Читать интересную книгу Мемуары - Ш Талейран

"Я прошу ваше величество разрешить мне сообщить ему о содействии, которое оказали успеху переговоров герцог Дальберг, граф де ла Тур дю Пен и граф де Ноайль, прикомандированные ко мне вашим величеством в качестве его посланников, и господин де ла Бенардьер, член государственного совета, сопровождавший меня в Вену. Они были полезны не только своими трудами в разных комиссиях, в которые они были назначены, но также и своим поведением в свете, своими речами и мнением, которое они сумели внушить как о себе, так и о представляемом ими правительстве. Благодаря их просвещенному сотрудничеству мне удалось преодолеть столько препятствий, изменить столько дурных намерений, разрушить столько пагубных взглядов, и, наконец, предоставить правительству вашего величества всю ту долю влияния, которое ему должно принадлежать в европейских совещаниях.

"Эта основная цель была нами достигнута благодаря неотступной защите принципа легитимности. Присутствие на искупительной церемонии, происходившей 21 января(1), всех государей, находившихся в Вене, и всех участников конгресса представляло блистательную дань уважения этому принципу.

"Но в то время как на конгрессе он торжествовал, во Франции он подвергался нападкам.

"То, что я по этому поводу хочу сказать вашему величеству, можно было издалека видеть яснее, чем в Париже.

"Вне Франции внимание не так сильно отклонялось в сторону, на известном расстоянии можно было лучше судить о фактах, многочисленные сведения о которых поступали уже свободными от привходящих обстоятельств, способных исказить их на месте, но тем не менее я не мог доверять никаким чужим наблюдениям, а только собственным. Выполнив за пределами Франции поручение, потребовавшее много времени, обязан исполнить перед лицом вашего величества то, что в ведомстве иностранных дел вменяется в обязанность всем должностным лицам, назначаемым за границу. Они должны дать отчет о мнении страны, в которой они аккредитованы, относительно своего собственного правительства и о соображениях вызываемых его мероприятиями у просвещенных и наблюдательных людей.

"Можно примириться с прочным порядком вещей, даже когда он нарушает признанные принципы, потому что он не вызывает опасений в отношении будущего, но нельзя приспособиться к порядку, изменяющемуся каждый день, потому что он ежедневно порождает новые опасения, и никто не знает, когда им наступит предел. Революционеры примирились с первыми действиями правительства вашего величества; они испугались того, что было совершено через пятнадцать дней, через месяц, через шесть месяцев после этого. Они покорились решению об удалении из сената(2) некоторых его членов и не могли перенести той же меры в отношении Французского института(3), хотя она имела меньшее значение. Изменения, произведенные в кассационном суде(4), должны были быть проведены на восемь месяцев раньше, коль скоро ваше величество считало их полезными.

"Принцип легитимности также подвергся нападению и притом, может быть, более опасному благодаря ошибкам защитников легитимной власти, которые, смешивая две столь различные вещи, как источник власти и ее осуществление, были убеждены или действовали так, как будто они убеждены, что власть, будучи легитимной, должна по этому самому быть абсолютной.

"Но как бы ни была легитимна власть, ее осуществление должно видоизменяться в зависимости от целей, которым она служит, от времени и от места. Дух нашего времени требует, чтобы в больших цивилизованных государствах верховная власть осуществлялась при содействии органов, созданных в недрах управляемого ею общества.

"Борьба с этим мнением представляла бы борьбу со взглядами, получившими общее распространение, и многие лица, стоящие близ трона, сильно вредили правительству, высказываясь в противоположном смысле. Вся сила вашего величества заключалась в том представлении, которое создалось о ваших добродетелях и чистосердечии, но некоторые действия клонились к ее ослаблению. Я напомню по этому поводу лишь те искусственные толкования и ухищрения, при помощи которых стремились обойти некоторые постановления учредительной хартии, в особенности же ордонансы, ниспровергавшие учреждения, основанные на законе(5). Тогда возникли сомнения в искренности правительства, появились подозрения, что оно считает хартию лишь преходящим актом, который дан в виде уступки в трудных обстоятельствах и который предполагается оставить без применения, если надзор, осуществляемый представительным собранием, это допустит. Началось опасение реакции; выбор, павший на некоторых лиц, увеличил эти страхи. Например, назначение Брюжа великим магистром ордена Почетного легиона вызвало во Франции, независимо от его личных достоинств, всеобщее осуждение и - я должен это сказать вашему величеству - удивило всех в Европе.

"Беспокойство заставило присоединиться к революционной партии всех тех, кто, не разделяя ее заблуждений, был привязан к конституционным принципам, а также всех, кто был заинтересован в соблюдении не самих доктрин революции, а того, что было совершено под их влиянием.

"Именно вследствие этого, а не благодаря действительной привязанности к его личности, Бонапарт нашел некоторых сторонников вне армии, а также вернул себе большинство приверженцев, которых он имел в ней, потому что, возвысившись вместе с революцией, они были соединены разного рода узами (* Вариант: потому, что, возвысившись вместе с революцией, он был соединен разного рода узами...) с ее вождями.

"Нельзя скрывать от себя того, что, как бы ни были велики преимущества легитимизма, он также может вести к злоупотреблениям. В этом отношении сложилось твердое мнение, потому что в течение двадцати лет, предшествовавших революции, направление всей политической литературы сводилось к стремлению ознакомить с этими злоупотреблениями и преувеличить их. Немногие лица умеют оценить выгоды легитимизма, потому что они могут сказаться лишь в будущем, но всех поражают злоупотребления его, потому что они могут давать о себе знать в любую минуту, обнаруживаясь по всякому поводу. Кто за последние двадцать лет потрудился задуматься над тем, что правительство не может быть прочно, если оно не легитимно, что, открывая всем честолюбцам надежду на ниспровержение его с целью его замены другим, оно постоянно находится под угрозой и носит в самом себе зародыши революции, всегда готовой разразиться? К несчастью, в умах сохранилось представление, что легитимность, обеспечивая государю сохранение короны независимо от того, как он правит, в то же время позволяет ему стать над всеми законами.

"При подобном расположении умов, обнаруживающемся сейчас у всех народов, и в эпоху когда люди оспаривают, изучают и анализируют все, особенно все относящееся к политическим предметам, возникает вопрос, что же такое легитимность, откуда она происходит и что ее создает.

"В те времена, когда религиозные ощущения были глубоко запечатлены в человеческих сердцах и могущественно действовали на умы, люди могли думать, что верховная власть имеет божественное происхождение. Они могли верить, что династии, возведенные покровительством неба на троны и его волею сохранившие их, царствуют по божественному праву. Но в эпоху когда от этих чувств едва сохраняется легкий след, когда религиозная связь если и не порвана, то во всяком случае сильно ослабела, люди перестали верить в подобное происхождение легитимной власти.

"Теперь общее мнение сводится к тому,- и тщетны были бы все старания его ослабить,- что правительства существуют исключительно для народов; необходимым следствием такого взгляда является представление, что легитимна такая власть, которая лучше обеспечивает их счастье и спокойствие. Но отсюда вытекает, что единственной легитимной властью является та, которая существует в течение долгого ряда лет; и действительно, эта власть, укрепленная уважением, которое внушается воспоминанием о прошедших временах, привязанностью, которую люди естественно испытывают к роду своих господ, и давностью владения, которая в глазах всех людей обосновывает право на него, потому что, согласно законам, на ней основывается и частная собственность, эта власть реже всякой другой подвергает судьбу народов гибельным случайностям революции. Поэтому самые важные их интересы заставляют народы оставаться у нее в подчинении. Но если, к несчастью, создается такое представление, что злоупотребления этой власти перевешивают предоставляемые ею выгоды, то на легитимность начинают смотреть, как на пустой призрак.

"Что же требуется для того, чтобы внушить народам доверие к легитимной власти, чтобы сохранить за ней уважение, которое обеспечивает ее прочность? Достаточно, но вместе с тем и необходимо сделать ее такой, чтобы были устранены все основания к страху, который она может внушить.

"Государь не меньше своих подданных заинтересован в подобном устройстве власти, потому что абсолютная власть была бы теперь одинаково тяжелым бременем как для того, кто ее осуществляет, так и для тех, к кому она применяется.