В мёртвой тишине забрезжила жизнь.
К Арефею понемногу силы вернулись. Уж скоро стыдно ему стало сидеть, когда вокруг стояли те, с кем он бился бок о бок. Даже раненные стояли, кроме совсем уж тяжёлых, тех положили на пол и пытались им хоть как-то помочь.
Арефей выдохнул резко, вскочил со стула. В глазах потемнело, но он даже не подумал сесть обратно. Отыскав понемногу прояснявшимся взглядом уцелевший стол, он одним пинком отправил его ближе к центру. Вскочил на него. Все снова стихли.
— Братья! — громко начал Арефей. — Сегодня знать почувствовала наш гнев!
Все стали стягиваться к нему, глядели снизу вверх, не отрывая глаз. Даже тяжелораненые приподнялись, чтобы его видеть.
— Они надолго это запомнят! — продолжил Арефей. — И замолчать такое не получится! Новости разнесутся! Уже начали разноситься! Теперь любой знатный, будь даже он хоть самим боярином, задумается, прежде чем обидеть кого-то из наших! Теперь они будут понимать, на что мы способны! И что если мы объединимся, то никому мало не покажется! Теперь они только и будут думать над тем, как сделать нашу жизнь такой, чтобы мы не бунтовали больше!
Не него так и продолжали молча смотреть. Арефей только сейчас заметил, какие бледные у всех лица. Он набрал побольше воздуха и горячо выкрикнул:
— Но мы не остановимся! Мы сделали маленький шаг к свободе! И нам нужно продолжать идти!
Поднялся гомон. Арефей никак не мог понять, слышит он в нём радость или тревогу.
— А с нами-то что теперь будет? — поверх остальных голосов спросил Уртап.
— Ничего, — тут же сказал Арефей.
Снова резко тишина наступила. Арефею она так на уши надавила, что он чуть со стола не свалился.
— Как это? — спросил Уртап.
— Мы договорились с главным министром… я… — Арефей запнулся, сглотнул шумно. — Я жертвую собой. Иду в личное служение его семье. Мне было нелегко согласиться на это. Но в обмен он лично гарантировал полную безопасность всем вам.
Тишина стала ещё тяжелее. Арефею сдавило голову, ноги вновь обмякли, перед глазами поплыло.
— Молодец, Арефей! — завопил вдруг Гаврул. — Прогнул знатных! Самого главного министра прогнул!
Толпа разразилась радостным криком. Арефею хватило сил только на улыбку. Он свалился со стола, но его тут же подхватили и принялись качать на руках, побрасывать, громко выкрикивая, что они победили.
Эпилог
Тяжело было хоронить погибших, но только на похоронах Арефей забывал о том, что скоро за ним приедут. Только когда бившихся с ним вместе засыпали землёй, он не думал о том, что ждёт его дальше.
Он смотрел на слёзы матерей и отцов да чувствовал вину за то, что остался жив. Ему хотелось обнять каждого и сказать, что их сын погиб не зря, что его никогда не забудут, что мир ещё содрогнётся от того, что они начали в тот день.
Но он просто смотрел. И плакал сам.
***
— Сколько времени дали? — спросил Игнар.
— Десять минут, не больше, — ответил Арефей. — Дальше, сказали, силой в машину запихают и увезут.
Игнар невесело усмехнулся.
— Хорошо тут, — сказал он, вышел на самый центр их землянки и вдохнул пыльный воздух поглубже. — Мне от этого запаха столько воспоминаний в голову лезет. И в груди от них щемит. Зря я сюда не ходил.
Игнар прошёлся, провел рукой по запылившимся табуреткам.
— Такое ощущение, что… — он замялся, проглотил подступивший к горлу ком. — Что Антир с Рафнутом живы. И вот-вот зайдут сюда.
— Они живы! — твёрдо сказал Арефей. — Живы, и не спорь! Как и все, кто недавно погиб. Все живы! Мы ведь такое устроили, что никогда не забудут! А как может умереть тот, о ком помнят постоянно. Как? Скажи?
Игнар улыбнулся.
— Никак, — сказал он.
Арефей сделал вид, что рассматривает что-то в углу, а сам навернувшиеся слёзы быстро вытер.
— Ладно, — сказал он. повернувшись обратно, — пора идти.
— Да, — вздохнул Игнар. — Ты иди, я ещё немного тут побуду.
Арефей кивнул.
— Не грусти только. И… — Арефей снова хотел отвернуться и слёзы вытереть, да решил, что пусть текут. — И не забывай меня.
— Не забуду, — сказал Игнар, по его щекам уже тоже слёзы текли. — Как же я брата своего забуду?
Они крепко обнялись. Стояли так с минуту, молча. И Арефей чувствовал, что Антир и Рафнут тоже их обнимают.