Лорен подумала о том, что последний раз она пошла против своей совести из-за Ларри.
Всемилостивейший Боже, не придется ли ей в конце концов так же пожалеть об этом, как она сожалела о том своем поступке?
Но, как и тогда, она обязана была это сделать. Путь назад был отрезан.
Адриан чувствовал, как дрожит палуба от работающих машин. Когда он выводил корабль из устья Темзы, рядом с ним стоял нанятый кораблестроительной компанией капитан. Сократ, как всегда, вертелся поблизости.
Корабль Соединенных Штатов следовал за ними, повторяя все движения их судна. Но Адриан знал, что он к ним не приблизится до тех пор, пока не станет очевидным, что они собираются покинуть английские воды. Пока это судно было зарегистрировано как английское и не нарушало законов о нейтралитете. Пока.
Но Адриан знал, что где бы он ни находился, на суше или на море, за ним будут следить очень внимательно. Ему придется тщательно продумать способ, как удрать из Англии. Мысленно он уже назвал судно «Призрак-П».
Когда Адриан появился в Лондоне, правительство Соединенных Штатов заявило решительный протест. Протесты усилились, когда агенты янки выяснили, что Адриан подыскивает себе новое судно.
Впервые Адриан не ощутил прежнего волнения при мысли о новых рейсах сквозь блокаду. Ему не хотелось покидать Лорен. Он вновь и вновь спрашивал себя, стоит ли Риджли того, чтобы ради него рисковать жизнью или свободой? Стоит ли рисковать сейчас, когда он нашел ее? Но он желал получить поместье своих предков столько же для нее, сколько и для себя. Инстинктивно Адриан чувствовал, что она полюбит Риджли, его холмы, аккуратные поля, полные дичи леса, богатые рыбой речки. Она принадлежала Риджли точно так же, как и он сам принадлежал своему дому.
Ходовые испытания займут четыре дня. Нужно проверить пароход на максимальной скорости, убедиться в надежности машин, дать янки пищу для размышлений.
У него самого было над чем подумать.
Когда Лорен сообщила, что сегодня снова собирается кататься с мистером Реддингом, ей пришлось выдержать молчаливое неодобрение Лизы и сэра Джайлза.
Она сжалась при мысли о том, как они станут ее презирать, если сегодня она проиграет. Они были так добры к ней.
Но она не могла проиграть. А если она выиграет, то скоро уедет. Она не была уверена в том, куда именно она уедет, но знала, что не сможет жить так близко от Адриана. Не сможет жить рядом и остаться в здравом уме.
Она все больше и больше склонялась к тому, что нужно все рассказать Адриану и вернуться домой в Делавэр. Если даже это означает тюрьму.
Так тому и быть. Ей надоело скрываться. Ее удручала необходимость лгать и обманывать, превратившая ее жизнь в настоящий кошмар. Она считала, что лучше сесть в тюрьму, чем копить грехи на своей совести.
Но сначала нужно было пережить сегодняшний день.
Райс Реддинг вновь прибыл точно в назначенное время и выглядел столь же опасным и столь же сардонически улыбался, как и при их первых двух встречах.
Он взглянул на Лорен, и в глазах его было ожидание, наполнившее душу Лорен страхом. Для него предстоящее не было малозначительным событием, оно было для него игрой. И эта игра могла ее погубить.
Сегодня на ней было ее самое скромное платье, синее, закрытое до шеи с длинными рукавами. Лорен успела заметить, что он принял ее наряд за своего рода вызов и его это позабавило. Он помог ей сесть в фаэтон. Лошади быстрым шагом двинулись с места, и Реддинг умело лавировал между другими экипажами. Они объехали парк и свернули на скромную улочку, где их ждала закрытая карета. Странного вида мужчина с грубыми чертами лица взял поводья фаэтона. В карете были приготовлены длинный плащ и шляпа с вуалью. Лорен сочла этот наряд подходящей экипировкой для дамы, отправляющейся на тайное свидание.
Райс Реддинг позаботился обо всем, как и обещал. Сплетен не будет — по крайней мере, пока она не проиграет. В карету проникал прохладный воздух, и Лорен охватила дрожь. Вскоре карета остановилась. Реддинг вышел и протянул ей руку, слегка улыбаясь ее нерешительности.
— Идемте, любовь моя, — сказал он.
Адриан несколько раз называл ее «любовь моя». Тогда это вызывало в ней теплый отклик, но сейчас, когда тоже самое произнес Реддинг, ее обдало холодом. Она подала ему руку и вышла из кареты, беспокойно оглядываясь.
Вывеска на здании, у которого они остановились, гласила, что заведение называлось «Львиная голова» и на ней был изображен величественный профиль льва. Реддинг провел ее к боковой двери. Одной рукой он открыл дверь, другой продвигал ее внутрь, словно понимал, что довольно будет какой-нибудь мелочи, чтобы побудить ее остановиться.
Их встретил худой мужчина с подобострастной улыбкой. Он приветствовал Реддинга как дорогого старого друга. И Лорен не могла не задуматься о том, сколько раз Реддинг был здесь не только для игры в карты. Мужчина кивнул Лорен, избегая смотреть ей в лицо, словно он привык встречать женщин, которые не желали быть узнанными.
— Комната для вас приготовлена, — сказал мужчина. — И бутылка моего лучшего бренди.
Райс взглянул на закрытое вуалью лицо Лорен.
— Может быть, немного шерри для леди?
— Конечно, — ответил мужчина и проводил их вверх по лестнице в комнату, при виде которой у Лорен не осталось никаких сомнений в том, что составляет главную статью доходов этого заведения.
Комната была небольшой и роскошно, хотя и крикливо, меблированной. Главное место в ней занимала громадная кровать под балдахином. В углу стояли столик и два стула. Очевидно, именно там, в этом уютном уголке, посетителям накрывали стол, чтобы они могли есть наедине друг с другом.
Сейчас на столе стояла бутылка бренди и две рюмки, а также тарелки с едой.
— Я сейчас принесу шерри, — сказал хозяин, открывая дверь и собираясь уйти. — Я надеюсь, что все сделано так, как вы хотели.
У Лорен появилось ощущение чего-то нечистого. С Адрианом у нее никогда не возникало таких ощущений, даже когда они лежали обнаженными в сарае и тела их были влажны от пота. Она знала, чего ждет от нее Райс Реддинг в случае, если она проиграет.
И каким бы физически привлекательным ни казался ей Райс, она знала, что если ей придется выполнить до конца условия сделки, то часть ее души умрет. Ее сердце, ее душа и ум принадлежали Адриану, и они всегда будут принадлежать только ему.
«Подумай об Адриане, — уговаривала она себя. — Подумай о том, как он будет рад вновь обрести Риджли».
Лорен была рада тому, что ее лицо закрыто вуалью, потому что на глаза ее наворачивались слезы и она изо всех сил старалась их удержать.