Как она возненавидела навигатора Добса! И как торжествовала, когда выяснилась: весь его триумф — ничтожная дешевка.
Бион и впрямь отдал решение задачки, разблокировал НУ, в общем, как говорят следователи, пошел на сотрудничество. Но Добс, обалдевший от такого счастья, немедленно упился до розовых дракончиков.
— А сказал он, какой там ключ? Сказал или нет, бездельники?! — пытал команду Раскин.
— Да это, босс… он больше мычал.
— О чем мычал, балбесы?
— Ну как о чем, босс… Он мычал: «Му-у-у-у».
— Сук-кины дети! Тащите его сюда!
— Что, прям щас?
— Нет, на японское Рождество!
— Дак это… босс… он вроде как… тело.
— Сдох?
— Не совсем, босс. Но близко. Дышать может, говорить — нет.
— Недоноски! Сюда его, я сказал.
Когда навигатора Бо втащили в штурманскую рубку, он больше всего напоминал кашу. То есть растекался на горизонтальной поверхности и прилипал к вертикальной, но слабо. Раскин с полминуты разглядывал Добса, делая нижней челюстью вялые жевательные движения. Потом с сожалением сказал:
— Стадия «навоз».
Присутствующие одобрительно закивали, и только Диана задала вопрос:
— Не понимаю, почему бы не потормошить его?
— Женщина… — с жалостью в голосе высказался кто-то.
Капитан снизошел до объяснения:
— Не выйдет, Ди. Когда такой отброс, как Бо, добирается до навозной стадии, все бесполезно. Придется ждать, пока само не пройдет.
— Ну, раз та-ак… — изобразила она полное понимание. Хотя, конечно, дать бы ему разок по яйцам, и станет свеженьким, как неразбодяженный порошок…
— Оболдуи, — вежливо обратился Раскин к своей команде, — если кто-нибудь мимо моего слова поднесет Бо хоть каплю на опохмел, я того выкину за борт. Это первое. Теперь второе. Через шесть часов он, может, вынырнет. А может, и не вынырнет. Если навигатор будет как сейчас, тогда, док, ты возьмешь Бо к себе в медотсек и внутривенно вмажешь ему коктейль для просветления. А когда очнется, поставь урода под ледяной душ. И ко мне.
— Может, не стоит? Человек все-таки…
— Кто тут спорит со мной?
В рубке воцарилось выразительное молчание.
* * *
Через шесть часов Раскин допрашивал просветленного Бо в присутствии Дианы.
— Бо.
Мотание головой.
— Бо?
Продирание очей.
— Бо!!
— М-м-м-м-м…
— Бо, виски.
— Да, босс?
— Так вот, Бо, ты не вовремя нажрался, и тот виски, который ты в себя, клоп-спиртосос, влил, будет тебе стоить отбитых мозгов.
— Отбитых, босс?
— Ты когда-нибудь ел отбивные из мозгов? Хочешь попробовать из своих?
— Н-н-н-н-е-е… босс.
— Тогда напряги извилины и вспомни, на чем ты расколол эту безмозглую шарманку.
Диана презрительно поморщилась. Вам бы тут, ребята, мозгов от «этой шарманки» хватило на всех, если бы ставилась задача вынуть труху из черепов и заменить ее на мыслящую субстанцию. Впрочем, стоит ли делать из вас людей? Умных должно быть мало, иначе работать станет некому.
— Н-н-н-н-у-у… она заработала, босс. Все получилось.
— Бо, ты испытываешь мое терпение. Просто скажи, что ты ей ляпнул перед тем, как она заработала.
На лице штурмана отразилось титаническое усилие. «Просто Сизиф какой-то», — отметила про себя Диана. На миг ей показалось, будто Добс раскочегаривает умственные усилия с помощью активной работы бровями, губами, нижней челюстью и кожей на лбу. Наконец невидимый паровоз тронулся с места. Перрон поплыл мимо вагончиков…
— Кэп, да я… много чего ей сказал.
— Конкретней, Бо.
— Вот, о жизни о своей. Откуда я, да кто родители, да чего я к твоей команде пристал, да что денег все время мало, хотя вроде бы должно быть много… А она ничего, девчонка эта, ну, хоть поговорить теперь есть с кем, а то ведь не с кем и поговорить, да. Все понимает. Ап-псолют-на! Слушает, не перебивает. Ну, я опять же про жизнь, что вот, я свободен…
— Какая, любимец белой горячки, девчонка? Где ты ее увидел? И от каких ты, красный нос, мандавошек свободен?
— Ну… босс… не смущайте меня. Свободен я как мужчина, а девчонка… так это… она самая…
Диана поторопилась объяснить:
— У данного биона — остаточный контур феминной психоматрицы…
Раскин даже не стал переспрашивать. Он просто сделал солидную паузу и упер взгляд в потолок.
— Он баба, — попросту сказала Диана.
— А.
— Вот и я говорю, босс… девица. Молодая еще. Стесняется, потому и молчит.
— Сдурел ты у меня, навигатор. Пора тебя списывать… за борт.
— Ну, босс, зачем же… Что я ей еще сказал? Ну, под конец… Ох, как все перемешалось-то в голове, просто хвостиком к носику… Я все спрашивал, какие у нее взгляды на… это… на здоровый секс… А она молчит-молчит, а потом морозом меня — р-раз! Мол, торопишься, парень… Любит вежливое, стало быть, обхождение. А я тогда с другого боку подлаживаюсь, да… комплименты всякие, слова хорошие, туда-сюда, милая-дорогая, сладкая-медовая… Иначе ж нельзя с девчонками, они без обхождения… не того…
Диана истерически захохотала.
* * *
Раскин велел Добсу отсыпаться. Когда тот вышел из капитанской каюты, Пат крепенько взял Диану за плечо и объявил ей суть дела:
— Ди, у нас ровно сутки до встречи с заказчиком. Очень надеюсь, что ботва, которую выдал этот пердун, тебе пригодится.
— Возможно…
Диана старалась быть дипломатичной.
— Ты не подумай, девочка, я не ради постельных дел тебе впаривал, будто верю в тебя. Я действительно верю. Давай. Жми. Время еще есть.
Образ Великой Сладкой Милли начал тускнеть. Извини, Милли, если ты хочешь быть любимой, не покидай меня.
Раскин поцеловал ее в затылок, и от такого обращения Диана слегка поплыла. Разум ее держал все обстоятельства последних часов на переднем плане. Но тело — это очень предательская штука…
Она в который раз подумала, до чего же не вовремя проклятый навигатор сунулся в ее дела. И кэп, словно читал ее мысли, сейчас же прокомментировал:
— Не волнуйся насчет Добса. Он просто… частное проявление одного великого закона.
— Больно умно ты выражаешься, Пат. Для моих-то размякших мозгов…
— Не язви. Оно тебе надо? Я, видишь ли, кое-что повидал. В жизни есть великие законы точно как в физике или химии. Вот тебе один. Представь-ка: делаются большие дела. То есть собрались серьезные люди, заказали крутых профессионалов, вложили немереных бабок… Только-только дойдут они до самого важного, и тут вдруг все стопорится. Тогда обязательно, слышишь, Ди, — обязательно! — явится какой-нибудь грошовый огрызок, встрянет по самые уши, и от этого огрызка будет зависеть: выгорит дело у серьезных людей или не выгорит. Так-то… А теперь иди.
* * *
Так что говорил Добс?
«Свободен как мужчина…» Тоже мне мужчина! Подставка под пивную кружку…
Ладно, попробуем. Договорился ведь как-то навигатор с машиной, хоть и… огрызок.
— Я буду с тобой корректна. Давай все-таки попытаемся договориться. Ты не против?
Агрегат выдает нуль реакции.
— Мужчина… Красавец? В духе латино? Скандинав? Богатырь? Менеджерского типа? Мачо? Артист?
Нет.
— …отличный партнер в сексе? Активен? Нежен? Внимателен? Предупредителен? Ох, глупости говорю. Так не бывает… Длинный член?
Нет.
— …совсем мальчик? Ну, или тип «школьник»? Тип «студент»? Некоторым нравится…
Нет.
— …какая-нибудь экзотика? Брутальные ласки? Доминирование? Рестлинг? Наручники? Бандаж?
Нет. Хотя, казалось бы, она все перебрала…
— …тебе нужен настоящий зверь?
Нет.
— …подкаблучник? Чтобы выполнял все поручения и вообще почитал за честь один твой благосклонный взгляд? Тип «слуга»?
Нет.
— …домовитый? Приглядит за детьми… нет, дети были, прости, повторяюсь. Может… пусть бы носил на руках?
Очень близко! Но в какую сторону?
— …э-э-э… мастер поцелуя? Объятия? Король выпускного бала?
Нет.
— …а если… одет со вкусом? Какая чушь! С них достаточного того, чтобы выглядели не хуже старого молотка… Непьющий?
Легкое шевеление, но… нет.
— …вроде Порохова — пузанчик? Компанейский парень? Талант?
Нет.
Что еще говорил Добс?
«Здоровый секс…»
— …безопасный секс? Мужчина должен разделить ответственность? Просто очень много секса?
Холодно. Холодно, холодно, холодно…
На Русской Венере, в той самой армейской конторе, где Диана отпахала два года в мастер-операторах, она числилась железной девочкой и перекрывала все рекорды контакта с бионами. По инструкции следовало ограничиваться тремя часами. Но Диана «спарринговала» по пять часов, а то и по шесть — если очень надо…
Здесь она признала свое поражение и, смертельно устав, отключилась от агрегата лишь через одиннадцать часов после начала работы.