — Она указала рукой. — Вон вырез среди вершин. Видите его? Он отмечает проход, и мы идем прямо к нему.
— Значит то, что мы ищем, находится где–то там, — ответила Айслинн.
Пру кивнула. Она пристально всматривалась в направлении их движения, беспокоясь также, что алый голубь может привести их обратно в Гленск Вуд, туда, где Айслинн в последний раз видела демона. Этот старик пугал ее больше, чем кто–либо или что–либо, с чем она когда–то сталкивалась, и ее не прельщало еще раз оказаться перед ним, даже понимая, что это когда–нибудь произойдет. Лучше бы ей сначала найти Пана, если это неминуемо случится. Ей лучше стоять рядом с ним, когда им вместе придется столкнуться с демоном.
Теперь она размышляла, означал ли этот полет голубя, что она должна вовсе покинуть эту долину. Было ли возможно, чтобы Пан, исчезнув под Ашенеллом, каким–то образом оказался где–то за пределами их безопасного убежища?
Она смотрела, как голубь летел в поле ее зрения, мелькающая краснеющая вспышка на серо–черном фоне, пока не исчез. Он по–прежнему направлялся к горам.
К Пану.
Внезапно у нее возникла мысль, а что если она принимает на веру то, чего не должна принимать. Ведь ничто не указывало на то, что голубь, однажды приведший ее к Пану, сделает это и во второй раз. Он был созданием Короля Серебряно Реки, а, возможно, и его собственным магическим воплощением, и он мог служить не только одной цели. Она на самом деле не могла быть уверенной. Она не могла узнать это, пока не прибудет туда, куда ее направляют.
Однако во всем этом происходило что–то странное. Она испытывала какую–то новую связь с этим голубем. Когда она впервые увидела его, когда он открыл ей, что она потеряла способность видеть краски, она почувствовала мгновенную близость с ним.
Потом голубь исчез, и она решила, что не увидит его снова, и эта связь казалась разорванной. Однако, вот он вернулся и с тех пор их связь, построенная на его присутствии и ее безошибочном чувстве эмоциональной привязанности, постоянно становилась сильнее. Алый голубь стал означать нечто большее, чем символ того, что было утрачено, и того, что может быть найдено. Он превратился в компаньона, живое подтверждение того, что действительно в их совместных действиях была некая цель. Он был воплощением их общей связи с Пантеррой, их приверженности защищать его, чтобы он смог выполнить свои обязательства, как новый носитель черного посоха.
Это был странный способ взглянуть на происходящее, как будто уверенность была соткана их воздуха, веры и обещаний. Однако все было реальным и осязаемым. Когда она видела голубя, летящего впереди в поисках Пана — что, как она верила, он это и делал — ее наполняла надежда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});