— Она тебя чуть ли не в ранг богов возводит. И грехи свои понимает. И неправоту…
— Да ну? — поморщился Роман, но слушать продолжал. — Тактику сменила?
— Почему ты не дашь ей шанса объясниться с тобой?
— Давал, несколько раз. Ровно столько, сколько посчитала возможным для собственного достоинства и чувств, ну и для безопасности Лерки.
— Она её очень хочет узнать.
— Не сомневаюсь.
— Ром, — протянула молебно. — Ангелина правда хочет наладить отношения. Она… чёрт, ты хоть знаешь, что её тётка таблетками поила?
— Эт которая Аделин Владимировна? — остро на меня глянул Кирсанов.
— Не знаю, — дёрнула плечами, — но я так поняла, что тётка у неё одна. И та ещё су*а.
— Так и думал, что Ангелина пошла в неё, — буркнул Рома.
— Возможно, но твоя бывшая по глупости велась на её козни. А тётка надоумила её на многое. А Ангелина… — я запнулась. — Я много конечно не знаю, с вами знакома только-только, но мне она показалась искренне сожалеющей. Согласись, бывают у нас у всех какие-то обстоятельства… — опять замялась, не зная, как вернее мысль донести. — Меня вспомни. Я к тебе подослана была… Даже замуж собиралась за Макса, но ты ведь меня простил… А по сути даже не выслушал оправданий.
— Они мне не нужны. Я либо верю, либо нет. Ангелина растратила лимит.
— Ром, она не в себе была, депрессия…
— Ой, не начинай. Это всё бред..
— НЕТ! — моё восклицание оказалось слишком громким, Рома даже отшатнулся. — Почему мужчины предпочитают не верить? — я наверное горячилась, зато внимание Кирсанова было полностью на мне.
— В то, что у женщин БЫВАЮТ послеродовые депрессии? Или в то, что порой гормоны реально влияют на психику? — не преминул уточнить Рома. — Как по мне она была просто не готова жить с нами. Семьёй!
— Что за деление на чёрное и белое? — обида взяла. — Или что, либо здоров, либо псих? Знаешь, я никого не оправдываю, но давай чисто гипотетически… — не собиралась сдаваться, хотя бы пока не озвучу всё, что у меня кипело. — Я забеременею, а после родов испытаю шок. Тут и депрессия. Психоз. Ты что, отведёшь меня к врачу или скажешь, что я прикалываюсь?
— Ты не такая…
— Не какая? — вторила удивлённо. — Не женщина, в смысле? Или что, депрессии меня обходят стороной? — меня реально разрывало от негодования. — Ох… — отлепилась от Кирсанова и категорично взмахнула руками: — Вот потому не хочу иметь детей! И вообще, не готова к отношениям…
— И почему? — приподнялся на локтях Рома, пиля меня вопрошающим взглядом. — Потому что боишься депрессии?
— Потому Что Боюсь Мужчин, — голос был куда холоднее, чем я рассчитывала. — Мой отец не был опорой матери. А он сильный, военный, офицер. Макс — не был опорой мне. Пытался, но как-то слишком уж на меня “заваливался”. У меня ощущение, что одной проще.
— Это обманчивое. Не думай так, — Рома даже сел на постели, будто испугался моих слов. — Иди сюда, — не успела от него увернуться, схватил за руку и рывком притянул меня к себе. И прижал так крепко, что у меня воздух из лёгких выбило. — Давай решать вопросы, по мере их поступления, — пробурчал в макушку, шумно сопя. — Ты мне нравишься, но я не уверен, что готов к чему-то большему, как и ты. Мне хорошо с тобой. Я даже наслаждаюсь нашим общением, чего не делал с женщиной уже очень давно. И секс у нас на высшем уровне, — хмыкнул жарко и поцеловал в темечко. — Поэтому не будем омрачать НАШИ отношения ни Ангелинами, ни нежеланными детьми. Не хочешь — не будет, — рассудил так просто, что мне прям полегчало.
— Не готова, Ром, это другое, — решила уточнить ремарочку. — Я пока не чувствую опоры под ногами и крепкого плеча рядом. — Осознав как это некрасиво прозвучало, подняла на него глаза. — Прости, но ты сам сказал…
— Да я тебя понял, — кивнул Рома, но в синеве глаз прочитала небольшое разочарование.
— Знаешь, когда мне было пять, я верила, что нужна матери. В семь, надеялась, что она ко мне вернётся. В десять… доказывала с пеной у рта, что мама самая лучшая и старается для семьи. Только лет в семнадцать я перестала вообще о ней думать. Это стало неожиданностью… никакой. Ни горячо, ни холодно, но до этого возраста, я бы приняла её. Любой. И простила бы, как бы не обижалась.
Повисло тягучее молчание. Мне даже стало казаться, что Кирсанов не ответит. Это его право, да и я сделал, что могла…
— Я тебя услышал, — прошептал Ромка, заставил посмотреть ему в глаза, придержав за подбородок, а потом поцеловал. — И всё же ты Мата Хари, — тихо усмехнулся. — Незаметно навязываешь, что желаешь… Нужно тебя нанять в качестве агента под прикрытием, — и опять поцеловал. Только в этот раз уже не выпустил из объятий, а завалил на постель… в который раз доказывая, что секс у нас и впрямь охренительный!
* * *
Проснулась от настойчивого звонка мобильного. Не моего! Но где-то недалеко.
— Ром, — толкнула Кирсанова, развалившегося звездой на постели, в то время как я у него под мышкой, прижавшись к боку, чтобы не упасть на пол.
— А? — нехотя приоткрыл глаз Рома. — Чёрт, — тотчас и крутанувшись по постели, схватил айфон. — Твою мать! — глянул на экран и в следующий миг уже был на ногах. — Да? — в трубку. — Щас буду! — и сбросил звонок. — Презентация! — для меня и быстро юркнул в душ.
Блин! Совсем забылись… Я поводила головой на предмет своего телефона, но не нашла. Ещё собиралась с мыслями, как Кирсанов уже вернулся. Мокрый, чертовски соблазнительный в одном полотенчике вокруг бедёр.
Мда, вот от такого полотенчика и я бы не против забеременеть!
— А сколько времени? — задумчиво уточнила, чтобы не тупить.
— Скоро девять.
Вот теперь очнулась и я:
— Ром, но так я могу не успеть!
— Одурела? — нахмурился он. — Какая презентация в твоём состоянии? Тебе отлежаться нужно и ни в коем случае не мелькать на публике. Если нападение было…
— Кирсанов, — грозно оборвала его я, — ты можешь сколько угодно рассуждать на тему, но презентацию я не пропущу! У нас был план. Я не отступлю. Я готова! — не уверена, что он меня воспринимал всерьёз, потому что голая на постели девушка, воинствующе грозящая пойти “на войну”, которая вот-вот начиналась, лично бы у меня не вызвала стойкого доверия.
— Крис, такая жертвенность похвальна, но я против! — упирался Рома. Ловко стянул злосчастное полотенце с бёдер, принялся промокать им влагу с кожи. Я даже засмотрелась на эту сексуальную красоту. Всё же есть в мужчинах… это умение полностью завладевать вниманием неискушённых девушек одним своим обнажённым видом. А Кирсанов был охренительно красив, так бы и облизала.
— Лучше подумай, будешь писать заявление или нет? — бросил через плечо, уже заглянув в шкаф в отдел с полками, явно выискивая боксёры.
О разговоре с Олегом немного рассказал между сексом и попыткой выяснить, как выглядел нападавший, который у меня только с афроамериканцем ассоциировался, потому что на его лице была маска/чулок, — но последнее слово оставил за мной.
— А если и правда грабитель? — скомкала край простыни натянув на себя, чтобы прикрыть наготу. Не то, чтобы резко засмущалась, но по мере одевания Кирсанова, я себя всё больше чувствовала раздетой. — Наркоман? Денег хотел? — перебирала с робкой надеждой, что это прокатит. — Увидел меня, всю такую одинокую, воздушную, красивую, — улыбнулась невинно. — Подумал, что драгоценности на мне…
— И поэтому решил утопить? — вскинул брови Кирсанов, уже застёгивая брюки.
— Да он вроде и не собирался душить, — запнулась в начале, вспоминая нашу странную потасовку, — а потом… упали…
— Крис, так не пойдет, — накинул на себя рубашку и занялся пуговицами на рукавах. — Вроде бы да ка бы… Ты как жертва со Стокгольмским синдромом. Если решишься на заявление, должна не оправдывать нападавшего, а обвинять!
— Я поняла, — горячо кивнула, — но это потом, а пока мне нужно тоже собираться на презентацию!
Бодро соскочила с постели, но пошатнулась от слабости в ногах. Собиралась было обогнуть Рому: