Но философия Европы в то время воспринята не была. И нельзя сказать, что Япония бросилась жадно овладевать «португальской наукой» (ну, если не считать производства аркебуз).
И португальский след остался даже в японском языке. «Плащ» — «каппа», «хлеб» — «пан», «карута» — «игральные карты» (как видно, после чайной церемонии японцы состязались не только в игре го), «биндоро» — «стекло», «фурасоко» — «фляжка», — все это португальские заимствованные слова, еще больше было воспринято религиозных терминов, связанных с христианством.
Не следует забывать и другого: за военными экспедициями мы несколько позабыли торговые связи. А они со времен сёгуната Асикага были немалыми. И португальцы, выброшенные на остров Танэгасима (между прочим, этим словом обозначался и мушкет), вероятно, были не первыми европейцами, которых видели японцы. Их суда плавали и в Китай, и даже в Сиам, Малайю и Камбоджу. А в начале XVII в. японцы (купцы пли пираты, что, пожалуй, было одним и тем же) даже успешно сражались в Юго-восточной Азии с себе подобными, а норой — и с европейцами.
А те, кто возвращался, привозили замечательные товары. Это и табак, и картофель, и тыквы (они называются «каботя» — от слова «Камбоджа»), и даже европейские костюмы. (Впрочем, в то время их не умели как следует и со вкусом носить, выглядело это довольно забавно. Европейская одежда и военная форма это все же достояние эпохи Мэндзи. Но такая мода была и в конце XVI века).
Интерес вызывали и прикладные науки — астрономия, география, судостроение и судовождение, металлургия. Но гуманитарные европейские науки прививались, к счастью или к несчастью, плохо.
Нужно особо сказать о керамике. Ее расцвет случился после корейских войн, когда некоторые японские полководцы привезли корейских мастеров керамики. Эти пленные не были рабами, с ними обращались хорошо, часть родов гончаров смешалась с японцами, часть предпочла жизнь в своем кругу. Знаменитый японский фарфор берет свое начало во многом из тех кровавых экспедиций.
В небольшой по объему книге сложно уместить слишком много сведений. Поэтому о многом здесь не сказано — исключительно из-за нехватки места. Но любознательный читатель сможет и самостоятельно познакомиться ближе с культурой и литературой Японии того неспокойного времени.
История не знает «если бы», но все же…
Альтернативный путь № 7. Европейцы пришли в мирное время.
Предположим, что воина всех со всеми, которая продолжалась весь XVI век, в действительности закончилась достаточно быстро. И португальцы прибыли в Японию в том же 1542 г., но их оружие не особенно заинтересовало даймё. Куда ценнее показались предметы роскоши, которыми европейцы и стали торговать.
Что могло последовать дальше? На первых порах — ничего особенного. Зато впоследствии… «Остров Кюсю в конце XVI в. перешел во владение Португалии, в 1754 г. уступлен Голландии, а в начале XIX в. его приобрела Англия. Независимость получил в 1966 г. Аграрная страна с высоким уровнем неграмотности… Средняя продолжительность жизни — 50 лет… В политической жизни отмечены государственные перевороты и вспышки насилия…»
Это бред? Нет, это возможный результат — строчки из справочника «Страны мира», который мог бы возникнуть в нашем случае. Такое часто случается: как раз когда я работал над этой главой, пришло сообщение о «вспышке насилия» на Восточном Тиморе, бывшей португальской колонии…
Видимо, нация все же должна переболеть милитаризмом в виде войны всех против всех «в подростковом возрасте». Если этого не произойдет, то дальше будет гораздо хуже. Здесь Россия и Япония идут почти вровень — у нас Великая Смута закончилась чуть позже японской.
Альтернативный путь № 8. Япония при сёгунах Такэда.
Такая альтернатива была бы возможна лишь при одном условии: потомки Сингэна Такэды окажутся столь же порядочными и талантливыми людьми, как он сам.
Вероятно, они не стали бы применять слишком жесткие меры, добиваясь объединения страны миром и дипломатией. В конце концов, единство во многих случаях могло бы оказаться выгодным для большинства даймё. Процесс оказался бы растянут по времени, зато обошелся бы меньшей кровью. Возможно, не было бы гонений на христиан, как это случилось в XVII веке. Вероятно, эти люди не стали бы ни закрываться от остального мира, ни устанавливать сверхжесткий контроль над «низшими» сословиями. И технические новшества Япония восприняла бы гораздо раньше.
Но главное — можно было бы обойтись без кровавой авантюры в Корее. Растянутость процесса объединения означала бы плавный переход самурайского сословия к другим видам деятельности, и не потребовалось бы сбрасывания излишней энергии в континентальной войне. Зато для страны мог бы наступить период великих географических открытии.
Альтернативный путь № 9. Японская династия в Китае.
Китай завоевывали не раз. Кончалось это одним и тем же: завоеватели становились китайцами, растворялись в этом океане.
Итак, Хидэёси Тоётоми завоевал Поднебесную. Из его писем не вполне ясно, подарил бы он эту страну японскому императору, или сделался бы императором Китая сам. Последний соблазн слишком велик, чтобы устоять.
Что стало бы со страной потом? А тут все зависит от того, как стали бы реально управлять этой страной. Весьма возможно, что несколько поколении талантливых правителей могли бы создать армию, невиданную во всегда считавшем себя самодостаточным Китае. Такая армия была бы сильна не столько количеством, сколько качеством подготовки и вооружения. Самурайские принципы тоже можно было бы внедрить. При этом, конечно, династия китаизировалась бы. А народный менталитет… Это ведь не нечто данное раз и навсегда, его можно и поменять, если действовать не спеша и разумно. (Кстати, судя по корейской кампании, разумности в отношении к мирному населению японцам явно не хватало…)
Куда была бы направлена такая мощная армия, сказать сложно. Но для европейцев такая страна сделалась бы головной болью. Вероятно, в XIX веке ни у кого не возникло бы и мысли об опиумных войнах. А Великая Японо-Китайская Империя была бы ограничена в расширении лишь коммуникациями.
Но могло бы все произойти и совсем по-другому (такой вариант представляется более реальным). У Александра Македонского возникла империя, едва ли пережившая его самого. У Наполеона не было и этого. Не забудем, чем часто кончалась ситуация, когда наследников среди японских аристократов имелось более одного…
Часть VIII.
Период Эдо — эпоха Токугава (1602–1867 гг.).
Начало распада феодальных отношений
Глава 34.
Установление сёгуната Токугава
Утех, кто обедает с чертом, должен быть ясный рассудок, тот, кто обедает с чертом, не может не быть оптимистом…
Т. Шильен
Честно говоря, Хидэёси Тостоми не предполагал, что его друг соперник окажется сёгуном. А предполагать следовало бы. Он завещал завоеванное своему малолетнему сыну. Пожалуй, это даже больше, чем авантюра в Корее, говорит в пользу версии о безумии. Ведь Хидэёси не мог не знать, чем уже завершались подобные диктатуры. Тем не менее, именно так он и поступил. Кроме того, чтобы обеспечить пятилетнему Хидэёри Тоётоми хорошую будущность, был создан регентский совет. Среди пяти регентов оказался и знакомый нам Иэясу Токугава.
Выигранное сражение — еще не победа в войне
Все пошло примерно так, как было и при захвате власти со стороны Хидэёси Тоётоми. Самым богатым на данмё Японии был Иэясу Токугава. Его доход равнялся 2 557 000 коку риса в год (1 коку хватало, чтобы прокормить одного человека, и это «валютное» исчисление еще долго было в Японии). «Олигарх» сказали бы сейчас, и были бы совершенно правы.
Но к остальные «олигархи» из регентского совета обладали и серьезным влиянием, и богатством. И, что характерно, армиями. К тому же, Иэясу Токугава был уже весьма немолод (ему исполнилось пятьдесят шесть лет). Его боевая юность закончилась, теперь это был зрелый полководец и государственный деятель. В корейской кампании и прочих битвах последних лет он не участвовал, наращивая богатство и влияние. Токугава отлично использовал мировую, заключенную с Хидэёси.
Стало понятно, что планы этого человека простираются гораздо дальше регентства при малолетнем внуке крестьянина.
Как ни странно, более всего ему метали не коллеги-соправители, а некий даймё Мицунари Исида. Он был отмечен Хидэёси после того, как проявил себя не в бою, а на чайной церемонии. Ему довелось участвовать в корейской кампании, но при штабе.