нас!
Панфилыч говорит:
— Если две-три пчелы у вас и останутся, то это вам пойдет на пользу. Своим жужжанием они вам будут напоминать о последнем событии.
С этими словами Панфилыч вышел из помещения.
На другой день к вечеру наш славный Панфилыч прибыл со своим живым товаром к месту назначения.
Колхозники встретили его с музыкой.
Чингис-хан с самолетом
В XII столетии Чингис-хан[77] прошел, как смерч, по земле.
Когда он брал города — он не оставлял камня на камне.
Историки пишут, что груды мусора оставались там, где были цветущие города и поселения.
Мужчин поголовно истребляли. Женщин насиловали и уводили в плен, а детям разбивали головы о камни.
И когда я в юности читал эти строчки, мне делалось скучно и совестно, что это так было в истории людей.
Но я с облегчением вздыхал. Думал — это же далекое прошлое. Заря человеческой жизни. Грубость нравов. Отсутствие культуры и цивилизации. Все это, я думал, прошло безвозвратно и больше никогда не повторится.
Черта с два. Снова мусор от разрушенных городов, снова груды убитых детей, снова непомерная жестокость и лютая ненависть — фашистская армия повторяет то, что было восемь веков назад.
Вот великолепный самолет распластал свои крылья в поле. Изумительный самолет — детище современной техники — готов в далекий путь. Рядом с самолетом стоит летчик. На рукаве его куртки — сатанинская свастика.
Летчик покуривает. Улыбается. Шутит.
В руках у него цветок — подарок незнакомой девушки.
Может быть этот летчик, я извиняюсь, летит в научную экспедицию?
Может быть он держит курс в Арктику — изучить магнитные отклонения?
Черта с два! Под самолетом подвешены бомбы. Человек летит сеять смерть и разрушение.
Но, может быть, — это патриот своего отечества, может быть враги напали на его страну и теперь надо защищать свою родину?
Черта с два! Он летит по приказу своего начальника — завоевывать чужие земли.
Но, может быть, на душе у него нехорошо, может быть его ум и сознание протестуют?
В его стране не велено думать. И, тем более, не велено думать солдату. «Сознание, — сказал фюрер, — приносит людям неисчислимые беды». Стало быть, не надо думать, а надо без всяких мыслей исполнять то, что приказано.
Но если все-таки солдат задумался? Если, ворочаясь на койке, он подумал с содроганием, зачем и для чего он бросил сегодня тридцать бомб на крыши цветущего города, на головы жителей, которые ни в чем не повинны, — повинны только в том, что не хотят увидеть врага на своей земле.
Ну что ж, если солдат так подумал — к его утешению имеется «научная» фашистская литература, которая разъяснит сомнения.
Бомбы? Воздушные бомбардировки городов? О, это же весьма полезно. Это приносит облегчение людям.
«Коричневая книга» приводит статью, помещенную в научном (биологическом) фашистском журнале.
Одно заглавие этой статьи уже многое говорит. Статья называется «О пользе воздушных бомбардировок».
Только преступник или тупица мог написать такую статью. Там вот что сказано:
«Взрывы тяжелых снарядов, весом с тонну и больше, помимо смерти, которую они сеют, вызывают случаи помешательства. Люди, нервная система которых недостаточно сильна, не смогут вынести такого удара. Таким образом, воздушные бомбардировки нам помогут обнаружить неврастеников и устранить их из социальной жизни».
Эту мракобесовскую статью тяжело и отвратительно читать.
Собственно говоря, неизвестно, на какую дубовую голову она рассчитана. Но она явно рассчитана на то, чтоб человек утешился, если в его голове шевельнется живая мысль.
Воздушные бомбардировки? Ничего! Это полезно. Слабые и старые люди не нужны. Их — к черту из социальной жизни. Что касается детей, то и «дети пусть лучше погибнут от бомбы, чем от скарлатины».
Вот дьявольская философия, которая могла возникнуть лишь в больной и дырявой голове.
Бегемоты и слоны, в таком случае, наилучшие жители — они сравнительно легко выдерживают бомбардировку.
В каком-то диком племени когда-то, говорят, существовал обычай — «устранять» из социальной жизни слабых стариков.
Но как узнать — слабый ли старик? Возраст ничего не говорит. Другой старик и в сто лет еще бодрится.
И вот вожди дикого племени придумали способ узнать слабых.
Подопытному старику велят влезть на дерево. И потом это дерево что есть силы раскачивают. Если старик усидит — его счастье. Значит, он еще может жить. А нет, так извиняемся за опыт.
Так и тут. Чингис-хан с самолетом изволит «переустраивать» социальную жизнь. Он пока что слабых и нервных стряхивает с дерева жизни.
Однако ум и справедливость восторжествуют. И философия мракобесов исчезнет, как страшный сон.
Поражение врага, у которого такая философия, неизбежно.
Скандал в благородном семействе
Не знаем, насколько верно, но говорят, что Гитлер[78] поссорился с Муссолини[79].
Не то чтобы они окончательно поссорились, но говорят, что между ними пробежала черная кошка.
Причем ссора у них произошла на идеологической почве. Приходит Геббельс[80] к Гитлеру и в присутствии Риббентропа[81] говорит ему: «Ну и ну!»
И с этими словами кладет на стол старую газету. Гитлер говорит в присутствии Риббентропа:
— Что произошло? Не волнуйте меня.
Геббельс говорит:
— Как вам известно, я не любитель что-либо читать. Но вчера сижу в ванне и от нечего делать просматриваю старую итальянскую газету. И вдруг вижу... Что такое!.. Высказывание Бенито Муссолини о Германии... И там такие слова, что я не решаюсь вам вслух прочитать... Вот прочтите это место, и вы увидите, как вам начистил зубы ваш любезный друг Муссолини.
Гитлер говорит:
— Я сам гляжу против чтения и образования. Но раз дело доходит до зубочистки, то я потружусь — прочитаю это отмеченное вами место.
И с этими словами Гитлер берет газету и в присутствии Риббентропа вслух читает высказывание Муссолини:
«Как смеют немцы (пишет Муссолини) претендовать на мировое господство! Как смеют они ссылаться на свою древнюю культуру! Они ходили еще в шкурах в то время, как у нас в Риме были Цицерон[82] и Публий Марон Вергилий...»[83]
Прочитав это высказывание, Гитлер зашатался и говорит Риббентропу:
— Давай пошлем ноту Муссолини, который осмелился так сказать...
Пройдоха Риббентроп говорит:
— Давайте лучше вызовем Муссолини к телефону. И вы в короткий срок отведете свою душу.
И вот соединяют Гитлера с Бенито Муссолини. И Гитлер говорит: «Ну, — говорит, — Беня, не ожидал я от тебя такой гадости...»
И объясняет ему, в чем дело.